Рукой он почувствовал шершавый коврик, который обычно стелют в багажник. Посмотрев то в левую, то в правую сторону, парень убедился в том, где находится. Жертв часто перевозят в багажниках.

Спустя десять секунд Абрахам наконец опомнился. Его похитили. Лицо парня сменилось с сонного и нечего непонимающего, на испуганное и еще больше ничего не понимающего. Его взгляд сфокусировался на мужчинах и дыхание стало тяжелее. Похитители просто стояли над парнем и пялились, пока один из них не сказал сухим холодным голосом:

– Давайте.

Мужчины начали хватать Абрахама и вытаскивать его из багажника.

– Нет! Не трогайте меня! – Вырвалось у парня, и он начал брыкаться.

Похитители брали Абрахама мертвой хваткой, сильно сжимая его руки и ноги. Выбраться было невозможно. Парня вытащили и поставили на ноги. Они все стояли на дороге рядом с тротуаром.

Все вокруг было немного туманным. Воздух казался через чур свежим, от чего, с непривычки, начинали слезиться глаза. Машина, седан, такая же черная, как куртки мужчин, была припаркована прямо по середине дороги. На стороне, ближе к которой стояли Абрахам и люди в масках, находился старый магазин, вывеска которого давно стерлась, окна были разбиты, свет не горел, внутри все было разломано. Справа была черная железобетонная дверь. За магазином было множество разрушенных деревенских домиков, доходящих до самого горизонта. С другой стороны дороги расстилалось зеленое поле с деревянными крестами в разных местах. Еще дальше – лес, бескрайний и беспросветный. Что сзади, что спереди, была бесконечная дорога.

Тот, кто сказал то злополучное слово, обошел машину, заглянул в салон и вытащил оттуда автомат Калашникова. Той же спокойной походкой он вернулся к остальным и встав в трех шагах от Абрахама направил на него оружие.

– Прошу, не надо! – от страха закричал парень.

– Будешь делать все, что тебе скажут, или схватишь пулю. Усек? – с невероятно грубой надменностью сказал мужчина с автоматом.

– Д-да, – проглотив ком в горле, с ужасным волнением ответил Абрахам.

– Откройте дверь! – приказным тоном крикнул главарь.

Один из похитителей кивнул головой, подбежал к черной двери, вытащил из кармана белый ключ и вставив его в замочную скважину, повернул три раза. Раздался короткий глухой гудок. Дверь открылась. Показались лестничные перила. Откуда-то били лучи белого света. Мужчина, что вставлял ключ, не оборачиваясь, мигом переступил порог и спустился в неизвестность. Двое безоружных побежали за ним.

– Шагай, – громко сказал главарь и дулом автомата указал на вход.

Абрахам потупил взгляд, затем посмотрел на свечение из той комнаты и начал идти. Похититель шел за парнем, держа его на мушке. Шаг за шагом, в медленном темпе, немного пошатываясь от волнения, Абрахам шел ко входу. Все ближе и ближе.

«Что со мной сделают? Меня убьют? Господи, они ведут меня на расстрел!» – Думал Абрахам, бегая глазами по окрестностям.

Наконец он переступил порог, взялся рукой за перила и начал аккуратно спускаться вниз. Железная лестница, цвета присущему материалу, с характерным звенящим звуком. Первая ступень, вторая, третья. Становилось теплее, чем было на улице. Все ниже, ниже и ниже. Волнение продолжалось, незнание чего ожидать. Главарь спускался за парнем и не переставал держать дуло на уровне его головы. Виднелся желто-серый пол. Оставалось несколько ступенек. Уже было пройдено пятьдесят метров. Предпоследняя ступень, последняя ступень, пол. Впереди длинный широкий коридор, конца которого было не видно. Некоторые повороты то вправо, то влево, каждые двадцать метров. Где-то топали люди, хлопали дверьми, но не разговаривали. Слева и справа были светло-серые бетонные стены, с длинными, в виде палок, светильниками, наверху с обеих сторон.

