Жизнь после…

Конечно, воспоминания произвели неизгладимое впечатление на Зою. Но главное, что терапевтический эффект превзошёл все ожидания. Она вспомнила и поняла – причины её сегодняшних проблем в далёком прошлом. Уже давно нет ни тех родственников, ни самого Доннера. Нелепо страдать оттого, что к реальной жизни не имеет отношения. Поэтому почти сразу Зою отпустили непонятные до регрессии проблемы питания. Болезни сердца, суставов, диабет – спутники ожирения, тоже стали постепенно уходить. В течение года неприятная, колыхающаяся толстуха превратилась в пухленькую и невероятно привлекательную женщину со всеми вытекающими отсюда приятными для неё последствиями.

Эпилог

George Donner. 1787—1847

Зоя из Казахстанского города Павлодара. В Москве пять лет. Никогда не обращала внимания на историю США и ничего даже не слышала о потерявшейся экспедиции Доннера. Результаты специально проведённого мной исследования дали ошеломительный результат. Оказалось, что случай с отрядом Доннера исторически достоверный факт. А то, что рассказала Зоя, поразительно совпадало с американской трагедией разыгравшейся в 1846 году. Роковую попытку перехода через Скалистые горы предприняли три отряда общей численностью семьдесят семь человек.

Двум отрядам относительно повезло, они успели дойти до озера, построив на берегу две жалкие лачуги. Теперь оно так и называется – озеро Доннера. А третий отряд, в котором был сам Джордж Доннер, застрял далеко от «своего» озера. Его люди соорудили из того, что было шатры. Накрыли их шкурами животных. Но сугробы до четырёх метров заставляли несчастных замерзающих и истощённых людей вырывать убежища в снегу. Уходили три отряда – семьдесят семь человек, пришли два – тридцать девять человек. Причём в основном матери с детьми. А из третьего отряда вернулись лишь восемь. Из них мужчин только двое. Надо понимать, те самые до кого не добралась мать Джули. Тридцать человек умерли или были убиты своими друзьями и ближайшими родственниками.

Прокурор

Жизнь до…

На приём пришёл молодой мужчина двадцати восьми лет. Худощавый. Очень высокий. Короткая стрижка. Нет правого глаза. Поведение и говор провинциальные. В общении чувствуется дух волчьего бесстрашия, решительности и беспощадности криминального мира. Способ самоутверждения – смертельный риск, война, истязания поверженного противника. Патологически честен и настолько же верен личным принципам. Последние со временем уточнились, заставив поменять образ жизни. Два раза отсидел, совершил несколько убийств и множество жестоких расправ. Криминальную деятельность закончил квартирным мошенником. Приехал в Москву и стал заниматься проповедничеством кришнаитства. Пришёл на приём, чтобы вспомнить прошлую жизнь с подсознательным желанием утвердится в правильности выбранного пути, т. е. в верности оценки прожитых двадцати восьми лет.

Корни способа самоутверждения

В детстве для Дмитрия авторитетом и любимым человеком в семье являлась бабушка. Мама была ему безразлична. Он считает её недалёкой и даже слабоумной, недостойной ни любви, ни ненависти. Отца знает только по письмам. Так как бабушка являлась значимым взрослым для Димы, то именно она оказала решающую роль в формировании системы ценностей внука. Клиент рассказывал, что общение с бабушкой происходило в виде словесной войны. Это была обычная форма общения внука и бабушки. Однако сама «война» была не чем иным, как игрой в соперничество, развлекавшей их обоих. Таким образом, провоцируемое бабушкой игровое противостояние, продолжавшееся в течение всего детства, сформировало в мальчике отношение к соперничеству как к комфортному состоянию духа. Мальчик занимается боксом, участвует во всех возможных драках и разбирательствах, становится активным членом подростковой банды, т. е. живёт в состоянии войны, комфортном и провоцируемом уже им самим. Истязание поверженного противника стало для Дмитрия смакованием достижения цели, в котором риск является разжигающим фактором. Собственно, риск уже является предвкушением этого достижения. Чем его больше, тем сильнее жажда победы, тем более изощрённо и жестоко смакование откровенного садизма.

Корни принципиальной честности и идеализма

Во-первых, бабушкино воспитание внука строилось на идеалах честности, преданности и справедливости. Но только с теми, кто Дмитрия достоин. Во-вторых, в детстве он испытал психическую травму сильно повлиявшую на формирование системы ценностей. Однажды мама незаслуженно, с уничижением обвинила сына в присутствии бабушки. Причём мать для Димы всегда была «вообще никто», но бабушка – сверхавторитетный взрослый, верящий, что её внук так низко пасть не может. Дмитрий рассказывал, что однажды ребёнком шёл вместе с матерью из школы домой. Разговор был обычный, никакой откровенности, а тем более тайн, не содержал. Вечером, когда за ужином все были вместе, мальчик вспомнил что-то из сказанного матерью днём, и… произошло немыслимое! Услышав слова внука, бабушка сначала впилась глазами в дочь, а потом нанесла ей тяжёлый удар по лицу. Голова великовозрастной дочурки мотанулась, обрызгав слюной пацана. Через пару секунд в её глазах появилось сознание. Наступила звенящая тишина. Уничтоженная в очередной раз, да ещё и при сыне, мать не нашла ничего лучшего, как обратить на своего ребёнка взгляд и с тихой ненавистью произнести: «Шкура». Потом безразлично засунув котлету в отбитый рот, мамаша повторила через эту котлетину ещё тише и ещё ненавистней: «Шкура».

