III

К тому времени, когда миссис Мур вернулась в Клуб, на сцене шел уже третий акт «Кузины Кейт». Окна были закрыты ставнями, чтобы слуги не видели, как их мемсагиб ^[6] играют на сцене, и жара в зале была просто невыносимой. Один электрический вентилятор словно раненая птица судорожно вращал лопастями-крыльями; второй вентилятор не работал. Не желая возвращаться в зал, миссис Мур прошла в бильярдную, где сразу услышала возглас: «Я хочу увидеть настоящую Индию», и поняла, что снова окунулась в ставшую привычной местную жизнь. Увидеть настоящую Индию хотела Адела Квестед, немного странная, осторожная девушка, которую Ронни поручил матери привезти из Англии; Ронни, ее сын, тоже был осторожен, и мисс Квестед – не вполне, правда, определенно – хотела выйти за него замуж; миссис Мур выступала здесь в роли пожилой дамы.

– Я тоже хочу ее увидеть, но не знаю, получится ли у нас это сделать. По всей видимости, Тертоны организуют что-то интересное в следующий вторник.

– Все это кончится катанием на слоне. Этим всегда заканчиваются такие мероприятия. Стоит лишь посмотреть на сегодняшний вечер. «Кузина Кейт»! Нет, вы только вообразите – «Кузина Кейт»! Но где вы были? Вам удалось поймать луну в Ганге?

Накануне вечером дамам случилось увидеть отражение луны в одном из каналов. Темная вода приукрасила диск, и отражение казалось больше и ярче настоящей луны. Зрелище было завораживающим и очень понравилось им обеим.

– Я ходила в мечеть, но луну не поймала.

– Должно быть, изменился угол. Сегодня она взошла позже.

– Да, она всходит все позже и позже, – зевнув, произнесла миссис Мур. Долгая ходьба утомила ее. – Постойте, дайте мне подумать. Ведь мы и отсюда не видим обратную сторону Луны… Нет, не видим.

– Ладно вам, Индия не так плоха, как кажется, – произнес вдруг приятный голос. – Это, если угодно, обратная сторона Земли, но и здесь такая же старая добрая луна. – Говоривший не был знаком ни с одной из леди – они ни разу его не видели, не представившись, он прошел мимо и исчез в темноте за кирпичными колоннами.

– Мы не видим даже обратную сторону нашей планеты; вот в чем наша беда, – сказала Адела.

Миссис Мур была с ней согласна. Она тоже была разочарована скукой их новой жизни. Они совершили романтическое путешествие по Средиземному морю, пересекли пески Египта и доплыли до Бомбея только ради того, чтобы обнаружить расставленные прямоугольной решеткой одноэтажные дома с верандами. Правда, миссис Мур не воспринимала свое разочарование с той же серьезностью, что мисс Квестед. Миссис Мур была на сорок лет старше и уже давно поняла, что жизнь никогда не дает нам желаемое в тот момент, когда мы хотим его получить. Да, приключения порой случаются, но их появление не отличается пунктуальностью железнодорожного расписания. Она снова повторила, что в следующий вторник они, как она надеется, увидят что-то интересное.

– Выпейте прохладительного, – произнес еще один приятный голос. – Миссис Мур, мисс Квестед, прошу вас.

С этим человеком – окружным коллектором ^[7] мистером Тертоном – они были знакомы и уже успели вместе с ним пообедать. Как и дамы, он находил атмосферу в зале, где шла «Кузина Кейт», слишком жаркой. Ронни, сообщил им Тертон, вместо майора Каллендара исполнял обязанности помощника режиссера. Каллендара подвел какой-то подчиненный ему туземец, и майору пришлось уехать. Впрочем, Ронни прекрасно справлялся с этими обязанностями. Здесь Тертон обратился к другим достоинствам Ронни и спокойным, но решительным тоном сказал о нем много лестного. Не то чтобы молодой человек отличался в играх, хорошо знал местную тарабарщину или отлично разбирался в законодательстве, но – и это было решающее «но» – отличался настоящим чувством собственного достоинства.

Миссис Мур была несколько удивлена, узнав об этом, ибо собственное достоинство – не главная черта, за которую матери ценят своих сыновей. А мисс Квестед даже встревожилась, ибо она еще не решила, нравятся ли ей мужчины, обладающие чувством собственного достоинства. Она попыталась обсудить это с мистером Тертоном, но он остановил ее добродушно-пренебрежительным жестом и продолжил свою речь.

– Короче говоря, Хислоп – настоящий сагиб; это человек того склада, который нам нужен, он – один из нас.

Еще один чиновник, облокотившийся на бильярдный стол, поддержал Тертона, призывая внимательно слушать дам. Вопрос был, таким образом, исчерпан, и коллектор отправился по своим делам.

Тем временем представление закончилось, и любительский оркестр заиграл британский гимн. Разговоры стихли, бильярдная партия прекратилась, лица напряглись. Это был гимн оккупационной армии. Он напомнил всем членам Клуба, что они британцы в изгнании. Гимн будил в них сентиментальные чувства и наполнял решимостью. Скупая мелодия, серия просьб к Иегове, дополненная молитвой, не известной в Англии, – хотя они здесь не боялись ни бога, ни короля, они страшились того, чему им ежедневно приходилось противостоять. После они высыпали из зала и принялись наперебой предлагать друг другу прохладительное.

– Адела, мама – фужер?