– Вперед, – сказал главарю, спустившись с лестницы.

Абрахам пошел.

«Сколько придется идти? Куда я приду? Есть ли шанс выжить?» – задавался вопросами парень, боясь так и не узнать на них ответ.

– Налево, – сказал похититель, подходя к первому повороту.

Абрахам повернул налево. Там стоял один из напарников главаря.

– Иди, запри дверь, – приказал ему мужчина с оружием.

Тот кивнул головой и побежал к лестнице. Парень и главарь пошли дальше. Слева и справа были дубовые двери с номерами: «1, 2, 3, 4, 6, 7». На седьмом кабинете коридор заворачивал направо.

«8, 9, 10, 11».

– Стой, – сказал главарь, – нам сюда.

Он открыл дверь в кабинет номер 11.

Это оказалась парикмахерская. Абсолютно точно. Кресло с накидкой, стол с ножницами, расческой и всякими другими атрибутами цирюльного дома. Конечно же зеркало. В этом месте было довольно много света, буквально, с лампочками где только можно. Теплый воздух в комнате, холодок от шеи до поясницы у Абрахама.

В помещении на диване горчичного цвета слева от двери сидел мужчина, лет пятидесяти, в клетчатой черно-белой рубашке, белых брюках и зеленых ботинках.

Лысый, бельмо на правом глазу, козлиная белая бородка. Выражение лица толи не выспавшееся, толи усталое.

– Садись в кресло, – сказал главарь и подтолкнул Абрахама вперед.

Парень замялся на пару секунд, затем неохотно выполнил приказ. Парикмахер встал с дивана, подойдя к Абрахаму и его место занял главарь. Мужчина накинул на парня пеньюар, заклеил его и начал работу.

– Попытаешься убежать или хотя бы дернешься, то поймаешь пулю, – сказал главарь, повертев автоматом.

«Какого черта? Что происходит? Они собираются меня стричь? Зачем им это? Я нужен им? Для чего? Видимо, меня не убьют. По крайней мере, если я не попытаюсь спастись. Я бы мог… Нет. Нельзя рисковать. Меня застрелят. У меня нету шансов», – подумал Абрахам, смотря через отражение в зеркале на не закрытую дверь.

Парикмахер, причесав и обрызгав волосы парня, включил машинку и начал стричь. Волосы падали на пол, все в большем и большем количестве.

«Мои волосы! Он состригает мои драгоценные волосы! Что он творит?! Я не давал своего разрешения, я так беспомощен! Черт! Главное – это выжить. Терпеть все, что придется. Но почему? Почему я? За что мне все это? Мои волосы!» – продолжал думать Абрахам.

Волосы все падали и падали прямо на пол. Главарь, внезапно, снял маску, очки и показал лицо.

Черные волосы, причесанные на бок, зеленые глаза, маленький рот.

Он размял шею и развалился на диване. Поймав в зеркале удивленный взгляд Абрахама, без того злое выражение лица главаря стало еще злее.

«Он показал себя. Выдал. Почему? Потому что это уже не важно. Я никому и никогда не смогу рассказать. Вернусь ли я домой? Вернусь ли я живым? Что будет?» – все еще думал парень.

Машинка жужжала, брызгалка пшикала, ножницы щелкали. Абрахам все больше становился похож на кого-то другого, чем на самого себя. Былые длинные, почти до плеч, волосы превратились в прическу какого-то панк-рокера без особого пафоса. Небольшой ирокез. Благо волосы не стали красить.

Казалось бы, когда хуже быть уже не могло, Абрахаму сбрили бороду и усы.

«Ладно, небольшая плата за свободу, но… ведь они меня не отпустят. Это еще не все. Черт. Вот черт. Все, чтобы выжить. Может… стоит поговорить с главарем? Хотя бы попытаться. Или он сразу меня застрелит. Хотя бы начать», – поразмышлял парень и начал говорить:

– Пожалуйста…

– Заткнись! – перебил его главарь громким протяжным словом.

