Цитаты из книги «Иосиф Сталин. Последняя загадка»

Коба – подозрительнейший из людей, не доверявший даже собственной тени, этот вечный Фома неверующий – доверился Гитлеру?! Гитлеру, который только и делал, что беззастенчиво лгал, нарушал свое слово. Об этой слепой, глупейшей, необъяснимой вере Кобы вы прочтете в десятках сочинений. Прочтете и о том, как в результате этой веры Коба оказался преступно не готов к нападению, за что страна и заплатила миллионами жизней

Евангельские истины, которые учил маленький друг маленького Фудзи, ученик духовной семинарии Сосо Джугашвили. И которые забыл Иосиф Сталин.

Приходит ветер и уходит ветер. И все возвращается на круги своя. И кто-то построит очередной Вавилон на крови, который в очередной раз будет разрушен. Дом, построенный на крови, стоит на песке. «И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое».

«По роду своей деятельности я много лет связан с фармацевтикой и особенно с высокоактивными лекарственными субстанциями. Я имею все основания полагать, что Сталин был отравлен каким-либо сильным антикоагулянтом из группы кумаринов, скорее всего варфарином. Это вещество отвечает всем требованиям «гладкого» отравления. В ничтожных, почти гомеопатических дозах варфарин провоцирует в течение нескольких часов обширный инсульт

Коба умер в двадцать один час пятьдесят девять минут 5 марта. В тот самый день, когда планировал депортировать евреев и начать Апокалипсис.

Коба умер в двадцать один час пятьдесят девять минут 5 марта. В тот самый день, когда планировал депортировать евреев и начать Апокалипсис.

В марте погибли Павел I, Александр II, Иван Грозный…

Он нуждается в повелителе. И идет к прогрессу, когда чувствует железный кулак… «Держи все! Держи вот так». – Коба показал кулак. – Это прокричал Николай I сыну на смертном одре. Глупый сын не понял, и Романовы вскоре получили Революцию. Великой строгостью товарищ Сталин собрал вновь великое государство.

Русский народ – самый терпеливый и покорный, пока им твердо повелевают, но как только ослабят узду, впадает в анархию.

Карамзин, размышляя об Иване Грозном, спрашивал: «Наш народ ли создал таких самодержцев или наши самодержцы – такой народ?»