Делайл
Тихий, но настойчивый стук в дверь развеял туман моего сна. Причем стучали со стороны террасы. Я сел на кровати, свесив ноги. Стук повторился.
– Дел! Ты там в спячку впал, что ли? – послышался за дверью шепот Марьяны.
Марьяна? Вот так сюрприз!
– Иду. Сейчас открою, – ответил я.
Что же случилось? Наскоро накинув халат и завязав пояс, я открыл дверь. Моим глазам предстала Мари с распущенными волосами, одетая в будуарное платье поверх длинной ночной рубашки, на ногах – мягкие пушистые домашние тапочки. На плече у нее сидела Лорин.
– У меня к тебе будет просьба, – промолвила Марьяна, зайдя в комнату.
– Какая?
– Мне нужно, чтобы ты открыл мне портал на Землю в Салем. Прямо сейчас.
– Что? Зачем это тебе? – опешил я, попутно ощущая ее нежный цветочный аромат.
Явно взволнованная, Марьяна нетерпеливо откинула свои рыжие локоны за спину, отчего соблазнительный аромат лишь усилился, окутав меня. Мое дыхание участилось.
– Мне нужно прямо сейчас попасть в Салем. Я видела сон, в котором оказалась там, и чей-то голос сказал, что я должна забрать оттуда что-то такое, принадлежавшее мне когда-то.
– Надеюсь, речь не идет про телегу или амбарную дверь, – пошутил я.
Марьяна хихикнула.
– Не знаю, Дел. Я тоже на это надеюсь. Но мне нужно немедленно попасть туда. Этот же голос разговаривал со мной тогда в озере. Его мы слышали с подругами, когда нам оставили послание свыше. Я доверяю тому, что он говорит, хоть и не всегда понимаю смысл сказанного. Но если он сказал, что я должна быть сейчас в Салеме, значит, мне непременно нужно туда.
Я согласно кивнул.
– Хорошо. Раз надо, значит, надо. Только я иду вместе с тобой. И даже не вздумай со мной спорить.
– И не собиралась, – заверила она меня. – Если честно, я как раз надеялась на твою компанию.
Это признание затронуло в моей душе особые, тайные струны, отчего в районе сердца медленно разлилось приятное тепло.
– Так-с. Давай сначала переоденемся, и потом уже я построю портал на террасе. Пока буду настраивать его, ты напиши записку на случай, если мы там задержимся.
– Отлично, – кивнула она, наградив меня улыбкой, от которой сладко заныло сердце.
Спустя десять минут Марьяна сидела в плетеном кресле на террасе и торопливо писала записку, пока я открывал портал на Землю. Настроив магическое зрение на пространственные поля двух планет, я подождал, пока они появятся перед моим внутренним взором, похожие на сеть. Затем определил наши координаты и координаты Салема и, шепнув заклинание, разрезавшее пространственную материю от нас до места прибытия, образовал коридор перехода.
– Все готово. Можем идти, – сообщил я Марьяне.
Мы вошли в коридор, сияющий теплым золотистым светом. Обернувшись, я с помощью заклинания закрыл вход. Выход закрывается сам по себе. Мы шли рядом, и она почти касалась меня плечом, и каждое невинное касание взрывало внутри меня звезды. В тишине перехода ее дыхание казалось громким.
– Марьяна, позволь кое-что у тебя спросить.
– Что? – произнесла она как-то растерянно, а в ее глазах, на мое удивление, промелькнуло беспокойство.
Какая странная реакция, однако.
– Почему именно ко мне ты пришла со своей просьбой?
– Тебя это обременяет, да? – промолвила она с сожалением в голосе.
– Ни в коем случае, даже не думай, – поспешил я заверить ее. – Просто любопытно стало.
– Ну-у-у, – протянула Мари. – Как-то за многие годы я уже привыкла, что если нет рядом Рейна, то за помощью надо идти к тебе. К тому же мне неудобно в такой поздний час стучаться в покои к парам. Сам понимаешь… Поэтому Ириана с Орсваном и Лиаль с Джордано сразу отпали. Тайлир не умеет еще настраивать порталы. Как и я. Так что пришлось набраться наглости и пойти тебя будить. Извини, что помешала твоему сну.
– Да брось! – Я слегка боднул ее лбом. – Все в порядке. Ты правильно сделала, что обратилась ко мне. Ты же знаешь, я всегда помогу.
– Знаю, – ответила она, тепло улыбнувшись, и я снова растаял.
Еще один вопрос крутился у меня на языке, но я все никак не решался его озвучить. Но потом, подумав пару минут в тишине, все же спросил:
– Как у тебя дела с Эйданом? Он тебя не обижает? Ты кажешься мне в последнее время какой-то грустной.
Марьяна тяжело вздохнула, нахмурив брови.
– Нет, он меня не обижает.
– И у вас все хорошо?
– Н-не знаю, – ответила она неуверенно. – Но если честно, я не хочу сейчас говорить об этом. И думать тоже. В каком месте мы сейчас выйдем?