Парикмахер достал тату-машинку.

«Черт», – подумал Абрахам и закрыл глаза.

Он дернулся от неожиданности, когда прибор зажужжал возле его лица.

– Не дергайся, – сказал парикмахер чуть добрее, чем главарь.

Особо это не успокоило. Иголка начала бить ему в лоб. Безумно неприятное ощущение, которое, казалось, никогда бы не закончилось. Однако, спустя пять минут все прекратилось. Легкая боль не уходила. Абрахам открыл глаза и увидел на своем лбу, прямо по середине, рисунок парусника.

«Зачем?» – первый вопрос который пришел парню в голову.

Вдруг он заметил, как в дверях стоит мужчина.

На вид лет сорок с чем-то. Черные блестящие ботинки, черные гладкие брюки, черная рубашка с оранжево-золотыми запонками, матово-черный галстук. Рыжие волосы, пышные и стоячие, рыжие мохнатые брови, красно-карие глаза. Мужчина стоял прямо, уверенно, всем своим видом показывая свое могущество. В его лице читалось «я тут главный».

Судя по всему, он был настоящем главарем или вернее сказать, главарем главаря, боссом. У мужчины во рту можно было заметить сухую палочку спагетти, которая была у него вместо соломинки. Он пристально смотрел на лицо Абрахама, будто бы тот был ему знаком. В один момент он резко убрал взгляд с парня и посмотрев сначала на пол, затем на главаря, сказал:

– Ну? Все готово?

Голос его был хриплым, мерзким, с чистой серьезностью и странной легкостью.

Главарь изменился в лице, напрягся и покорно ответил:

– Да, все готово.

– Ну, так давайте, езжайте на место, – сказал босс и начал уходить.

– Хорошо, Геракл! – крикнул ему в след главарь.

«Неужели его и правда зовут Геракл? Или…» – не успел додумать мысль Абрахам как дуло автомата вновь оказалось возле его головы.

– Вставай, – все в том же тоне сказал главарь и ударил рукой по спинке кресла.

Парень встал, и они вернулись наверх. Все та же команда уже сидела и ждала их в машине, но уже без масок.

– Откройте багажник, закройте дверь! – крикнул главарь уже заметно более раздраженным голосом.

Один вылез из машины и метнулся к двери, второй открыл багажник.

«Нет. Вы же не хотите, чтобы я залез туда…» – подумал Абрахам и как на зло главарь сказал:

– Полезай.

Выбора не было. Парень молча залез в багажник.

Кромешная темнота. Машина движется, не понятно куда. Тесно. Абрахам всем своим телом чувствовал каждую кочку, каждый лежачий полицейский, каждую ямку и лужицу, слыша брызги воды.

«Меня похитили, – внезапно, будто отойдя от шока, осознал парень, – меня похитили! Господи! Это все взаправду! Все было хорошо. Еще сегодня утром. Еще сегодня утром! Что произошло? Я был на работе, затем очнулся в багажнике. Меня вырубили. Я готовил пиццу, а они меня вырубили. В какой момент? Сначала зашла молодая пара, потом… четверо мужчин. Боже. Они убили Вайлет. Они убили Барни. Я слышал выстрел, видел смерть. Сегодня. Они умерли сегодня! Убиты!»

В и без того темном месте стало еще темнее. Сердце забилось, вновь с той критической скоростью, с которой уже не раз билось за этот день. Абрахам медленно вдыхал и выдыхал ртом воздух. Носом он улавливал запах апельсина от елочки-ароматизатора, висящей на внутрисалонном зеркале. На полминуты парню удалось отстраниться от мыслей.

«Могли ли Вайлет и Барни знать, что сегодня они лишатся своих жизней? – продолжил Абрахам свои размышления. – Один лишь выстрел уничтожил душу и оставил тело пустым. Я видел, как исчез Барни, видел каждое его последнее движение. Хуже ли это смерти Вайлет, чьей кончины не видел никто из знакомых? Чем они заслужили убийства своих душ? Чем заслужили их тела лежать на полу, истекая кровью и становясь бледнее и холоднее? За что им все это?! А я жив. Я сейчас здесь. Меня похитили».

