Цитаты из книги «Иосиф Сталин. Последняя загадка»

щ Игнатьев, ваши предложения по второму вопросу. Игнатьев, несколько побледнев, начал: – Министерство госбезопасности готово ликвидировать «пятую колонну» в столице. Грузовики дислоцированы за пределами столицы в ближнем Подмосковье, чтобы операция не потеряла внезапности. 5 марта они могут въехать в столицу и провести за одни сутки депортацию враждебного еврейского населения, как это уже практиковалось с чеченцами и ингушами. Одновременно это может быть проделано в Ленинграде и во всех крупных городах. Что касается

История поручила ему осуществить Великую Мечту. Третья Мировая война создаст Всемирное царство Пролетариата. Погибнет сотня миллионов! Но это ерунда, старики с готовностью посылают молодых погибать. Сейчас я дам тебе прочесть!.. Он стоял ко мне спиной, наклонившись над папкой, которую вынул из портфеля. Его лысая голова нависла над папкой. Жирная шея… Как же мне хотелось ударить по ней ножом. Но он был моим последним шансом. Я чувствовал: мерзавец – единственно возможный спаситель моих жены и дочки… да и меня самого… Я хотел жить. Жалкий осел хотел остаться живым. Наконец, он отыскал в папке нужную бумагу и положил передо мной. На ней было обычное «Совершено секретно»… Жирным пальцем, похожим на палец Кобы, он молча водил по строчкам, а я через плечо читал яростные слова Кобы. Это было его выступление на совещании руководителей стран Социалистического Лагеря. «Война в Корее показала слабость американской армии… Лагерь социализма получил военное преимущество, но это преимущество временное… Таким образом, основной задачей социалистического лагеря является мобилизация всех его политических и военных сил для решающего удара по капиталистической Европе…

понял, как-то жалко махнул рукой (дескать – не все ли равно!). Действительно, не все ли равно, если люди для нас – мухи.

Вернулся с работы за полночь. Жена лежала в кровати. В последнее время она перестала спать. Когда я все рассказал, она заплакала. Плакала и шептала: – Боже мой! Я уже с вами простилась навсегда. Я ведь в третий раз не выдержу. Как мало (точнее, много) нужно людям для счастья: знать, что тебя не уничтожат!

Севера» на «просторы Восточной Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера»… Чтобы придать ощущение романтики. И также заменили «великому и любимому И.В. Сталину» на «великому и любимому товарищу Сталину». Как бы – «товарищу евреев», которые поедут своим трудом заглаживать народный грех.

Мой сотрудник вошел в приемную бодрой походкой и сказал, обращаясь к собравшимся: – Простите, товарищи, что заставили ждать. Подписание будет в кабинете главного редактора. Прошу всех туда. Всю толпу повели к главному редактору, а мы с сотрудником прошли в его кабинет. – Надо поговорить. – Меня отправляют уговаривать Эренбурга. – Я тебя подвезу… Значит, Эренбург не..? Сотрудник промолчал. Мы молча спустились в лифте, естественно, оборудованном подслушивающим устройством. Вышли на улицу, здесь он заговорил:

«Эренбург подписал!» – это звучало для них, словно приказ. Как гремело его имя в войну! Вам, не жившим тогда, – не представить. Газеты с его антигитлеровскими статьями солдатам запрещалось использовать на самокрутки (щепотка табака, завернутая в газетную бумагу). Их хранили у сердца, с ними шли в атаку и погибали. Даже в нашем лагере нам читали вслух его статьи. Имя Эренбурга стало тогда нарицательным. Не преувеличиваю, в войну по популярности оно шло вслед за именем Кобы! Мой сотрудник вошел в приемную бодрой походкой и сказал, обращаясь к собравшимся: – Простите, товарищи, что заставили ждать. Подписание будет в кабинете главного редактора. Прошу всех туда. Всю толпу повели к главному редактору, а мы с сотрудником прошли в его кабинет. – Надо поговорить. – Меня отправляют уговаривать Эренбурга. – Я тебя подвезу… Значит, Эренбург не..? Сотрудник промолчал. Мы молча спустились в лифте, естественно, оборудованном подслушивающим устройством. Вышли на улицу, здесь он заговорил

– Плакать надо, а не смеяться. Всегда и всюду, где появляются они, начинаются бунт и печаль. Как правильно жило человечество. Языческие боги были так похожи на нас, ничто человеческое было им не чуждо. Человеческое – значит, звериное. Кровь, победа над противником, месть, много баб… Все радости истинного мужика считались достоинствами. Но вот евреи открыли понятие «грех». Появился Бог, который стал наказывать за грехи. И придумал заповеди, невозможные для человека. Нагие Адам и Ева, преспокойно ебавшиеся с другими Адамами и Евами, сильный Каин, пристукнувший никчемного слабого брата, узнали, что свершают грех… А потом еврейка родила еще одного Бога, и тот потребовал совсем невозможное: он мне по морде, а я ему подставляю другую щеку. Он говорил, а я вспоминал мальч

прошу освободить меня от должности Генерального секретаря и Председателя Совета министров… На лице Маленкова – какой-то панический, смертельный испуг. Он торопливо начал приподниматься, в ужасе воздев руки… И отчаянно закричал из-за спины Кобы: – Не согласны! Не согласны! Просим остаться! Зал подхватил, загремел: «Не согласны! Просим, просим остаться…» (Все, как учитель – царь Иван. Тот так же со

Все яснее прорисовывались контуры будущего гигантского процесса, придуманного моим великим другом. Пятьдесят третий грядущий год должен был затмить год тридцать седьмой. И все яснее становилась моя судьба. Как когда-то писал Кобе бедный Бухарин: «Тут без меня не обойтись!»