Глава 1

Для чего Господь наш облекся плотью? Для того, чтобы сама плоть вкусила радость победы и чтобы исполнилась и познала дары благодати. Если бы Бог победил без плоти, то какие бы Ему вменились похвалы? Во-вторых, чтобы сделать ясным, что Господь наш медлил с началом творения отнюдь не по зависти к тому, что человек сделается Богом, ибо то, что Господь наш умалил Себя в человеке, выше того, что Он обитал в нем, пока человек был велик и славен. Потому написано: Я сказал: вы боги (Пс. 81, 6). Итак, Слово приходит и облекается плотью, чтобы через то, что доступно пленению, пленено было то, что пленению не подлежит, и через то, что не подлежит пленению, плоть отвратилась от того, кто ее пленил, чтобы люди, через соединение Бога невидимого с человеком видимым, освободились от власти греха и диавола. Ибо Господу нашему надлежало быть пристанищем всех благ, к которому стекались бы люди, сокровищницей всех таинств, к которой отовсюду бы прибегали, и вместилищем всего сокровенного, чтобы все люди, как бы на крыльях, возносились к Нему и в Нем одном находили успокоение. Отринь мудрование, что в падении того, кто пал, пал вместе и Тот, Кто собирается его восставить. Поскольку тело Адама создано было ранее, чем явились в нем расстройства, потому и Христос не принял расстройств, которые позднее получил Адам, так как они были некоторым придатком немощности к здравой природе.

Итак, Господь здравой принял ту природу, здравость которой погибла, чтобы человек через здравую природу Господа возвратил себе здравость первобытной своей природы. Ибо когда кровожадные звери ужасно изранили человека, Благотворитель поспешил оживить нас своими врачевствами. Незаслуженно человек обложен перевязями, так как и раны его незаслуженны, ибо ни в чем человек не погрешил против сатаны, который его изранил, и ничего не дал Благодетелю, Который его исцелил. Итак, облеченный тем же оружием, каким враг победил и вверг мир в осуждение, Господь нисшел на битву, и во плоти, принятой от Жены, победил мир, преодолел врага и осудил. Доколе Церковь была сокровенна, пока она сама молчала, таинства, то есть прообразы Ветхого Завета, ее возвещали; когда же Церковь была явлена, она сама стала изъяснять этих своих провозвестников, которые по причине ее явления оттоле умолкли.

От начала было Слово (ср.: Ин. 1, 1). Это евангелист говорит, чтобы показать, что как слово существует у того, кто его произносит, так и Бог Слово во всяком деле имеет общение со Своим Родителем – есть и в Нем, и вне Его. И хорошо рассудишь, что слово прежде, чем будет произнесено, уже существует, ибо Захария говорил без движения губ. Еще потому Господь наш называется Словом, что через Него открыто сокровенное, подобно тому как через слово открывается скрытое в сердце, как и апостол Павел свидетельствует, говоря: Тайный Божий Совет есть Христос, Которым открыты все сокровища премудрости и ведения (ср.: Кол. 2, 2-3). Впрочем, слово не произносится прежде, чем оно образуется в уме говорящего, так как природа слова – рожденная. Так и Слово о Самом Себе свидетельствовал, что Он не есть Сам от Себя, но рожден, и что Он – не Отец, а Сын, ибо сказал: Бога… никто никогда не мог видеть, но Единородный… сущий в недре Отца, Сам возвестил нам о Нем (ср.: Ин. 1, 18). И еще говорит: И Я пришел от Отца (ср.: Ин. 5, 43; 16, 28). И если скажешь, что то, что есть, не может быть рождено, ложным сделаешь свидетельство Писания, которое говорит: Было, а затем: Рожден из недра Отца Своего.