Идеалы

Итак, основные и незыблемые Дмитрия идеалы – это честность и преданность тем, кого он считает себя достойными: бабушка, «письменный» отец и команда, превратившаяся из подростковой группы друзей в жестокую и циничную криминальную группу. Для этих людей мир делился на ближний – узкий круг членов группировки и мир внешний, который им всегда должен. Боль чужих утрат причинённая ими, насилие и смерть невинных, были всего лишь повседневной рутиной бандитской работы. Вся группа жила в состоянии войны, требовавшей сплочённости и преданности.

Крушение идеалов

Совершенно закономерно наступает время расплаты. Арест, следствие. Наш герой берёт на себя всё что может, оставаясь верным своим «однополчанам», и в то же время в очередной раз самоутверждаясь перед самим собой. Он рассчитывает на их помощь в подкупе ментов и оплате адвоката. Вот тут-то и происходит то, что называется крушением идеалов. Деньги общака исчезают. Пацаны прячутся по норам. А тот, чью статью Дмитрий взял на себя, даёт против Димы показания о преступлении, которое сам и совершил. Уголовное положение идеалиста ещё больше усугубляется. Нетрудно представить, какое страшное потрясение он испытал. Проверенные в делах «боевые друзья» перед лицом государства разбежались и даже «отблагодарили» того, кто их спасал до последнего, удвоив его срок заключения. Дмитрию в такое было трудно поверить, но это была реальность. Потом приговор, тюрьма и свежие впечатления. На его глазах ломала зона крутых парней, предававших уже свои идеалы, низко падавших в Диминых глазах своими поступками и слабостью. Именно здесь наш герой понял, что люди, особенно его среды, действуют строго в своих интересах. Когда их личный интерес совпадает с интересами родной банды, мир делится на неё и охотничьи угодья. Когда интересы меняются, то и своя команда может стать этими угодьями, а близкий друг – пушечным мясом или тем, на кого можно повесить своих собак.

Кризис

После тюрьмы Дмитрий занимается квартирным мошенничеством. Его принципиальная честность проявляется ежедневно и во всём, так как по-прежнему является основой его системы ценностей. Однако, к своим сотоварищам он относится с осторожностью, а голову на плаху теперь не кладёт. Хотя мир по-прежнему делится на ближний и внешний, основные ценности Дмитрия проявляются и в последнем. Он рассказывал, например, как «бабка в ларьке» неправильно его рассчитав, передала десять копеек. Сначала Дима не придал этому значение – слишком мала сумма. Уехал на юга проматывать мошеннические деньги. И вот сколько там находился, столько терзали его эти чёртовы десять копеек. По приезду, прямо с вокзала полетел возвращать долг продавщице, и не знавшей о недостаче. Несомненно, это был жест самому себе. Система ценностей (совесть) стала о себе робко заявлять. Однако это не мешало Дмитрию (пока не мешало) активно действовать в группе квартирных мошенников. Он лично входил в доверие к жертвам, медленно и терпеливо. Он лично повинен в том, что целые семьи с малолетними детьми оказывались на улице без жилья и последних денег, которые, в свою очередь, шли на оплату всевозможных «югов» и отдавание десятикопеечных долгов. Но, вместо желаемого душевного равновесия: «сегодня отнял, зато вчера вернул», дело шло к кризису. Не помогали даже старые добрые оправдания вроде: «надо же на что-то жить», «они сами лоханулись», или особенно осветляющее – «лохов надо наказывать».

Однажды его «обманул» и «вернул» встретились. Дмитрий стоял у окошка того самого ларька с бабкой за малолетней девочкой. У неё не хватало денег на пачку сливочного масла. Тогда, в 90-е, на каждом углу стояли ржавые ларьки со всем тем, что только можно было втюхать прохожим. Девчонка худыми пальчиками пересчитывала свои копеечки в надежде, что денег хватит. Продавщица, всё та же бабулька, через окошко спрашивала: «Анечка, что же тебе мама стала давать так мало денег?» Девочка скромно отвечала: «У нас теперь больше нет». Дмитрий с радостью вызвался помочь. Вынул свой лопатник и, выискивая мелочь, спросил: «Сколько тебе добавить?» Однако ответа не последовало. Он посмотрел на Аню, чтобы переспросить, но… наткнулся на растерянный взгляд ребёнка. Через мгновение Дмитрий понял, что перед ним дочь матери-одиночки, последней жертвы. А в лопатнике – ею занятые перезанятые деньги на квартирку. Тут же из памяти поднялись давно забытые слова: «Шкура». Однако через двадцать лет эти слова полоснули по самому сердцу, ибо прозвучали справедливо.