Золотые огни разливались по улицам Москвы под чистым чернильно-синим небом. Еще немного – и городская иллюминация погаснет, окончательно уступив место солнечному свету. По Шаболовке лениво тянулись светящиеся гусеницы трамваев.

Когда-то люди пытались заставить магию (или форми́рование реальности) служить на общественные нужды, однако электричество, двигатели и механизмы оказались намного эффективнее человека. Они не болели, не требовали сна, еды и оплаты своих услуг. К тому же магия не создавала новое, а лишь позволяла манипулировать уже существующей реальностью. Она облегчала многие вещи в жизни людей, но все же главным ее пользователем, проводником и инструментом до сих пор оставался слабый, не идеальный и допускающий ошибки человек. Магия, ко всему прочему, была лишь еще одним видом энергии, которую могли использовать только люди с особыми способностями. Колдовство играло роль вспомогательного инструмента, ведь способности даже самого сильного колдуна были небезграничны.

Алиса отошла от окна, выходившего на оживленный даже в такой час Ленинский проспект, и поставила пустой стакан на сушилку для посуды. Сегодня рабочий день девушки начинался раньше обычного: ее вызвали прямо на место преступления. И, судя по тому, что начальник ее отдела, Святослав Баталов, своим звонком выдернул Алису из постели на два часа раньше, чем она должна была встать, все было очень серьезно.

Потянувшись, девушка отправилась в душ, а когда вернулась на кухню, чтобы позавтракать, то увидела, что экран смартфона светится: на нем появилось несколько уведомлений мессенджера. Писал Дан Драгунов, напарник Алисы:

Баталов дозвонился?

Да, собираюсь. Буду к семи. Адрес есть. Кто-то еще подъедет?

– написав, она продолжила заплетать рыжие волосы в косу.

Никто, только мы. Я приеду пораньше, но без тебя не начну.

Алиса улыбнулась. Однажды она устроила ему разнос: опоздав всего лишь на пятнадцать минут на место преступления из-за неполадок в метро, Алиса обнаружила, что Дан уже вовсю возится с уликами, хотя они договаривались работать вместе.

Спасибо

– ответила девушка и стала готовить завтрак.

Дана вообще-то звали Даниилом, но он просил всех сокращать его имя по максимуму. На вопрос Алисы, почему он предпочитал эту странную форму, Драгунов, скривившись как от удара, ответил:

– Жутко бесит детсадовское «Даня», а Даниил слишком длинно, пока произнесешь, все уснут.

Она тогда пожала плечами и приняла это маленькое правило общения с ним.

После завтрака Алиса быстро собралась и вышла из дома. День обещал быть теплым, и куртку девушка оставила дома, надев поверх черной водолазки оверсайз – рубашку цвета хаки из плотной ткани.

У Алисы не было автомобиля, но она жила в сталинке на Ленинском проспекте в двух шагах от метро «Октябрьская», и до работы на «Кузнецком Мосту» ей было совсем недалеко. Не то чтобы Алиса не любила общественный транспорт, просто привыкла часть пути проходить пешком от «Октябрьской» до «Парка Культуры». Из парка Горького, находящегося слева, по утрам тянуло прохладой, а в теплое время года еще и ароматом свежескошенной травы. Справа отражала наполняющийся автомобилями Крымский Вал зеркальная входная композиция парка «Музеон», а впереди через Москву-реку устремлялся минималистично-симметричный Крымский мост. Ходила легенда, будто одна из его заклепок сделана из чистого золота, и Алиса, вспоминая об этом, всегда улыбалась: такую же историю рассказывали про Большеохтинский мост в Санкт-Петербурге. И наверняка в любом другом городе России, где были реки и мосты.

По дороге к нужному адресу Алиса захватила два стаканчика кофе: чтобы не уснуть от такого раннего подъема, ей понадобилась еще одна доза в дополнение к выпитой за завтраком. Второй стакан с черным кофе она взяла для Дана, предусмотрительно попросив для емкостей специальный картонный держатель.

