– Как вам угодно, – улыбнулся Ами, выходя вперед, и вставая на место преподавателя. – Мы остановились на том, что в 2168 году Кубари Танайя составляет график плавающей активности распределения финансовых потоков, в зависимости от уровня добычи – потоки делятся между населением Сферы, на тот момент ещё не существовавшей, и цивилизацией Самфелаг, которая предоставила нам мощности для строительства. Проект Сфера длился двести с лишним лет, для такого объема работы он был рекордно быстрым.

– Разделение и Первый бунт, пожалуйста, – потребовал Исидор.

– Конечно, – кивнул Ами. – В 2315 году происходит так называемый Первый бунт, в процессе которого население Планеты оказывается разделено на два лагеря, которые теперь условно называются прогрессорами и регрессорами. Прогрессоры, к которым относимся мы, уходят на Сферу, регрессоры остаются на Планете, и частично закрывают её от остального пространства.

– Идеология бунта, – произнес Исидор.

– Противостояние развития и стагнации, – тут же ответил Ами. – Население Планеты добровольно посадило себя тюрьму, тогда как наши предки остались свободными, и в результате все мы счастливо работаем теперь на Сфере, ни в чем не нуждаясь, и пользуясь всеми благами, предоставляемыми нам цивилизацией Самфелаг.

«Зато там есть река, – подумал он вдруг. – Река, лес, и небо. И, наверное, море, и как бы я хотел увидеть море…»

– Верно, – одобрил Исидор. – Идеология Второго бунта, пожалуйста.

– Планета сочла влияние цивилизации Самфелаг вредоносным, и прекратила контакты с нами полностью, – кивнул Ами.

– Год?

– 2346 год, – уверенно ответил Ами. – Сто пятьдесят один год назад. Полная изоляция Планеты – 2353-58 годы, при содействии цивилизации Самфелаг, цивилизации Стрел, и Звуковых Контролёров. 2359 год – окончательная изоляция Планеты, и последнее сообщение, полученное с неё.

– Текст?

– «Свобода есть внутренний выбор, мы сделали свой, прощайте». Автор неизвестен. Судя по полному отсутствию активности в Пространстве, Планета избрала путь регресса, и чем дальше идёт время, тем больше этот регресс углубляется, – отчеканил Ами.

– Примеры?

– Почти полное отсутствие воздушного сообщения. Снижение активности в городах, над ними теперь гораздо более чистый воздух. Это мы отсюда можем проанализировать. Изменение свечения крупных поселений, наблюдаемое в темное время суток, – принялся перечислять Ами. – Прекращение испытаний различных видов вооружения…

– Они там просто протухли, потому что дураки, – не удержалась Ольга.

Ох уж эта Ольга – Ами досадливо поморщился. Красавица, спору нет. Светловолосая, сероглазая, высокая, а уж формы – как у взрослой женщины, залюбуешься. Вот только дура дурой, к сожалению. Как ляпнет что-нибудь – плакать хочется. Вот как сейчас.

– Планета избрала свой путь развития, и путь этот нам враждебен, – строго произнес Исидор. – Да, мы не видим, что там происходит, под слоем облаков, и не имеем права наблюдать за Планетой с помощью техники, по соглашению, но прошу не забывать, что Планета проявила к нам недобрые намерения, и, следовательно, она – наш враг. Безоговорочно, и точка.

– Ага, враг, – хихикнула Ольга. – С каменной дубинкой… чего они нам сделают, недоразвитые?

– Мы не знаем, – покачал головой Исидор. – Они опасны, поэтому предполагать можно что угодно. К тому же, девочка, дубинки не бывают каменными. Они деревянные.

– Понятия не имею, что это такое, – Ольга дернула плечом. – Ну, не бывают. Но всё равно, они там тупые. Корабли не строят, никуда не летают, машины тоже не строят. Пешком, что ли, ходят?

