Глава 9

Отъехав от дома Ани на приличное расстояние, Макс припарковался в ближайшем «кармане» и закурил. Пальцы все еще пахли соками этой женщины. Или девушки? Несмотря на возраст, Шахно оказалась так неопытна, что от возбуждения у мужчины сводило пах. Во время сессий он умел брать себя в руки, выпуская садистскую натуру. Но в машине не планировал соблазнять ее. Ситуация вышла из-под контроля. Зазвонил телефон, Макс взял его и недовольно глянул на экран. Что ему нужно?

– Да, папуля? – раздраженно произнес мужчина.

– Где тебя черти носят? – недовольный холодный голос отца вызвал лишь ехидную ухмылку, – я оставил сообщение.

– Занят был. Чего тебе?

– Ты мне нужен. Сейчас.

Гудки. Ясно, значит, что-то серьезное. Макс выбросил окурок в окно, затем выехал на дорогу. Взгляд мужчины упал на соседние полосы, обильно освещенные светом фонарей. Его «Ауди» незаметно окружили четыре черных внедорожника. Они спокойно, без агрессии ехали рядом, но было ясно, что отец решил перестраховаться и «сопроводить» его в свою резиденцию.

– Будь по-твоему, – выдохнул и нажал на газ.

Преследователи также ускорились. Лишь убедился в своих догадках. Съехав на платную загородную дорогу, Макс быстро добрался до шикарной дачи своей семьи, в которой не был уже давно. Как только ему исполнилось восемнадцать, наследник крупного сырьевого магната помахал ручкой мечтам отца о передаче ему бизнеса. Макс хотел для себя другого и не стеснялся об этом говорить. Помимо этого, по определенным причинам от родителей мужчину тошнило. Напускная роскошь тех, кто называет себя «хозяевами жизни» с детства не нравилась молодому перспективному юноше. Он жаждал развития, движения вперед, а не времяпровождения а-ля богатый сынок, с девушками, не обременёнными нравственностью и сомнительными субстанциями, которые его названые «друзья» вкалывают и вдыхают в себя на каждой вечеринке. Но увы, звание «мажор» клеймом отпечаталось на всех дальнейших успехах.

Мало кто верил, что Макс способен на что-то сам и каждое его решение было битвой насмерть со стереотипами и общественным мнением. Свернув на идеально ровный асфальт, проехал высокие кованые ворота, оборудованные самой современной системой безопасности, затем поставил машину прямо у высокой массивной двери. Внедорожники подъехали следом, из них вывалились сомнительного вида мужчины в черных костюмах, все как на подбор: здоровые и явно туповатые. Макс оглянулся и презрительно фыркнул. Его отцу явно не дают покоя фильмы об английской аристократии. Закрученная в идеально ровный овал дорога огибала дорогой фонтан с двумя статуями: полуобнаженной девушкой и лебедем. Какая безвкусица. Вдоль асфальтного полотна аккуратно светили крошечные лампочки, утопленные прямо в камни. Вокруг усадьбу укрывал густой лес, который отец называл своими угодьями.

– Ребят, каково в очках ночью? – спросил мужчина, безо всякого страха подходя к одному из охранников.

Резким движением сорвал их с квадратного лица и кинул на землю. Громила даже бровью не повел.

– Максим, добрый вечер, – знакомый скрипучий голос обдал Макса холодом.

Откуда-то сзади подкрался худощавый мужчина в идеально выглаженном костюме.

Личный помощник отца Макса, его ищейка и сторожевой пёс. Три в одном флаконе. Именно этот человек и подослал к наследнику охрану для сопровождения. По сути, поступок можно было бы квалифицировать, как похищение, но все всё прекрасно понимают.

– Здорова, Герман, – Макс натянул обворожительную улыбку, хотя от пронзительного взгляда помощника отца любой бы начал нервничать.

Шикарный особняк за городом напоминал типичный дом аристократа. Мраморные колонны, подпирающие крышу, внушительных размеров крыльцо и обязательно крепкая дверь из массива дуба. Внутри – пустота и напускная роскошь. Лепнина, блеск и вычурность в стиле барокко, которую Макс всегда ненавидел. Огромная прихожая, способная вместить роту солдат, не меньше, светлый мраморный пол, и обязательно – широченная и совершенно бесполезная каменная лестница, ведущая на второй этаж.