Местом, куда их вызвали с утра пораньше, оказался небольшой ночной ВИП-клуб. У входа стояли машины «Скорой помощи» и полиции, а также черный фургон УСК, или Управления по сверхъестественному контролю, сотрудницей которого Алиса и была. Миновав автомобили, девушка показала удостоверение и прошла в помещение. Пурпурные стены и розоватый пол выглядели весьма непритязательно, даже отталкивающе, в свете обычных ламп накаливания.

Алиса прошла сквозь блестящий серебристый дождик на входе в танцзал клуба и оказалась в круглом помещении с пустой черной сценой и парой диванчиков вокруг нее. Впереди она увидела несколько дверей, они вели в отдельные кабинки для посетителей, предпочитающих уединение. В одной из таких кабинок как раз и суетились младшие коллеги по УСК.

Увидев Алису, они расступились. А она, подойдя ближе, заметила широкую спину Драгунова. Он повернулся, скрипнув кожаной курткой. Заклепки на миг сверкнули, отразив свет. Темно-серые глаза под черными бровями потеплели, когда он увидел напарницу. Волевой подбородок и щеки были гладко выбриты, а вороные волосы Дан собрал в крошечный хвост на затылке.

– Привет, – поздоровалась Алиса и подмигнула ему. – Вот, держи.

Она протянула напарнику стакан с бодрящим напитком.

– Привет, – с улыбкой ответил Дан, а потом с восторгом добавил: – Спасибо! Ты меня просто спасла! Я не успел перехватить по дороге, все было еще закрыто.

– Так, ну и что тут у нас? – с наслаждением сделав глоток, спросила девушка.

– Я пока не осматривал тело, но история такая: уборщица нашла его утром. В клубе всю ночь никого не было, он снял его только для себя.

Алиса с сомнением во взгляде подняла рыжую бровь:

– Что, даже девочек?

– Ну, владелец сказал, что от услуг местных работниц гость отказался. Возможно, вызывал кого-то сам. Улики покажут. Ну что, давай посмотрим поближе?

Алиса кивнула. Оставив стаканы на столе в зале, напарники вошли в кабинку. Тут было почти не развернуться: между диваном с бархатной обивкой и столом – узкий проход, а от самого стола буквально два шага до матовой стеклянной двери. Прямо напротив нее, раскинув руки и опираясь на пухлую спинку, полулежало тело тощего мужчины лет сорока на вид. Рот его был раскрыт, а глаза закатились. Из-под губ торчали острые кончики клыков.

– Упырь, – бросила Алиса хмуро. – А лицо, кстати, знакомое. Где я его могла видеть?

Драгунов усмехнулся:

– Видела – и не раз. Это же Владислав Лонгинов, один из советников Бессмертного.

Девушка оторопело уставилась на Дана. А он мрачно кивнул, прекрасно понимая ее чувства и мысли. Как неприятно все получалось!

– Может, он того… Ну, сам… – неуверенно предположила она.

– Посмотрим. Но умер он на нашей территории, значит, нам с этим делом и разбираться. Хорошо, если никто к этому не причастен и Лонгинов действительно сам…

Голос Драгунова звучал деловито и уверенно. Вне зависимости от того, какие эмоции колдун испытывал, они никак не отражались на его поведении на местах преступлений.

– Следы колдовства?

– Нет, я проверил. Все чисто. Либо кто-то специально не стал пользоваться способностями, либо убийца был не колдун. Но на всякий случай перепроверь, мало ли что.

У Алисы не было причин не доверять Драгунову, но каждый колдун чувствовал магию по-своему. То, что не уловил Дан, могла ощутить она. Да и необходимость повторной проверки записалась у них на подкорке во время учебы в Академии.

Девушка повела рукой в пространстве. Обычно следы колдовства ощущались как неровности на любой твердой поверхности, например пластике или камне. Иногда признаки применения магии едва можно было различить, а порой пальцы словно проваливались в них.

Но здесь пространство оказалось совершенно гладким.

– Да, и правда ничего. Похоже, Лонгинов действительно сам себя лишил жизни.

– Я бы не делал поспешных выводов. Давай поработаем.