От начала было Слово. Берегись, чтобы в этом месте не подумать о слове слабом, и не сочти Его столь ничтожным, что назовешь Его гласом. Ибо глас от начала не существует, так как гласа нет прежде, чем он будет произнесен, и после того, как произнесен, его опять не существует. Итак, не гласом было Слово, Которое по Своей природе было подобием существа Своего Отца, и не гласом Отца, а образом Его. Ибо если дети, тобой производимые, подобны тебе, то как ты думаешь, что Бог родил глас, а не Бога? И если сын Елисаветы, наименованный гласом (Мф. 3, 3; Мк. 1, 3; Лк. 3, 4), есть человек, то тем более Бог, названный Словом, есть истинный Бог. Если возразишь, что Сын в Писании ясно обозначается именем Слово, то рассуди, что Иоанн, который также называется гласом, существует, однако как лицо; подобным образом и Бог, Который называется Словом, есть тем более Бог Слово. Если же подумаешь, что Сын есть помышление Отца, то спрошу: разве единожды Отец помыслил? Ибо если помышления Его многи, то как Сын может быть Единородным? И если Сын есть внутреннее Его помышление, то как Он – одесную Его?

От начала было Слово. Но не то слово, какое изрекалось при начале мира, есть это Слово, так как Оно существует прежде начала и прежде времени, ибо нет ни дня, ни часа, когда бы Его не было. Истинное Слово есть не то, которое в одно время существует, а в другое нет, или не то, которое никогда не существовало и потом было создано, но то, которое уже было всегда, постоянно, от начала, от вечности. Поскольку Тот, Кто изрекает Слово, вечен, и так как Слово это подобно Произносящему Его, и есть Слово Произносящего, потому и говорит: От начала было Слово. И чтобы показать, что Его рождение предшествовало всякому началу и границам времени, сказал: Было.

Далее, если Слово это было у Бога (ср.: Ин. 1, 2), а не Богу, то есть не Богом создано и не для Бога назначено, как прочие сотворенные вещи, то словами у Бога евангелист ясно излагает нам, что как был Бог, у Которого было Слово, так и Само Слово существовало у Бога как Бог. От начала было Слово. Этими словами две вещи изъясняет, именно: природу Слова и Его рождение. И чтобы не оставить Слово без толкования, добавил: Это Слово было у Бога, чем двойное возвестил: во-первых, что Слово не таково, как какой-нибудь человек, ибо было у Бога, потом – образ бытия Слова. И Бог был Слово — чем троякому научил, именно: что Слово есть Бог, Лицо и рождено. Оно было от начала у Бога — благоразумно эти слова присоединил, чтобы не показалось, что он возвещает одно Лицо. Оно было от начала у Бога. Итак, евангелист сказал, во-первых, о рождении Его, во-вторых, что Оно было у Бога, в-третьих, что Оно и было Бог, в-четвертых, что Оно уже прежде было у Бога.

Все через Него было создано (ср.: Ин. 1, 3), так как дела через Него совершены, по словам апостола: Все через Него было создано, ибо через Него совершены дела (ср.: Кол. 1, 16-17), и: Чрез Него создал всю землю, и без Него ничто не было создано, что то же самое. В том, что создано было, через Него была жизнь, и жизнь была свет человеков (ср.: Ин. 1, 4), так как Его явлением сокрушенные предшествовавшие заблуждения сокрылись. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин. 1, 5), как и говорит: К своим пришел, и свои Его не приняли (Ин. 1, 11).