Она всегда резко меняла тему, если предмет разговора заставлял ее нервничать или грустить. Значит, там не все так гладко. А может быть и так, что они на грани расставания. Эта мысль вызвала у меня вспышку радости и какой-то внутренний подъем. Когда на первом курсе у нее произошел болезненный разрыв отношений, мне тогда было очень жаль ее растоптанных чувств. Только вот тогда я относился к ней как к сестре, а сейчас… Сердце решило по-другому. И я уже не мог ничего с этим сделать. Легче, наверное, заставить море не штормить.
– В Салеме время близится к рассвету. Людей, по идее, на улицах должно быть мало, но я решил подстраховаться, и мы выйдем в укромном месте в подворотне между двумя павильонами. Понять бы только, куда нам потом двигаться.
– Думаю, нам подскажет тот голос, – ответила она. – Уверена, он меня не оставит, раз уж сам позвал. А вот интересно, как думаешь, чей это голос? Кто общается с нами?
Я задумался.
– Даже не знаю. Определенно, это какая-то сущность из разряда Высших сил. Но что это за силы, нам неведомо. И кто знает, откроется ли когда-нибудь эта завеса тайны. Все-таки есть вещи, которым суждено навсегда остаться за гранью известного нам.
Впереди уже маячил выход из портала, открывающийся в углу, в маленьком тупике за мусорными баками. Выйдя из портала, мы обогнули их. Марьяна, проходя мимо мусора, забавно сморщила свой хорошенький вздернутый носик. Мы попали на площадь, от которой вели в разные стороны несколько улиц.
– Ну что, Мари, куда пойдем?
– Даже не знаю пока. – Она пожала плечами. – Может быть, к Дому Ведьм? Именно там я стояла во сне.
– Знать бы, где этот дом находится, – посетовал я. – В Салеме мне бывать еще не приходилось до сегодняшнего дня.
– Что ж, давай полагаться на мое чутье. Все-таки я здесь когда-то жила. Хоть от того Салема уже мало что осталось, я все же смутно, но помню эти улицы, – предложила она. – И мне кажется, что тут недалеко.
– В таком случае я доверюсь твоему чутью, – ответил я, и мы свернули налево.
Нам повезло. Пока мы шли к Дому Ведьм, нам никто не повстречался, только лишь пару раз мимо проехал мусоровоз.
– Ты слышишь? – спросила она и внезапно остановилась.
– Что? Кроме ветра и шелеста листвы ничего.
– Голос. Тот самый голос, – пояснила Марьяна. – Он зовет меня к Дому Ведьм. Значит, наше направление верно.
Ускорив шаг, через пятнадцать минут мы оказались около того самого дома. Мрачное строение, отделанное деревянной обшивкой из тонких планок темного, почти черного цвета, маленькие окна с решетками – вкупе все это производило отталкивающее впечатление. Во всяком случае, на меня.
– О Боги! – потрясенно воскликнула она, глядя на главный вход.
– Что случилось?
– Разве ты не видишь, Дел?
– Нет. А что я должен видеть?
– Вот что, – промолвила она, хватая меня за руку.
Марьяна, как и ее соратницы по Триумвирату, имела довольно редкий дар – умение через прикосновение передавать то, что она увидела. Как только ее теплая мягкая ладонь коснулась моей, я увидел то, что так ее поразило. И это было поистине жутко.
Марьяна
– Смотри, Лиззи, смотри! Это была ты, Лиззи!
Я не верила своим глазам, но сейчас волей свыше для меня оживили мое ушедшее в века прошлое. Словно кто-то решил показать мне спектакль. Очень страшный спектакль со мной в главной роли.
На порог дома вывели… меня. Так, наверное, я бы выглядела, если б могла стареть. В той жизни мои волосы были значительно темнее, но черты лица те же самые, только с отпечатком возраста. Морщинки в углах глаз и на лбу, немного нечеткий овал лица. В темных волосах кое-где вилась паутинкой седина. А еще на лице были следы насилия. На потрескавшихся губах запеклась кровь, на скуле наливался свинцом большой синяк. Руки связаны за спиной грубой бечевкой, нещадно впившейся в бледную тонкую кожу.
На лужайке перед домом и у самой дороги стояли люди, море людей. Они кричали, свистели и шумно переговаривались друг с другом. Этот эпизод мне уже приходилось видеть несколько месяцев назад, когда мы с подругами, спасая империю от цунами, истощили свои резервы до нуля и впали в летаргический сон. Только тогда я была действующим лицом, а сейчас на все смотрела со стороны. Но даже теперь от этой картины у меня сжималось сердце.
– Марьяна, кто эта женщина? – спросил Делайл.
– Это я. Меня тогда звали Элизабет. Судья подтвердил обвинительный приговор в отношении меня и еще нескольких человек за колдовство. Нам показывают тот день, когда состоялась казнь. Сейчас судья Корвин публично еще раз огласит приговор, и нас под конвоем поведут на виселицу.
Из толпы кто-то начал скандировать:
– Ведьмам смерть! Ведьмам смерть! Ведьмам смерть!
Эту фразу тут же подхватили и все остальные. Элизабет, то есть я, окинула ожесточенную толпу затравленным взглядом, и в ее глазах собрались слезы.