Вернувшись к изначальной мысли, будучи измотанным и опечаленным от воспоминаний, Абрахам перевернулся на другой бок, лицом к сидениям и закрыл глаза. Парень не хотел думать о том, куда его везут и что с ним сделают. Он не хотел думать не о чем, лишь бы скорее все кончилось.

– Кто-нибудь видел сегодня Диану? – вдруг спросил один из похитителей заметно более спокойным и добрым голосом.

– Нет, – быстро ответил другой похититель, когда остальные промолчали.

– Где она? – спросил первый, но в ответ услышал лишь мычание второго.

– Кстати ее идея ведь была. Проект «М», – подметил первый, но его заставил замолчать главарь, своим излюбленным словом:

– Заткнись.

Вернулось прежнее молчание.

«Кто такая Диана? – начал вновь размышлять Абрахам. – Какая еще идея? Что за проект «М»? Похитить любого человека из любого заведения, обрить его чуть ли не налысо и сделать ему татуировку на лбу? Я хотя бы успею понять какой в этом смысл до того, как… черт. Я не заслужил всего этого. Я не заслужил так бояться. За что мне все этою при ином раскладе я бы мог посчитать это все розыгрышом. Теперь, как бы я не хотел, я не могу поверить в это. Убедить себя в этом, хотя бы чтобы успокоиться. Сколько еще ехать?»

Абрахам глубоко вздохнул, перевалился на спину, затем перевел взгляд с потолка, на дверь багажника.

«Я бы мог попробовать открыть эту дверь. Нет. Нельзя рисковать. Будет шумно и меня застрелят».

Машина затормозила. Багажник открылся, и парень увидел свет. На улице стало еще темнее. Абрахама вновь вытащили на улицу и поставили на ноги.

Глушь, самая настоящая. Кругом лес. Сплошные деревья с фонарями. Там, где остановилась машина, судя по всему, был жилой участок. Маленький дом без окон, цвета грифеля простого карандаша, с того же цвета дверью, светло-серой старой крышей, классическим деревянным крылечком.

Один из похитителей, не дожидаясь никаких приказов, сразу подбежал к двери дома, достал белый ключ, похожий на тот, которым открывали дверь в бункер, и вставил его в замочную скважину. Три поворота, также. Дверь открылась, и мужчина забежал внутрь.

Спустя минуту он вышел с лопатой.

«Дерьмо, – подумал Абрахам. – Здесь я и умру».

Похититель, прямо с крыльца, кинул лопату к ногам парня.

– Бери, – сказал главарь.

Посмотрев на этот пугающий предмет на земле, Абрахам поднял взгляд на главного и сам не ожидая от себя такого, жалобно и протяжно сказал:

– Прошу, не надо!

– Заткнись, – как обычно ответил главарь, но с большей злостью, и прицелился в голову парня.

От страха, Абрахам мигом поднял лопату.

– Копай здесь, – сказал главарь, ткнув пальцем на землю, в трех шагах от дома.

Абрахам робко подошел к указанному месту и задумался. С одной стороны, он понимал, что ему нужно капать, но в какой-то степени он надеялся, что они имеют в виду что-то другое. Покачав лопату в руке, парень спросил:

– Что копать?

Главарь сделал надменно-удивленную гримасу и ответил медленно и насмешливо:

– Могилу. Два метра в длину, метр в ширину, полтора в глубину.

«Какая разница, застрелят меня сейчас, если не буду выполнять работу или застрелят после того, как я все сделаю? Я вообще не хочу быть застреленным», – подумал Абрахам и воткнул лопату в землю.