Алиса сокрушенно покачала головой. Они вполне неплохо жили и работали последние несколько десятилетий без скандальных смертей. А смерть Лонгинова именно такой и станет, даже если он убил себя сам. Он занимал высокую должность, и глава верви упырей Бессмертный вцепится в УСК своими узловатыми пальцами и острыми клыками, будет ежедневно требовать отчеты и протоколы. В общем, Алиса и Дан с этим делом крупно влипли. Упыри наверняка уже знают о смерти Лонгинова и мчат сюда на всех парах, благо им недалеко. Придется держать оборону, когда они явятся.

Размышляя о нерадужных перспективах, напарники принялись осматривать кабинку. Тяжелые мысли не покидали Алису, пока она тщательно обследовала обивку дивана. На бархатистой ткани остались светлые полосы от длинных заостренных ногтей вурдалака – в предсмертной агонии он скреб пальцами по всему, до чего сумел дотянуться.

Алиса приступила к осмотру тела. На подбородке и в уголках губ – следы пены, они же под воротником рубашки с роскошным жабо. Мышцы сведены судорогой, а на щеках слева и справа небольшие кровоподтеки, пока непонятно от чего. Черная ткань рубашки была присыпана каким-то белесым порошком, и Алиса аккуратно собрала его в пробирку.

Картина смерти намекала, что упырь отравился. Или его отравили.

Отравить вурдалака – звучало как анекдот. Они были невосприимчивы к ядам, бактериям и вирусам, а еще практически неуязвимы для атак. Лишь несколько мест в теле упыря можно было использовать, чтобы убить его, – глаза и основание черепа: через отверстия с помощью длинной иглы в мозг впрыскивалась кислота. Только вот какой вурдалак подпустит к себе кого-нибудь на расстояние, позволяющее воткнуть что-то в глаз?

Но больше всего Алису беспокоило не это. Если Лонгинов и правда умер от отравления, то что же это за вещество такое? Упыри наверняка попытаются скрыть настоящую причину смерти советника Бессмертного: об этой слабости никто не должен узнать.

Девушка развернулась и осмотрела стол. На нем стояли пять стаканов, в каких-то на самом донышке мутнели остатки напитков. Стаканы Алиса принялась собирать и каждый упаковывать в отдельный пакет с зиплоком. Подняв очередной стакан, колдунья увидела на стеклянной столешнице след от пальца. Он был смазан, и снять с него отпечаток не представлялось возможным. Но вдруг потожировой след что-то да расскажет. Алиса попросила Дана снять его.

Наконец напарники закончили с осмотром кабинки и собрали все свои инструменты, а затем дали команду забирать тело. Они подошли к хозяину клуба, все это время сидевшему у барной стойки.

– Нам нужны будут записи с камер, – сказал Драгунов.

– Я не использую камеры, – ответил хозяин клуба, лысый карлик в дорогом костюме от лучших зарубежных дизайнеров. – Меня за это и ценят – полная конфиденциальность и защита клиентов, которые очень часто хотят остаться неузнанными.

Драгунов усмехнулся:

– Хорошенькая же у вас защита! Теперь и концов не найти. Халатность, господин Петриков. За нее вплоть до уголовного.

Петриков скривился: пусть вменяют, что хотят. Обвинить его всерьез не получится, а от любой административной ответственности он откупится враз.

– Клуб теперь только под закрытие. Репутация испорчена, – проговорил карлик, постукивая кулачком по стойке. Золотые перстни с камнями мерцали бликами – Петриков как будто собрал всю коллекцию своих драгоценностей на руках.

– Вы как будто и не очень расстроены, – чуть наклонилась к нему Алиса.

– Это же не единственное мое заведение, – тот в ответ пожал плечами. – Я владел этим клубом через третьих лиц, и лишь бы теперь мое имя с ним не связали. Репутация нынче дорого стоит. Но это уже не ваше дело.

– А вы знали Лонгинова? – сощурилась Алиса.

Петриков ответил ей взглядом, полным подозрения;

– Не близко. Я много кого знаю из элиты, но едва ли с кем-то обмолвился хотя бы парой слов. Я предпочитаю держаться от всех этих оборотней, упырей и нечистых подальше и не водить с ними близких отношений.

– Почему?

– Потому что если они подумают, что ты перешел им дорогу, то ты труп! А меня такое не устраивает. Это все? У меня еще есть сегодня дела.

– Да. Не уезжайте пока из города. Мы можем вызвать вас для уточнения деталей, – ответил Драгунов.