И свет во тьме светит. Рассмотри, какая именно тьма боролась против этого Света человеков, и исследуй, каким образом Он прежде в ней светит. Когда же говорит: Светит, не отваживайся думать о Слове что-либо маловажное, но из слов: Во тьме светит уразумей, что евангелист называет тьмой время, предшествовавшее Его Божественному явлению, и показывает, что в то время Слово светило. Ибо об этой тьме мы можем слышать в другом месте Евангелия, где находится изречение пророка: Земля Завулонова и земля Неффалимова, на пути приморском, за Иорданом, Галилея языческая, народ, сидящий во тьме, увидел свет великий (Мф. 4, 15-16). Эту тьму он потому усвояет им, что они были народ весьма отдаленный, имеющий обитание и жительство на берегу моря, – народ, далеко уклонившийся от постановлений и учения закона; по этой причине он называет их народом, сидящим во тьме. Итак, о них именно говорил евангелист, так как сам сказал: Света, то есть учения и ведения Его, тьма предшествовавшая, то есть заблуждения, не объяла. Предпринимая возвещение о начале того подвига, который претерпел Господь наш в Своем теле, евангелист так начинает говорить: Тьма его не объяла.

Во дни Ирода, царя Иудейского (ср.: Лк. 1, 5). Окончив изложение о Слове, в другом месте говорит о том, как, до какой степени и для чего Оно Себя умалило: Слово стало плотью и обитало с нами (Ин. 1, 14). Итак, теперь уже, по окончании этого слова, что бы ты ни услышал в Писании о Слове, разумей не о чистом и одном только слове Божием, а о Слове, облеченном плотию; то есть отсюда начинаются повествования смешанные, Божественные и человеческие, исключая то первое и главное из всех.

Во дни Ирода, царя Иудейского, был священник некий, именем Захария, и жена его… Елисавета (Лк. 1, 5). Говорит о них так: Непорочны были во всем своем поведении (ср.: Лк. 1, 6), чтобы не сказали, что по грехам своим они не рождали детей, тогда как на самом деле они блюлись для дел чудесных. И будет тебе радость и веселие (Лк. 1, 14) не потому, что ты родил сына, а потому, что ты родил такового. Из рожденных женами, говорит, не будет никого больше Иоанна (ср.: Лк. 7, 28). Не будет пить вина и сикера (Лк. 1, 15). Ангел его возвестил, как возвещались и другие чада обетования, чтобы показать, что Иоанн будет одним из них. И ты, младенец, наречешься пророком Всевышнего, ибо предъидешь пред лицем Господа приготовить пути Ему (Лк. 1, 76). Дух был как во младенце, так и в старце. Здесь разумеется Захария, отец Иоанна, сказавший это (ср.: Лк. 1, 67-76), или Симеон.

И ты… предъидешь перед лицем Его (ср.: Лк. 1, 76), не как пророки, которые были вестниками только Его славы. Дать совершенное ведение спасения (ср.: Лк. 1, 77), чтобы преходящие таинства люди могли различать от Самой Истины, Которая никогда не преходит. Благодать и истина через Иисуса… произошла (ср.: Ин. 1, 17). Одесную жертвенника возвещен был Иоанн, вестник Господа, одесную Седящего. Возвещен был в тот час, когда оканчивалось служение Божественное, чтобы показать, что он есть предел прежнего священства и служения. Внутри святилища онемел Захария, чтобы ясно было, что таинства святилища должны умолкнуть с явлением Того, Кто совершает таинства. Так как он не уверовал, что жена его разрешена будет от неплодства, то и связан был в своей речи. Захария подошел к ангелу, чтобы показать, что сын его меньше ангела. К Марии же сам ангел пришел, чтобы показать, что Сын ее есть Господь ангела. В храм пришел ангел, чтобы не дать предлога к отрицанию истины его явления тем, кто лживо изыскивал предлога. К Елисавете ангел не пришел, так как Захария был родителем Иоанна, и к Иосифу ангел не пришел, так как одна только Мария была родительницей Единородного. Гавриил не пришел к Елисавете, у которой был муж, к Марии же пришел, чтобы своим именем заместить тайну мужа^[4]. Услышана молитва твоя… перед Богом (ср.: Лк. 1, 13). Если бы Захария был убежден, что то, о чем он молился, дано ему будет, то он хорошо молился бы; но так как он не веровал, что это ему даруется, то худо молился. О чем просил он Бога, то близко было к исполнению, а он усомнился, будет ли это. Потому слово прошения его, пока оно было на пути к исполнению, справедливо отнято у него. Прежде он беспрестанно молил, чтобы ему дарован был сын, когда же его молитвы услышаны, он отвратился и сказал: «Как будет это?»