– Герман, ты ее лично каждый день полируешь своим языком? – с усмешкой уточнил мужчина.

– Не нужно ёрничать, молодой человек. Ваш отец уже заждался.

Макс отлично знал дорогу – путь крови, как обычно называл его, находясь в одиночестве. По лестнице на второй этаж, затем вглубь вправо до черной двери, украшенной серебряной ручкой в виде львиной головы. Еще одна безвкусная штука в отвратительном жилище. Герман поправил тонкую оправу очков, затем открыл дверь. Хозяин особняка сидел за широким письменным столом кабинета и вглядывался в экран ноутбука.

– Спасибо, – обратился к помощнику, – оставь нас.

– Что за срочность? – спросил Макс, глядя на сухого жилистого мужчину с едва пробивающейся сединой в зализанных назад волосах, вальяжно откинувшегося на крепкое кожаное кресло.

Безупречен, как всегда. Тонкие губы, небольшие близко посаженные глаза и немного крючковатый нос. Выглаженный черный костюм и полнейшее безразличие к собственной семье. Макс презирал отца.

– Я пропущу твою наглость мимо ушей, – сказал тот, – хотя бы потому, что уважаю стремление к самостоятельности.

Его сын прыснул. Он долго смеялся, вытирая слезы тыльной стороной ладони, затем резко успокоился и подошел вплотную к излучающему тяжесть рабочему месту отца.

– Ты никого и ничего не уважаешь, – процедил сквозь зубы, – если нечего сказать, я поехал.

– Сядь! – рявкнул мужчина, в глазах которого заиграл недобрый блеск, – не смей поворачиваться ко мне спиной, сынок.

Макс сжал зубы, ощущая, как мрачная тень воспоминаний накрывает с головой. Наказания за любую провинность, жесткое воспитание наследника, слезы под той самой отвратительной лестницей. Но с тех пор Макс не плакал. Рыдали другие. Мальчик с ранних лет научился мастерски манипулировать людьми, подставлять их, при этом оставаясь в тени. Отца не боялись только сумасшедшие… и мертвые. Макс послушно плюхнулся на изящную кожаную софу в викторианском стиле, с закругленными спиралевидными подлокотниками и спинкой, обрамленной дорогим деревом. Тканевую обивку украшал витиеватый крупный рисунок.

– Выпьешь? – крупная фигура хозяина особняка уверенной походкой проплыла мимо сына к небольшому мини-бару, стоящему рядом с диваном, и достал бутылку виски.

– Я за рулем, – отрезал Макс, ощущая себя все меньше рядом с этим властным человеком.

– Итак, я считаю, что ты достаточно поигрался со своим издательством, – отец бросил в низкий стакан два кубика льда и плеснул напиток, – пора послужить общему делу.

– Нет, – сразу отказался тот, – я тебе всё уже сказал.

– И нравится так жить? Трахать тёлок непонятного происхождения, изображать книжного эстета? Общаться с холопьем?

– Очень, – Макс расплылся в садистской улыбке.

На лице его отца появилось недовольное выражение, которое молодой мужчина отлично знал. В детстве после этого следовала затрещина. Но теперь он мог дать отпор.

– Тогда к делу. Мне нужно, чтобы ты женился на одной хорошей девушке. – сказал хозяин особняка, выдавая злость лишь едва играющими желваками, – она умна, богата и воспитана. Отличная партия.

– В этом весь ты, – усмехнулся Макс, – беспринципный, расчётливый, жестокий. Знаешь, что плевать я хотел на твои приказы, но все равно пытаешься подмять под себя. Хорошая девушка? Сколько членов в ней побывало на этой неделе? Твой уже был?

– Закрой рот! – рявкнул отец, – она девственна, у меня на руках все справки. Что будешь с ней делать, решай сам.

– То есть знаешь, что отдаешь мне чистое непорочное создание и не боишься, что с ней будет? В твоем стиле.

