Цитаты из книг автора «Ефим Курганов»

После разгрома восстания декабристов русское дворянство потеряло свое прежнее влияние, что вызвало приток новых общественных сил (П. А. Вяземский назвал их «наемной сволочью»).

жанр русского анекдота, можно сказать, окончательно сложился: определились, выкристаллизовались его внутренние законы и тенденции, установился репертуар сюжетов, круг и основные типы рассказчиков. Кроме того, в пушкинскую эпоху анекдот стал уже не просто реальным и полноправным участником литературного процесса, но и начал осмысляться как достаточно важный и ценный фактор отечественной культуры

Именно к середине 1820-х – началу 1830-

Анекдот как самостоятельный литературный жанр стал утверждаться в России во второй половине XVIII века по модели французской рафинированной культуры. Переломным моментом стали эрмитажные собрания у императрицы Екатерины II, на которых появился и стал блистать обер-шталмейстер двора Лев Александрович Нарышкин. Этот знатный вельможа и одновременно простонародный балагур создал настоящую культуру анекдота. Он был рассказчиком высочайшего класса (его устные новеллы представлены в настоящей коллекции). Собственно, с нарышкинских рассказов и острот и берет начало оригинальная русская анекдотическая традиция. Однако настоящий расцвет жанра, его подлинный апогей пришелся, как уже говорилось, на пушкинскую эпоху. Для этого были свои причины

России подробное знакомство с культурой анекдота произошло еще в XVII столетии. Тогда, в основном через польское посредничество, появились многочисленные рукописные сборнички так называемых фацеций (лат. – шутка, небылица) – разного рода историй, подчас забавных, из жизни греческих философов и римских императоров. Затем вышли сборники апофегм (дословно с греческого: «говорить напрямик» – краткое и меткое наставительное изречение) – образцы все той же западной литературы анекдотического содержания, чуть более значительно переработанные; но подлинной самобытности там еще было мало.

Однако еще со времен античности (Плутарх, Диоген Лаэртский, Светоний) анекдот стал подлинным украшением биографии, ее необходимым компонентом. Он являлся своего рода голограммой, ибо способствовал тому, чтобы воссоздаваемую личность можно было предельно емко, выразительно, непосредственно ощутить как живую.

Ценность анекдота в другом: он совершенно незаменимый помощник в живом, искрометном, убедительном воссоздании картины нравов. Тут-то анекдот и получает права исторического свидетельства, своего рода документа, и становится очень актуальным.

Но если важно показать жизнь общества изнутри, если необходимо высветить господствующие в нем привычки, представления, вкусы, а также скрытые тенденции, то тут-то и не обойтись без анекдота, тут-то он и выступает на правах исторического свидетельства.

В анекдоте в обязательном порядке должны соединиться внешняя точность и внутренняя значительность. Сочетание это как раз и обеспечивает роль анекдота как особого рода исторического документа, открывающего важное через мелкое, тенденцию через деталь

Анекдот всегда представляет частное событие, случай (безымянен ли он или связан с известным лицом – это в общежанровом плане принципиального значения не имеет), который оказывается барометром, указывая на «температуру» общества, выступая как показатель нравов.