Так как он усомнился в слове ангела, то был поражен в устах и в молитвах; у него отнято слово, повиновавшееся ранее его желанию. Итак, дело совершилось таким образом. Сильно желал, пока оно было в отдалении, но не уверовал тому, когда оно в возвещении стало близким. Пока веровал, дотоле говорил, когда же перестал веровать, то онемел. Веровал и говорил, как гласит Писание: Я веровал, и потому говорил (Пс. 115, 1). Так как он пренебрег Словом, то в слове и поражен, чтобы в лишении собственного голоса почтил То Слово, Которым пренебрег. Так как его уста сказали: «Как будет это?» – то и надлежало ему возвратиться немым, чтобы научился, что это возможно. Свободный язык связывается, чтобы Захария научился, что связанная утроба может быть разрешена, и познал, что Связавший язык может разрешить утробу.

Испытание да научит того, кто не хотел научиться вере. Ибо когда, стараясь говорить, Захария испытал, что говорить не может, тогда и уразумел, что заключивший отверстые уста может отверзнуть заключенную утробу. Став немым, хорошо познал, сколь неправо говорил. Ибо для чего закон заповедал: Око за око (Лев. 24, 20), как не для того, чтобы вредящий другому потерей собственного ока научился, какой превосходной вещи он нанес насилие? Так и Захария, погрешивший словом, посредством слова был наказан, чтобы вкусить плод праведного воздаяния. Лишен был слова, потому что подумал, что то слово, которое ему возвещалось, не будет исполнено. Когда уста его были заграждены, так что он не мог выражать необходимого, то научился, что им самим худо преграждено было слово возвещения. Словом Захарии было подвергнуто порицанию слово ангела, но слово же его несет и наказание перед ангелом. Пусть в одном члене терпели наказание все члены, однако преимущественно надлежало Захарии быть наказанным в том члене, которым погрешил. Хотя наказание коснулось всех членов, однако саму казнь он изведал устами. Такова была вина Захарии, что немедленно привлекла на него наказание, чтобы не нашелся и другой, подобный ему.

После того как Захария принял от ангела радостную весть, ему следовало выйти из святилища и быть вестником ангела. Однако так как по неверию он не пожелал быть его вестником при посредстве слов, то ему было дано такое наказание, чтобы то, чего не хотел возвещать словом, возвестил молчанием. Тем, что это видение случилось с ним в святилище, народу был дан верный знак, что он достоин такового видения; когда же увидели его, связанного молчанием, уразумели, что устам его потребно было ограждение. Язык поражен был болезнью, чтобы ум, очистившись, научился прилагать к устам твердые узы. Так как он не положил хранения своим устам, то врата его уст заграждены молчанием. Поскольку ангел говорил с ним вблизи Святого святых, народ уразумел, что ему дарована была благая весть, но из того, что он не мог говорить, познали, что он отвечал что-нибудь неблагопотребное. Так как видение случилось с ним во время служения, когда возносились прошения, то знали, что ему ниспослан был некий дар, но так как в его устах не обретали действия благодати, то познали, что он не принял дара. Хотя сам Захария усомнился в словах ангела, однако, так как он стал немым, никто более не сомневался в них. Кто сам не уверовал радостной вести, принесенной ангелом, молчанием того все люди поверили той радостной вести. Ибо молчанием Захария сделался для прочих пророком и судьей, чтобы через пророка научились вожделенной вести и через судью поражены были страхом, чтобы не пренебречь такой вестью. И для самого Захарии ангел был пророком и судьей. Как пророк он изъяснил ему сокровенное и как судья подверг его болезни и наказанию.