– Гори в аду, сатанинское отродье!
– Гори в аду!
– Смерть ведьме!
Судья Корвин одним своим напыщенным видом вселял в меня лютую, жгучую ненависть. Окинув собравшихся властным взором, он дождался, чтобы стихли разговоры, и начал оглашать приговор. Плечи Элизабет поникли, и сама она, казалось, сжалась под перекрестными взглядами сотен разъяренных людей.
Снова заговорил вкрадчивый голос.
– Лиззи, послушай! Кровь Избранных, однажды пролившись на землю, навсегда остается в ней. Забери свою кровь! Часть тебя прошлой должна быть с тобой. Так нужно, Лиззи!
– Ладно, хорошо, – пробормотала я.
– Тебе что-то сказали? – спросил Делайл.
В ответ я пересказала послание от таинственного голоса.
– И где нам найти эту кровь? – задался он вопросом.
– Сейчас приговоренных поведут на Висельное поле для казни. Возможно, там мы и найдем то, что нам нужно, – рассудила я.
– Хм, может быть.
Тем временем приговоренных под улюлюканье толпы посадили на обоз, который тронулся в путь. Последний путь для тех, кто оказался приговорен к смерти из-за чьей-то лжи.
По-прежнему держась за руки, мы с Делайлом направились следом за процессией, которой на самом-то деле и не было. Когда мы оказались на месте, перед нами возвышался деревянный эшафот. Зная, что сейчас будет, я неосознанно стиснула ладонь Делайла.
Он устремил на меня обеспокоенный взгляд.
– Ты в порядке, Мари?
– Не знаю даже, – честно ответила я.
– Ты уверена, что нам нужно на это смотреть? – решил он уточнить.
– Да. Мы должны увидеть, куда пролилась ее кровь. Ну… То есть моя.
Началось самое страшное – процесс повешения. Жертвы рыдали, стенали, умоляли. Толпа кричала, ревела и гоготала. А я чувствовала, как мое сердце в груди беспомощно трепыхалось, как обезумевшее. Я шумно дышала, не чувствуя, как слезы бегут по щекам. Элизабет повели к эшафоту, пастор читал молитвы об очищении души, отпущении грехов и силе Божьей милости, что добавило происходящему еще больше абсурда.
Ладонь Делайла сжимала мою, пока я неотрывно наблюдала за собственной прошлой смертью. Кровь стучала в висках, и реки слез бежали за ворот платья.
Голос Делайла среди этого безумия был подобен спасательной лодке во время крушения корабля.
– Мари, не забывай, пожалуйста, это уже было много-много лет назад и стало далеким прошлым. Ты снова жива, а те, кто виновен в твоей смерти, давно получили по заслугам и лежат в земле.
В ответ я коротко кивнула. Он продолжал держаться за мою ладонь, чтобы видеть происходящее, а потом свободной рукой легко, словно перышком, провел по моей щеке. Это невинное касание пробудило внутри меня тепло, вмиг разлившееся по венам живительным эликсиром, и неприятный холод, сковавший мое тело, отступил.
Приговоренным к казни позволили сказать последнее слово, но никто из них не пожелал говорить. Кроме Элизабет. Когда она взошла на эшафот и встала на самом его краю, толпа замолчала, и в этом молчании ее не по годам звонкий, чистый, словно девичий голос, так похожий на мой нынешний, прозвучал, как колокольный набат.
– Истинно грешен тот, кто мракобесие прячет под лживой маской благочестия. В нем и есть дьявол. Господь – мой единственный судья, он видит все, и лишь ему известна истина. Каждому воздастся по делам его. Воздастся и вам. Предсмертные слезы невиновных упадут на ваши головы, а кровь их станет вашим проклятием.
Толпа взорвалась негодованием. Один из тех, кто сопровождал осужденных к месту казни, подошел и ударил Лиззи по лицу так, что рассек ей губу. Большая капля крови, яркая, как рубин, сорвалась с губ и упала в землю. Женщина посмотрела на него так, что даже мне стало не по себе. Словно одним только взглядом она желала вырвать из него душу.
На голову Элизабет накинули мешок, но она даже не шелохнулась, словно уже смирилась со своей участью. Краем глаза я увидела, как Дел, все еще держа меня за руку, заходит мне за спину, но не успела спросить его, зачем. Из-под ног Элизабет выбили табурет, и в этот момент горячая ладонь Делайла закрыла мне глаза, лишив возможности увидеть последние мгновения казни.
Я не ожидала от него таких действий, но сейчас была невероятно тронута и благодарна ему. Звуки вокруг нас исчезли, остался только шум ветра. Делайл все еще держал свою ладонь на моих глазах, прижимая меня к себе, и на несколько мгновений мне показалось, что во всем мире мы одни. Он наклонился к моему уху, опалив его жарким дыханием.
– Извини меня за это самоуправство, но я решил, что самое нужное мы уже увидели, а остальное – только лишняя иголка в твое трепетное сердце.
– Спасибо тебе, – прошептала я в ответ.
О проекте
О подписке