– Главное, не лупи так, чтобы оставались следы, – сказал отец, – по большому счету мне плевать, как и с кем ты будешь ее трахать. После подписания контракта она должна просто оставаться живой.

– И твой партнер в курсе?

– Любит дочь больше всего на свете.

Макс поднялся и взглянул в пустые глаза отца. Он не верил, что этот человек способен на хоть какие-то чувства и эмоции. Возможно, именно из-за подобного воспитания так возбуждался, нанося удары по мягкой коже своих рабынь.

– Мой ответ: иди к чертям, папуля, – прорычал Макс и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

Герман едва слышно вплыл в кабинет.

– Остановить его?

– Нет, он вернется. Просто нужно подождать.

***

Запах похоти никак не хотел выветриваться из кабинета редактора Алексеева. Он с довольной улыбкой стоял спиной к двери и курил. Вкус табака казался более насыщенным, чем обычно. Слаще был только аромат смущения его новой рабыни. Как и думал, Аня повела себя, как надо. Клетка захлопнулась и теперь ее прекрасное тело будет ублажать их в любой день недели, днем и ночью. Но пока нужно дать малышке время свыкнуться, снова выстроить защиту, которую он лично раскроит на сотни частей.

В кармане брюк зазвонил телефон. Когда-то родной, а теперь лишь раздражающий номер.

– Да, Женя?

– Игорь, мой адвокат подготовил документы.

Мужчина вздохнул. Поганое завершение сладкого вечера. Что же, Анечке придется ответить за его испорченное настроение. Жену Алексеев любил, но по-своему и никак не мог свыкнуться с мыслями об ее уходе. Его натура не предполагала давать партнерше слишком большой свободы. Любил подавлять, растаптывать любой характер, даже самый склочный. Сила Ани Шахно стала для него лакомым кусочком. Из мыслей вырвал возглас почти бывшей жены.

– Игорь! Я завтра курьера пришлю.

– Сам заберу, – прорычал мужчина, сбросил трубку и сорвал пиджак с кресла.

Слышал, как дрожал голос Жени и понимал, что, вполне возможно, увиденное в ее квартире ему не понравится. Жена не хотела, чтобы Игорь приезжал, и именно это и планировал сделать. Спустившись и выйдя из издательства, Алексеев крутил в пальцах ключи. Стоял глубокий вечер, а в голову полезли похотливые мыслишки касательно Ани. Воспоминания о том, как внутри нее тепло и вязко. Как его звездочка сжимала член внутри, не желая отпускать до последнего спазма. Игорь знал, что она все еще не удовлетворена. Так что запланировал кое-что жестокое касательно непокорной писательницы.

Сев в машину, пристегнулся и рванул домой к бывшей жене. Был готов отдать ей их вторую квартиру, но лишь в случае, если Женя там одна. Найдет хахаля – оставит без средств к существованию. Таков был Игорь Алексеев. Заинтересовавшая женщина принадлежит либо ему, либо никому более. Аня стала первым и единственным исключением. Два доминанта дадут этой строптивице лучшее воспитание. Острый взгляд был сосредоточен на дороге и направлен вперед. Доехав до плотной группы свежевыстроенных высоток, мужчина приложил пропуск к сенсорной панели около въезда на парковку, и шлагбаум со скрипом поднялся вверх.

Девятый этаж отозвался гулким эхом на стук каблуков вычищенных мужских туфель. Открыв дверь, Игорь вошел в просторную прихожую. Ему навстречу вылетела Женя, вся растрепанная, в коротком шелковом халатике.

– Зачем ты приехал?

Алексеев, даже не разуваясь, отпихнул бывшую жену и заглянул в спальню. Пустота. Затем пошел в гостиную. Балконная дверь была открыта, шторы подрагивали в такт порывам легкого ветерка. Игорь принюхался. Мужчина с детства отличался поразительным обонянием, и сейчас он чувствовал чужого. Терпкие, до омерзения спокойные мужские духи. Женя будто пыталась просверлить в широкой спине почти бывшего мужа дыру, но он лишь осматривал квартиру, в которой они когда-то были счастливы. Или ему лишь казалось? Подойдя вплотную к женщине, залюбовался искорками гнева, гаснущими одна за другой, уступающим место едва заметному страху.

