Я нахожусь в Риме в качестве представителя Еврейского Агентства, и израильского филиала организации Джойнт. Представлять я должен Израиль среди более девяти тысяч беженцев из СССР, в городках Остия и Ладисполи ожидающих разрешения на эмиграцию в США, Канаду, Австралию.
Раннее утро.
Направляюсь безлюдным переулком в офис на улице Витторио Эммануэле. Виа Империале вдоль римского Форума насквозь просквожена солнцем. У памятника императору Траяну на скамейке сидит пожилой итальянец: выгуливает собаку. Рядом араб: снял туфли, брюки, остался в кальсонах, припал к траве, молится.
Вдруг, как по мановению волшебной палочки или воистину взмаху крыльев бабочки, площадь Венеции мгновенно забили толпы народа. Демонстрация неизвестно по какому поводу. Остановился транспорт, из всех окон, даже чердачных и слуховых, высунулись лица, крыши покрылись народом. Вынырнула полиция всех красок и оперений – муниципальная, конная, десантники, карабинеры. Меня поволокло в сторону Виа Корсо, откуда слышится рев и грохот барабанов. Тошнота подкатила к горлу тем же страхом, какой я однажды испытал в Москве, в подземном переходе метро под площадью Свердлова в час пик, стиснутый молчаливо прущей толпой равнодушных лиц, где человеческий крик о помощи заглушает стук каблуков и шорох тысяч существ, ползущих, как тараканы. Меня пронесло мимо автобусов, в которых привычные ко всему римляне спокойно читали книги и газеты, а люди продолжали натекать со всех щелей, опьяненные оргией праздного любопытства.
В неожиданно образовавшийся просвет я увидел красное от напряжения лицо толстяка, выкрикивающего лозунги, и двух других, не менее толстых, бьющих палками вовсе не в барабаны, а в измятые баки.
С большим трудом я добрался до офиса, который помещался на третьем этаже многоквартирного дома, и сразу же заметил нечто необычное. Молодые израильтяне, изучающие в Риме медицину, обычно проходившие службу в подразделениях специального назначения Армии обороны Израиля, несли охрану в офисе. Но в эти часы они стояли по всем углам – на улице, на этажах у лифта.
Для всех сотрудников офиса тут же провели инструктаж: как вести себя в случае нападения террористов. Мне, сидящему в отдельной комнате, надлежало мгновенно закрыть дверь на задвижку, выбросить из окна припасенную на такой случай веревочную лестницу, спуститься на крышу соседнего дома, по ней добраться до окна консьержа. Остальные работники офиса из комнат, идущих анфиладой, должны были быстро собраться в последней комнате, где находилась клетка, которая выдвигалась над улицей и с помощью лебедки опускалась на землю.
Оказывается, в Иране студенты захватили американское посольство.
По итальянскому телевидению идут беспрерывные передачи из Тегерана.
В Риме, у банка на Виа Биссолатти, взорвалась бомба. На экране телевизора видно, как иранские студенты бегут по крыше посольства, врываются без всякого сопротивления внутрь.
Мне надо встретиться с представителем организации Хиас, занимающейся эмигрантами из СССР, в обшарпанной приемной которой какие-то расторопные великовозрастные мальчики из эмигрантов, вовремя выучившие английский, наводят порядок в толпе. Очередная истерика. Старик – грудь в орденах, – собирающийся к детям, в Австралию, дергается, кричит, подхватывая выпадающий изо рта зубной протез:
«Не за то я ордена получал, чтобы мне в зубы заглядывали, как лошади… чтобы эти подонки указывали мне…»
Его успокаивают. Ему дают валокордин.
Запах бедности и бессилия.
Не верится, что за стенами – золотой, вечный Рим.
Я все еще не могу привыкнуть, что нахожусь в нем, что могу внезапно, в полночь, выйдя из переулка, очутиться перед фонтаном Треви, безводным в этот поздний час, с продрогшими и состарившимися от неожиданно пресекшегося на ночь внимания атлетами, чьи облики на глазурованных открытках будят по всему миру туристскую ностальгию.
На экране телевизора для полуночников концерт певицы Кары, прерываемый короткими новостями.
По Би-Би-Си дремотным голосом диктор рассказывает о демонстрации иранских студентов у американского посольства на аллее Тахте Джамшир в Тегеране. Во главе демонстрантов стоит зубной врач, фанатик палестинского сопротивления, Хабибула Пейман. Запоминаю имя, ибо в начале семидесятых, на Высших литературных курсах в Москве со мной по соседству в знаменитом писательском общежитии на Добролюбова обитал поэт из Таджикистана Хабибула Файзулло.
Обнаружив, что можно беспрепятственно войти в посольский двор, демонстранты врываются в само здание. Среди бесчинствующих и распаленных безнаказанностью студентов особенно выделяется молодой фанатик. Они захватывают персонал посольства и держат их заложниками. Через много лет некоторые из заложников говорят, что этим фанатиком был некий Ахмеди-Нджад, и отличался он особой жестокостью. Сам Ахмеди-Нджад по сей день категорически отрицает это.
Задолго до этого американское разведывательное управление Си-Ай-Эй, в связи с усиливающейся внутренней напряженностью в Иране, решает вывезти из посольского архива значительную часть секретных документов.
Но через несколько месяцев ящики с этими документами возвращают из США, ибо без этих документов невозможно работать.
Век мощных компьютеров еще не наступил.
Решено, что в чрезвычайном случае бумаги будут пущены под нож.
Миг этот наступает.
