Ресторан «Фаду» действительно находился недалеко от ее дома. Кажется, Инга как-то раз была там с одним из поклонников. Когда она подъехала по адресу, оказалось, что перепутала: это был другой ресторан, в другом переулке. Но очень похожий.

Инга припарковала машину и двинулась к входу. Навстречу ей выступил охранник, гигант под два метра, одетый в блестящий костюм, с фуражкой на голове.

– Вы к кому? Все столики заказаны.

– Меня ждут.

– Фамилия?

– Инга Мартинсоне.

Охранник узнал ее.

– Да. Все правильно. Проходите.

Инга потянула дверь на себя и оказалась в уютном фойе, отделанном красным деревом. На стенах висели бланки меню в золотых рамках. Она сдала полушубок в гардероб, и в тот момент зазвонил мобильный.

– Алло!

– Инга, ты где?

Она узнала голос брата.

– Уже внутри.

– Мы в зале. Второй столик у окна.

Инга бросила на себя мимолетный взгляд в зеркало. И направилась в зал.

Брат сидел за столиком вместе с мужчиной, который был Инге незнаком. Высокий, черноволосый. На подбородке – легкая щетина, которая, впрочем, придавала ему шарм. Внимательные светлые глаза. При виде Инги он встал.

– Здравствуйте!

– Добрый вечер, – чуть склонила голову балерина.

Андрей поднялся со стула и весело обратился к сестре.

– Познакомься. Это мой давний знакомый Валдис Бракшните.

Инга протянула руку, и мужчина поцеловал ее.

– У Валдиса к тебе есть одно дело, – добавил брат.

Инга молчала.

Андрей посмотрел на часы.

– К сожалению, я должен вас покинуть. Обговорите все без меня. Пока…

И, поцеловав Ингу в щеку, помахав ей рукой, Андрей стремительно умчался. Он всегда был таким: динамичным, стремительным. Инга по сравнению с ним чувствовала себя Снежной королевой. Медлительной и величавой.

– Давайте присядем, – предложил Валдис.

Инга села за столик.

– Что будем заказывать?

Инга взяла меню.

Она чувствовала неловкость. Зачем Андрей вызвал ее? Мог бы и объяснить, в чем дело. А то она сидит с незнакомым человеком и не знает, что говорить.

– Кофе-«эспрессо», – обронила Инга, пролистав меню.

– И все?

– Все, – сухо сказала она.

Инга поняла замысел Андрея. Время от времени брат пытался познакомить ее с разными своими приятелями и знакомыми, надеясь, что сестра найдет себе спутника жизни.

Недостатка в поклонниках у Инги не было, но она не позволяла себе зайти слишком далеко. Андрей же неоднократно говорил, что ей нужно начать новую жизнь. Найти подходящего мужчину.

– А я себе закажу по полной программе. Только что прилетел из Сингапура. Голодный и усталый, – улыбнулся Валдис.

– Как хотите. – В голосе Инги по-прежнему звучали нотки недовольства.

Валдис позвал официанта.

Перед Ингой дымилась чашка кофе. Новый знакомый увлеченно рассказывал о Сингапуре. Инга слушала его вполуха. Ей хотелось прервать беседу. Но что-то останавливало. Наконец она решилась:

– Кажется, вы хотели со мной поговорить?

– Да. – Валдис отодвинул блюдо с аппетитным куском мяса. – Извините, я, наверное, вас задержал?

Инга оставила вопрос без ответа.

– Дело в том, что я являюсь генеральным директором шоколадной фабрики «Нестлана». Точнее, филиала этой фабрики в России. Мы сейчас готовим несколько важных рекламных акций по раскрутке бренда и хотим привлечь к участию артистов балета, кино и эстрады. Я очень хотел бы видеть вас в рекламном ролике.

– Почему? – быстро спросила Инга. Вопрос вылетел у нее как бы сам собой. Случайно.

Валдис рассмеялся.

– Я с детских лет любил ходить на балет. Когда мне было пять лет, я попал на выступления вашего отца. Это было… – мужчина запнулся. – Я сидел в зале и чувствовал, как у меня перехватывает дыхание.

Инга невольно погрузилась в воспоминания. Она много раз слышала от людей о том необыкновенном впечатлении, которое производил на них танец ее отца. Часто люди пользовались рассказом об этом как лазейкой, чтобы поближе подобраться к ней. Они думали, что их лестные слова об отце станут как бы отмычкой к ее душе, она откроется, растает.

Инга ощутила глухое раздражение.

– Давайте поговорим о деле.

– Извините. Но я уже вкратце обрисовал мое предложение.

– А что конкретно мне нужно будет делать?

– Я еще не знаю.

У Инги едва не вырвался смех. Неслыханно! У этого генерального директора еще ничего нет, кроме голого замысла. И он хочет, чтобы она, не раздумывая, приняла его предложение? Да он просто собирается нажиться на ее имени!

– Я думал, что, может быть, вы… поможете мне.

– Каким образом?

– Подскажете идею. Просто я хотел видеть в ролике вас…

Инга подавила вздох.

– И вы, приехав из Сингапура, сразу обратились к моему брату, зная, что я не откажу ему?

– Нет. Не так. Я давно знаю Андрея. Это он порекомендовал мне обратиться к вам. Я бы никогда не посмел… – мужчина замолчал.

Ситуация напоминала дурацкий фарс. Она сидит тут и слушает человека, который еще не может толком сформулировать свои мысли, план, концепцию. И просит ее помочь. В чем?

– Я ничего не могу вам сказать.

Инге показалось, что собеседник обрадовался ее словам.

– Я не тороплю вас. Вы подумайте. Я дам вам материалы. Просмотрите их. Если вам что-то понравится – отметьте это. Но вы можете и сами придумать креативную идею.