– Не корабли, а самолеты! – рявкнул Исидор, теряя терпение. – Амрит, сядь. Зачёт. Ольга, через декаду пересдашь. Стыдно, просто стыдно, девушка…

– А чего такого? – удивилась Ольга. – Как будто этого всего в сети нет, и как будто нам это хоть раз в жизни пригодится. Зачем это заучивать?

– Затем, чтобы не опуститься до уровня жителей Планеты, – ловко поддел её не растерявшийся Исидор. – Или ты хочешь, чтобы в один прекрасный день тебя тоже кто-то назвал дурой? Нет? Вот если нет, будь добра заучить. Не позорься сама, и не позорь меня, девочка. И чтобы я больше такого не слышал!

Ольга, зло прищурившись, глянула на преподавателя, но того взглядом было не напугать – Исидор, не обращая на неё внимания, просто отвернулся. Ами понял, что на сегодня занятие, видимо, окончено, и пошел к своему месту – надо было хоть на секунду присесть еще раз, чтобы отметиться. Система сделает контрольный доклад, и всё, на сегодня он свободен.

* * *

– Если кто-то законтачит с Планетой – всё, сразу прибьют, – уверенно произнес Сей. – Ты чего, Ами? Не знал, что ли?

– Да знал, конечно. Просто интересно, пробовал кто-то, или нет? В сети ничего не нашел, – Амрит подсел поближе к Сейу, и тому пришлось придвинуться почти вплотную к Нине, впрочем, та не возражала. Кажется, Сей ей нравится. Может, через пару лет и поженятся, не исключено.

– Пробовали, – Сей понизил голос. – Давно ещё. Мне дед рассказывал. У кого-то там родственники остались, еще по тем годам, вот и пробовали.

– И чего? – так же тихо спросил Ами.

– Догадайся, чего. Казнили. Отвезли на первый радиус, в капсулы сунули, и на Солнце отправили, – шепнул Сей.

– Чего ты несешь такое, – рассердилась Нина. – Не выдумывай.

– А с чего это ты взяла, что я выдумываю? – Сей повернулся, и посмотрел ей прямо в глаза, стараясь сделать свой взгляд мрачным и суровым. – Докажи, что это не так.

– Как, интересно, я буду что-то доказывать, когда ничего такого не было никогда? – рассердилась Нина. – Да ну вас…

– А меня-то за что? – удивился Ами. – Я же только спросил.

– За просто так, – отрезала Нина. – Думаешь, если ты красавчик, всё можно, что ли?

– Да какой красавчик, – Ами смутился. – И почему можно?

– Потому что… ну вас, – Нина встала, гордо вскинула голову, и проследовала к выходу из столовой – Ами на секунду показалось, что она чем-то похожа была в этот момент на Стеклянную Герцогиню из визио, в котором рассказывалось о древних королевских родах цивилизации Самфелаг.

– Обиделась, – констатировал Сей. – Сама придумала какую-то чушь, и обиделась. Вечно она так.

– Не, чушь ты придумал, – возразил Ами. – Просто ей что-то не понравилось.

– Это не чушь, и я не придумал, – Сей рассердился. – Давай, доедай, и пойдем, по дороге расскажу…

«Плакало моё свободное время, – с тоской подумал Ами. – Когда же я самолетики прочту? Разве что ночью только если».

– Давай на восьмой радиус как-нибудь сгоняем, покажу, что было, – предложил Сей. – Там эти, пустые ряды стоят, в которых капсулы были для предателей. Про первый радиус я приврал, было дело, с восьмого их отправляли.

– Сей. Ну кончай, – рассердился Ами. – Он в консервации, восьмой, а капсулы вроде бы метеорит повредил, их просто утилизировали. Какие казни, какие предатели, о чем ты?

– Это тебе кто про метеорит сказал? – прищурился Сей.

– Джессика, – пожал плечами Амрит. – А что?

– И ты думаешь, она тебе правду скажет? Как же, – Сей усмехнулся. – Врёт, как все другие. Эти, продажные…

– Какие продажные? – Ами нахмурился.

– Потом расскажу. Когда пойму, что можно. А пока вот чего. Ты же корабль у неё берешь? – Сей не спрашивал, он утверждал. – Ведь берешь?