В панике начинают уничтожать документы, успевая пустить под нож только один раз под одним углом.
Более двухсот пятидесяти студентов рыщет по всем углам и щелям посольства. Они извлекают из мусорных ящиков пущенные под нож бумаги.
В течение двух лет женщины будут трудиться над отбором и склеиванием этих тонких полос, и заново восстановят самые секретные документы США.
До июня 1985 года будет опубликован шестьдесят один том документов. Материалы приведут в шок многих американцев и немалую часть иранцев.
Пять тысяч платных агентов задействовали США в Иране. Причем, из самых высоких эшелонов власти. Публикация имен приводит к массовым казням, которые тут же приводятся в исполнение «стражами революции».
В Си-Ай-Эй накопилась масса материалов. В них не раз предупреждалось, что может случиться в будущем. Работа Си-Ай-Эй в Иране велась на самом высоком уровне. Вашингтон да мельчайших подробностей знал, что там происходит. Но разведка проявила абсолютное непонимание режима шаха, кстати, имея немало осведомителей и среди противников этого режима.
«Стражами революции» будут восстановлены и опубликованы документы, указывающие на особые отношения режима шаха с Израилем с пятидесятых годов, включая подробное описание разведывательной системы Израиля. Внутренняя структура Мосада и Шабака станет достоянием средств массовой информации.
В том числе – стенограммы встреч Вайцмана и Тофиньяна, переданные последним американской разведке. И если это действительно оригиналы протоколов, то из них вытекает, что Израиль уже тогда производил, держал на вооружении и собирался продать Ирану ракеты земля-земля дальнего действия, могущие нести ядерные боеголовки.
Самое любопытное состоит в том, что имам Хомейни, находясь в ссылке во Франции, гарантировал продолжение нормальных отношений с США. И в первые дни прихода к власти аятолл эти гарантии выполнялись. Разрешено было тысячам американских техников и советников покинуть Иран. Были пресечены попытки просоветского подполья в северном Иране выкрасть секретное оборудование для слежения за исполнением соглашений «Солт».
Захват иранскими студентами американского посольства в Тегеране положил конец этой двусмысленной политике.
Сама эта акция была спонтанной, вызвав весьма туманную реакцию Хомейни.
Но, по истечению нескольких дней, «Революционный совет» официально подтвердил захват посольства. Тем самым он впрямую признал связь между властью и этой акцией.
С этого момента в лексикон аятолл вошло понятие «великого и малого Сатаны» – США и Израиля.
Последние месяцы 1979 года были весьма напряженными и судьбоносными для всего мира в будущем.
Оранжевая бабочка безобидно помахивает крылышками, виясь вокруг моей головы в солнечно-дремотных садах Боргезе, которые я пересекаю по пути к пансиону на улице Бонкомпанья, где проживаю в эти дни.
Но «эффект бабочки» в те дни достигает апогея.
В июле того года Садам Хусейн становится официальным президентом Ирака, хотя и раньше обладал абсолютной властью в стране. Теперь он уже не просто мнит себя, а реально выступает Навуходоносором ХХ-го века.
Приближается Новый год.
Деревья в Риме иллюминируются ожерельями лампочек.
27 декабря 1979 года Советский Союз вторгается в Афганистан.
Поэтому всех эмигрантов, которые оставили родных и друзей в «империи зла», гораздо больше интересуют кричащие заголовки итальянских газет: Косыгин болен, Суслову делают операцию. Весь мир прислушивается к харканью и кряхтенью этих жутких стариков.
Советский Союз с большой тревогой следил за тем, что происходит у его южных границ, в соседних Иране и Афганистане. Явно ощутима опасность проникновения идей радикального ислама в «советские социалистические республики» с мусульманским большинством. Советы решают идти на помощь просоветскому режиму в Афганистане.
Казавшаяся дремлющей и относительно стабильной юго-восточная часть Азии, внезапно, явно по законам «эффекта бабочки», становится взрывоопасной зоной.
Два события – переворот Хомейни в Иране, сбросивший прозападный режим, считавшийся американцами краеугольным камнем региона в глобальной политике США, и вторжение Советов в Афганистан, вызывают в Вашингтоне серьезную обеспокоенность советским захватом всего района Персидского залива, являющегося главным источником нефти Запада.
Именно поэтому американская разведка начинает поддерживать исламское сопротивление советским войскам в Афганистане. Против СССР сплотились вместе с США радикальные исламские группы «Муджахидин», Иран, Пакистан, Китай. «Муджахидин», который открыто называет своим главным врагом США, вынужден соединить с ними усилия, ибо реальная угроза для него исходит от русских.
В общем-то, Советы верно определили ту опасность, которая для них заключена в подъеме радикального ислама в Иране и Афганистане, но победа «Муджахидина» при поддержке США, наносит колоссальный удар престижу СССР и, несомненно, является одной из веских причин падения советской империи. Победа эта дает возможность проникновения радикального ислама в мусульманские «независимые государства», которые возникнут на развалинах Советского Союза.
Победа эта, при поддержке Си-Ай-Эй, стала основой возникновения движения «Всемирный джихад». Афганские фанатики вместе с добровольцами, которых США собрали со всех концов мусульманского мира, увидели, как можно изгнать такую гигантскую по силе империю, какой был Советский Союз, при помощи успешного террора. Это воодушевление они решили перенести и в другие места после завершения войны в Афганистане. Одним из их лидеров стал, по сути, не великий вояка, но талантливый организатор, строительный подрядчик из Саудовской Аравии по имени Осама Бен-Ладен.
О проекте
О подписке