– Я еще не дала окончательного согласия.

– Конечно.

Инга подумала, что с такими людьми надо разговаривать на их языке: жестко, без сантиментов. Но и Андрей тоже хорош! Мог бы предупредить, в чем тут дело. Может, она и не стала бы приезжать сюда. В конце концов, она никогда не опускалась до рекламы. В ней не было никакой необходимости! Она с презрением смотрела на актеров, которые рекламировали какой-нибудь стиральный порошок или бытовую технику. Инга Мартинсоне не станет делать подобного!

Инга решила, что пора ставить точку в этой встрече.

– Я никогда не снимаюсь в рекламе. Такова моя принципиальная позиция. Очень жаль, что мой брат не сказал вам об этом.

– Почему?

– Придется слишком долго объяснять.

– Вы считаете, что сниматься в рекламе – низко и недостойно настоящего художника?

– Что-то вроде того.

– Но другие артисты снимаются.

– Их личное дело.

– Вы думаете, что реклама – это так просто? Снял и все?

– Не знаю. Я думаю, что каждый должен заниматься своим делом. Кто-то танцевать, а кто-то сниматься в рекламе.

– Не вся реклама такая тупая, какую крутят на нашем ТВ. Недавно я побывал на международном фестивале рекламы в Мюнхене и был потрясен, какой, оказывается, разнообразной и интересной может быть реклама. Я даже не представлял себе! Сидел в зале и просто смотрел все подряд. Было много ерунды, но часто попадались и стоящие вещи. Например, вот такой ролик: большое яблоко, а в него со всех сторон вгрызаются белые черви с черными головками. Приглядевшись, понимаешь, что это – сигареты. Потом от яблока остается огрызок. Идет закадровый голос: такой станет ваша кожа, если вы не бросите курить. Здорово, правда?

Бракшните говорил с энтузиазмом.

– Любопытно.

– Кое-какие ролики я привез. Если хотите, могу дать вам посмотреть.

– Не надо. К сожалению, у меня совершенно нет свободного времени. Ни минутки.

– А я надеялся вас уговорить… – И Бракшните широко, по-мальчишески, улыбнулся.

– Напрасно. Я свое мнение обычно не меняю.

Во взгляде Валдиса мелькнула растерянность.

– Вдруг вы все же передумаете? – Он достал из кожаного портфеля, лежавшего на соседнем стуле, папку и протянул ей.

На какую-то долю секунды балерине стало жаль его, и она кивнула:

– Хорошо, я просмотрю ваши материалы.

– Когда можно вам позвонить?

Она задумалась.

– Дня через три.

Инга встала.

– Вы так и не выпили кофе! – напомнил собеседник.

– Спасибо. Не хочу.

Валдис поднялся, чтобы проводить ее.

– Не надо, – покачала головой Инга.

И ушла, даже не обернувшись.

Садясь в машину, она все еще ощущала досаду и раздражение. Ее пытаются втянуть в сомнительный проект. Прикрыться ее именем. Здесь даже нет никакого намека на мужское внимание. Просто бизнес, чистой воды. Как же Андрей сразу этого не понял? Он ведь прекрасно знает ее отношение к рекламе. Почему тогда согласился позвать ее на встречу? Почему не предупредил ее?

Она набрала номер Андрея, но абонент был временно недоступен. Звонить брату по домашнему Инга не рискнула: время было позднее, маленькая дочка Андрея наверняка уже спала.

«Позвоню утром», – решила она, убирая сотовый в сумочку.

Инга привыкла во всем слушаться брата. Но сегодняшний случай – исключение. Тут нужно проявить самостоятельность, высказать свое мнение. Напрасно Андрей познакомил ее с Бракшните. Сниматься в рекламе она не станет. Ни за что! Стоит только раз отступить от своих принципов – и ты пропал. На тебе как на артисте можно будет ставить крест. Для людей ты уже будешь ассоциироваться со стиральными порошками и средствами для мытья посуды.

Дома Инга приняла душ и легла спать, предварительно поставив будильник на семь утра.

Проснувшись утром, она вспомнила, что на сегодня у нее много планов. С утра – репетиция в Большом театре. Потом – другая репетиция, в драматическом театре. Она впервые пробует себя в новом амплуа – драматической актрисы. Это решение далось Инге нелегко. Ей казалось, что она изменяет своему любимому балету. Но ее педагог, Ирина Николаевна Синицына, сказала, что нужно расширить границы творчества и попробовать себя в разных жанрах.

Наверное, она права. Балет – скоротечен. Ситуация в Большом – непредсказуема. Вот уже который год театр лихорадит от бесконечной смены руководства. И каждая «метла» метет по-новому – выдвигает своих протеже и делает на них ставку. Чтобы добиться новой роли или сохранить старую, требуется колоссальное количество сил и нервов. На творчество уже ничего не остается.

Молодые и талантливые артисты старались получить контракты за рубежом и уехать. Так они могли быть уверены, что хотя бы несколько лет проживут в творческой стабильности. Здесь уже уверенность – нулевая. С артистом в любой момент могут расторгнуть контракт, и он останется не у дел.

Инга вспомнила о своем отце, и у нее сжалось сердце. Когда знаменитого танцовщика вынудили уйти из Большого, для него все рухнуло. В один момент. Еще вчера он был королем и богом балета, а сегодня – уже никто.

Инга была в школе, когда это случилось. Девочка пришла домой и увидела отца. Он стоял у окна и смотрел на улицу. Инге захотелось окликнуть его, но в позе отца было что-то такое, отчего ей сразу стало тревожно.

Она подошла ближе, тихо позвала:

– Пап!