– Где он? – тихо, но с угрозой спросил мужчина.

– Кто? – с вызовом уточнила бывшая жена, кутаясь в едва прикрывающий прелести халат.

Игорь схватил тонкие запястья и рванул вверх.

– Игорь! – вскрикнула Женя, пытающаяся вырваться из мертвой хватки бывшего мужа, – отпусти сейчас же!

Он распахнул тонкий шелк, облегающий маленькую стоячую грудь и узкие бедра. Тонкая аппетитная полосочка волос, ведущая к такой знакомой, а ныне запретной дырочке, взбудоражила мужчину. Он погладил мягкий лобок, опускаясь ниже к набухшим губкам.

– Игорь, хватит! – голос почти бывшей жены дрогнул, когда он ввел внутрь палец.

– Я всего лишь хотел убедиться в своей правоте, – томно прошептал Алексеев, затем отстранился – завтра же съезжай с этой квартиры. Не позволю водить сюда твоих любовников. Не забывай, что пока еще мы женаты.

Он развернулся и направился к выходу.

– Как ты смеешь?! – Женя почти плакала, пытаясь догнать Игоря, – сам шлялся постоянно по другим бабам! А когда мы расстались, вдруг возомнил себя обиженным мужем?!

– Как мне было не заводить других женщин, если ты меня даже в зад свой не пускала?

– Чертов извращенец! – бросила Женя, пытаясь как можно больнее задеть мужа, – я сама съеду отсюда!

С этими словами девушка бросилась в спальню, вытащила чемодан и стала швырять туда вещи. Выводя бывшую жену из себя таким образом, Алексеев испытывал небывалое удовольствие. Его член был готов разорвать брюки. На миг представил, как ее крикливый ротик обхватывает его, позволяя вдолбить в самое горло. Жестко, сильно, умело. Но комплексы так и не дали его жене раскрыться. Как ни старался. По ее мнению, секс должен быть только во влагалище, только в классических позициях. Это он может бы и мог стерпеть, но от долгих прелюдий мужчина каждый раз почти засыпал.

Опершись плечом на дверной косяк, Алексеев лишь ухмыльнулся.

– Но я и не претендовал на звание моралист года. Это ты, вся такая правильная, честная. Прям святая. Я думал, не с монашкой ли делю постель. А тут вон оно что, – мужчина подошел и сел на кровать, – с одного хера на другой скачешь. При живом-то муже.

– Замолчи! – крикнула Женя, стараясь подавить рыдания, – из нас двоих животное – это ты!

– Хочешь, докажу обратное? – Игорь схватил почти бывшую жену за руку и притянул к себе, – тебя же возбуждает это, да?

Бесцеремонно сорвав с нее халат, он принялся нагло вставлять пальцы в текущую промежность. Девушка тяжело дышала, но отчаянно сопротивлялась, пытаясь оттолкнуть мужа.

– Я чувствую, как твоя щелочка сжимается, Жень. Меня не обманешь.

– Отвали! – кричала, пока губы Игорь бесцеремонно ласкали ее соски, – не трогай меня!

Но он был куда сильнее своей жены. Повалив на постель, придавил собой, затем показал пальцы, которые были все в ее соках.

– Отвалить? Похоже, твоё тело этого не желает, дорогая!

И снова резко встал в нее пальцы. Сопротивление девушки становилось все более вялым, а дыхание – прерывистым. Игорь понял, что выиграл. Подмяв под себя податливое тело жены, принялся покрывать его поцелуями, переходящими в сильные укусы. Алексеев хотел проучить эту сучку, посмевшую наставить ему рога. И этой ночью он ее как следует отымеет. В один момент ее руки перестали отталкивать мужа. А шепот сорвался на возбужденный стон. Женя явно понимала, что тело больше не принадлежит ей, что оно хочет прочувствовать всю страсть, которую может дать бывший муж. Голодная, неудовлетворенная, истекающая влагой, но не принимающая этого.