– Ну… да, – нехотя признался Ами.

– И зачем?

– Покататься, на пространство посмотреть.

– И на Планету, ведь так? – добавил Сей.

– Ну, иногда и на Планету можно, – равнодушно ответил Ами. – Так зачем корабль-то?

– Ты тупой? На восьмой радиус слетаем, покажу тебе, что и как. Сможешь увести кораблик-то? Он у твоей тётки быстрый, не то что наше семейное корыто, – Сей вздохнул. – Оно не летает, а тащится.

– Слушай, я попробую, – осторожно ответил Ами. – Но она мне не тётка, а опекун. Это разные вещи.

– Всё равно, – мотнул головой Сей. – Без разницы. В общем, давай так. Попробуй день какой-нибудь для этого выбрать, как её не будет, и смотаемся. Только предупреди заранее.

– Ладно, – сдался Ами. – Попробую.

* * *

Домой он вернулся почти одновременно с Джессикой, и не сказать, что сильно этому факту обрадовался – видеть Джессику сегодня ему не очень хотелось. Во-первых, ему было стыдно за корабль. Во-вторых, она сейчас захочет пообщаться, а он хотел не общаться, а сменить форму на обычную одежду, и побыстрее. В-третьих, Джессика, кажется, снова будет нетрезва, и это не нравилось ему больше всего.

Однако, вопреки его опасениям, Джессика была трезвой, собранной, и, кажется, чем-то слегка встревоженной – однако вскоре Ами понял, что делиться с ним своими тревогами она не собирается.

– Вернулся? – вместо приветствия спросила она, едва заметно улыбнувшись. – Ты сдал тему досрочно?

– Да, так получилось, – Ами улыбнулся в ответ. – Я не нарочно.

– Молодец, – похвалила Джессика. – Иди, переодевайся, сегодня полетим ужинать к Ритерам. Так что оденься поприличнее.

– А можно, я дома останусь? – попросил Ами. Попросил совершенно искренне, Ритеров он терпеть не мог, к тому же там будет Анна, белобрысая мерзкая Анна, которую он не выносил, причем с детства.

– Не в этот раз, – покачала головой Джессика. – Ами, прости, но ты полетишь со мной. Важные переговоры, а я уже пообещала, что буду с воспитанником. Правила хорошего тона, так нужно. Ты же понимаешь.

И она посмотрела на Ами одним из своих взглядов, которых Ами избегал и боялся даже больше, чем Джессики во хмелю, или Джессики сердитой. Она просила сейчас – глазами. Просила так, что отказать было невозможно – от этого взгляда Ами терялся, и с ужасом ощущал, что в душе, да и не только в душе, поднимается сейчас какое-то очень странное и совершенно неправильное чувство, которому уж точно не место между воспитанником и опекуном.

– Хорошо, – кивнул он через силу. – Мне надеть форму?

– Да. Но ту, которая тебе больше нравится, – Джессика уже отвела глаза, и Ами сразу стало легче – потому что порвалась эта невидимая нить, которой он так боялся. – Надень синюю. И церемониальный пояс. Интересно, где до сих пор гуляет Карина? – произнесла она сердито. – Так… понятно, – глянув на визуал, произнесла она. – Опять Терри, будь он неладен. Я же предупреждала: или ты занимаешься своей потенциальной семьёй, или работаешь на меня. Но нет, она старается совместить приятное и доходное.

– Не ругай её, – попросил Ами. – Может, она влюбилась.

– Даже если и влюбилась, приходить надо вовремя, – отрезала Джессика. – Так, ладно. Иди, переодевайся, и вылетаем. У нас полтора часа дорога, заодно отдохнем и поговорим.

– Иду, – Ами вздохнул.

Самолетикам, видимо, предстояло лежать в кармане до ночи.