Раньше он никогда ничем подобным не занимался. Не копал картошку, грядки и что-либо вообще, не говоря уже о могилах. Единственную лопату, которую держал парень за всю свою жизнь, была лопата для пиццы. Лишь однажды, когда ему было шесть лет, он наблюдал за тем, как его отец копал маленькую ямку возле дома. Слезы текли по щекам мальчика. Потом они вместе похоронили хомячка. Мог бы подумать тогда его отец, что в будущем сын будет копать могилу для себя.

Абрахам зачерпывал лопатой землю, откидывал ее в сторону, снова втыкал, зачерпывал и откидывал. Гора земли была все больше и больше. Копать было все тяжелее и тяжелее. Пот начинал стекать со лба парня. Он больше не о чем не думал. Все происходящее было слишком удручающим, чтобы думать об этом перед смертью.

Лопата была заметно старая. Ручка шаталась, деревянная палка была вся облезлой, на самом полотне была трещина. Казалось, будто еще немного и она сломается. Яма была все глубже и больше.

Спустя долгие мучительные 2 часа, могила была готова. По крайней мере так было видно. Парень копал медленно, стараясь отсрочить свою смерть, хоть главарь и поторапливал его, угрожая автоматом. Когда работа была сделана, Абрахам все еще продолжал копать. Он не знал на что уже надеяться. Мужчины его буквально окружили. Бежать было некуда. Нечто не могло спасти бедного парня.

Из темного леса показался яркий свет от фар. Абрахам повернул голову и подумал:

«Меня нашли…»

– Бросай лопату, иди в дом, – сказал главарь.

Парень идти не торопился и продолжал смотреть на свет фар, который был все ближе.

– Быстро! – крикнул главарь и ткнул Абрахама дулом в грудь.

Парень откинул в сторону лопату и тяжело дыша, медленно пошел в дом. Главарь, уже изрядно устав от такого темпа, приложил руку к спине Абрахама и стал торопить вперед.

Дом был действительно очень маленьким, особенно внутри. Санузел слева от входа, с унитазом, раковиной и ванной. На полу лежала деревянная коробка. Пара шагов короткого коридора и единственная комната, с кроватью, цвет белья которой был чем-то между бежевого и зеленого, круглым деревянным столом с двумя стульями и вентиляция. Больше ничего не было. Две лампочки на весь дом, в комнате и ванной. Окон не было. Стены толстые, бетонные с классическим цветом бетона, даже не покрашенные.

Абрахам с напуганным отвращением рассматривал дом, пока не кинул взор на вещи, лежащие на кровати. Черная куртка с красным мехом на капюшоне, темно-фиолетовые брюки и черные ботинки.

– Надевай, – сказал главарь.

Под дулом автомата невозможно было возразить. Абрахам начал переодеваться. Главарь стоял над душой и заставлял парня чувствовать себя еще более некомфортно, чем он чувствовал себя до этого.

Надев «форму похитителя», Абрахам вышел из дома и не поверил своим глазам. Фургон, чьи фары горели в лесу, припарковался возле машины похитителей. Фонари на деревьях уже горели. Двое новых людей, с масками и очками ставили штатив с камерой, нацеленную на выкопанную парнем яму. Прямо у края могилы на коленях стоял мужчина. Его рот был заклеен прозрачным скотчем. Лицо у него было как у до смерти напуганного человека, из глаз капали слезы. Абрахам обомлел от увиденного и от сильной волны стресса начал чуть ли не падать.

– Парень, – вдруг как-то помягче начал говорить главарь, – бери лопату, вставай туда, на два шага в сторону от того края и смотри в камеру.

Абрахам пялился на плачущего мужчину и ничего не слышал.

– Помнишь, как договаривались? – обратился главарь к оператору. – Сначала снимаешь его лицо, затем отводишь в сторону и снимаешь казнь.

На слове «казнь» Абрахам очнулся и стал бегать глазами по местности.

– Взял лопату, пошел туда! – закричал главарь на парня, явно желая закончить все поскорее.

Абрахам быстро и неуклюже поднял лопату и встал у другого края могилы.