* * *

Вернулись они поздно, обратно корабль (не тот, который Ами брал утром, другой) вел приятель Джессики, которого звали Рой, и присутствие Роя Ами обрадовало. Нет, любовником Джессики он не был, но Ами знал, что Рой останется до утра, они будут сидеть в малой гостиной, что-то пить, и что-то обсуждать. Тревога Джессики прошла совершенно, переговоры прошли хорошо, и теперь она намеревалась расслабиться в компании старого приятеля – Роя Ами помнил с самого начала, он уже приходил к ней, когда Ами попал в этот дом. Дом… почему до сих пор жилые блоки принято называть домами, интересно? Они же не отдельные, не обособлены, они квартиры, у кого-то поменьше, как у семьи Сейя, у кого-то – роскошные и большие, как у Джессики, но всё равно, это уж точно не дома. «Странно, – думал Ами. – Живем себе и живем, пользуемся словами, и даже не думаем, что пользуемся на самом деле неправильно. Ну какие у нас тут дома? Это там, на Планете, есть дома. Всякие и разные. Например, детский дом, в котором живут братья – Пол описал его довольно подробно, правда, в письме было столько непонятных слов, что Ами неделю убил, чтобы разобраться, да и то понял не всё. Или – частные дома. Как у этого, как его там… захвоза? захоза? Тьфу, опять буквы спутал. Завхоза, конечно. Грубый мужчина со странным именем. Интересно, если бы кто-то узнал про самолетики, что бы сделали со мной? – Ами нахмурился. – Меня бы… убили? Выбросили в капсуле на Солнце, как предателя? Или сделали бы ещё что-то, много хуже? Ладно, с этим я разберусь, – пообещал он сам себе. – Поскорее бы домой, чтобы прочесть письма».

– О чём хмуришься? – спросил наблюдательная Джессика. Кажется, она умела чувствовать настроение воспитанника, как своё собственное – еще одна причина, по которой Ами в последние полтора года старался её избегать.

– Учёба, – Ами вздохнул. – Осталось три темы, и пять больших опросов. Потом распределение. А потом?..

– А потом ты, наконец, избавишься от моего надзора, и станешь взрослым человеком, – серьёзно ответила Джессика. – Доучишься. Получишь работу. Заведешь семью…

– А если я хочу чего-то иного? – напрямую спросил он.

– Хоти, – Джессика усмехнулась. – В молодости все хотят ни пойми чего. Поверь, Ами, дорогой, лет через пятнадцать ты будешь со смехом вспоминать о своих нынешних желаниях. Так происходит со всеми, так было со мной, так будет с тобой. Правда, Рой?

– Чистая правда, – откликнулся тот. – Твоя патронесса права, Амрит. Она очень умная женщина, и сказала всё верно.

– Ясно, – Ами вздохнул. – Ну что ж, буду становиться взрослым человеком, в таком случае.

– Вот и славно, – одобрила Джессика.

* * *

Глубокой ночью, когда стало окончательно ясно, что Джессика и Рой засели в гостиной надолго, Ами, наконец, решился. Сперва он записал картинку для системы слежения – я сплю – потом загнал картинку в цикл, активировал систему, и лишь после этого открыл, наконец, карман, и вытащил оба самолетика. Снова такая же бумага – серая, неровная, чуть ли не со щепочками, с грубо оборванными краями, снова – торопливый почерк Пола, и чёткий – Яна. И снова – слова, которые он не знал, и которые только предстояло узнать. Письма Яна было в этот раз совсем коротким, а вот Пол расстарался. Что-то в нём было такое, в Поле… странное что-то. Вроде бы они ровесники, но Пол – словно вечный ребенок, наивный, взбалмошный. Всё на нерве, всё на острие.

– Что такое «крыса»? – шепотом спросил Ами. В комнате висела тишина, крошечный фонарик, которым Ами подсвечивал письмо, не нарушал темноту, а в окно, большое, панорамное, можно было видеть проплывающий над их радиусом корабль цивилизации Самфелаг, длинный, обтекаемой формы, бирюзовой окраски – этот корабль, разумеется, пришел за очередным заказом на энергоблоки. – Ладно, поищу. Играть в крысу. Странно. Будем разбираться…