Обе отказались – они были уже по горло сыты напитками, а мисс Квестед, у которой на языке всегда было то же, что на уме, снова заявила, что хочет увидеть настоящую Индию.

Ронни пребывал в приподнятом настроении. Желание показалось ему комичным, и он окликнул проходившего мимо человека:

– Филдинг, скажите нам, как можно увидеть настоящую Индию?

– Надо пообщаться с индийцами, – ответил человек и исчез.

– Кто это?

– Ректор государственного колледжа.

– Можно подумать, что этого можно избежать, – вздохнув, произнесла миссис Лесли.

– Я избежала, – пожаловалась мисс Квестед, – если не считать служанки. С самого приезда я еще не разговаривала ни с одним индийцем.

– Да вам просто повезло.

– Но я хочу их увидеть.

Мисс Квестед тотчас оказалась в центре внимания нескольких развеселившихся дам.

– Она хочет видеть индийцев! Очень свежая идея!

– Туземцы! Но это же забавно, – возразила другая.

Третья дама проявила несколько большую серьезность:

– Позвольте, я объясню. Туземцы не станут больше уважать вас после встречи, понимаете?

– Значит, это произойдет после многих встреч.

Однако третью даму – глуповатую и дружелюбно настроенную – было невозможно сбить с избранного пути.

– Я хотела сказать вот что: до замужества я была медицинской сестрой, и мне часто приходилось сталкиваться с туземцами, поэтому я знаю, о чем говорю. Я знаю правду об индийцах. Я работала в самом неподходящем для англичанки месте – в туземном княжестве. Там у меня был только один выход – смотреть на них равнодушно и свысока.

– Даже на пациентов?

– Самый добрый поступок в отношении туземца – это дать ему умереть, – сказала миссис Каллендар.

– И что будет, если он попадет на небо? – спросила миссис Мур с мягкой, но несколько натянутой улыбкой.

– Он может попасть куда ему угодно, лишь бы я его не видела. Когда они оказываются рядом, у меня по спине бегут мурашки.

– Я подумала о том, что вы сказали про небеса. Знаете, именно поэтому я против миссионеров, – сказала леди, бывшая раньше медицинской сестрой. – Я очень уважаю священников, но я против миссионеров. Я объясню почему.

Однако в этот момент в разговор вмешался коллектор:

– Вы что, действительно ожидаете встретить здесь наших арийских братьев, мисс Квестед? Это очень легко устроить. Я не думал, что это доставит вам удовольствие. – Он на мгновение задумался. – Вы можете познакомиться с любыми туземцами на ваш выбор. Я знаю правительственных чиновников и землевладельцев. Хислоп может представить нам своих адвокатов, если же вас интересуют педагоги, то мы обратимся к Филдингу.

– Мне надоело смотреть на эти живописные картонные фигуры, – капризно произнесла девушка. – Когда мы приехали, это было чудесно, но эта поверхностная мишура меня уже утомила.

Впечатления мисс Квестед абсолютно не интересовали коллектора; он был озабочен лишь тем, чтобы она хорошо проводила время. Не хочет ли она принять участие в вечере бриджа? Он сразу же оговорился – название традиционное, но играть на нем в бридж совершенно необязательно. Тертон сам придумал это выражение и немало удивлял тех, кому предлагал это времяпрепровождение.

– Но я хочу познакомиться только с теми индийцами, с которыми общаетесь вы, общаетесь как с друзьями.

– Мы не общаемся с ними как с друзьями, – смеясь, сказал он. – Они, конечно, полны всяческих добродетелей, но мы с ними не общаемся. Сейчас половина двенадцатого, слишком поздно, чтобы входить в подробные объяснения.

– Мисс Квестед – ну и имечко! – сказала миссис Тертон мужу, когда они ехали домой. Юная леди ей не понравилась, показавшись неучтивой и капризной. Она не хотела верить, что эту особу привезли из Англии, чтобы женить на ней милого маленького мистера Хислопа, хотя было похоже на то. В глубине души муж был с ней согласен, но он никогда не отзывался дурно об англичанках, если можно было этого избежать, и сказал только, что мисс Квестед, конечно, делает ошибки, а потом добавил:

– Индия задает свои загадки, особенно в жаркий сезон; она задает их даже Филдингу.

При упоминании этого имени миссис Тертон закрыла глаза и заметила, что мистер Филдинг – не настоящий сагиб, и лучше бы он женился на мисс Квестед, потому что и она не настоящая мемсагиб.

Они доехали до своего дома – огромного одноэтажного строения, самого старого и самого неудобного в гражданском поселке. Перед домом красовалась лужайка, похожая на мелкую суповую тарелку. Супруги выпили на ночь ячменной воды и отправились на покой. Их отъезд из Клуба нарушил ход вечера, который, как и все подобные собрания, нес на себе отпечаток некоторой официальности. Общество, преклоняющее колени перед вице-королем и искренне верящее в то, что причастную к королю божественность можно переместить в любое лицо, должно испытывать трепетное почтение к любому воплощению вице-короля. В Чандрапуре Тертонов почитали как племенных божков; но скоро они выйдут в отставку и уедут на какую-нибудь загородную виллу, отлученные от мирской славы.

– Вот порядочность великого человека, – изрек Ронни, очень довольный приемом, оказанным его гостям. – Знаете, что он никому прежде не предлагал вечер бриджа? Кроме того, он пришел на обед! Я бы с удовольствием устроил что-нибудь сам, но когда вы узнаете туземцев ближе, вы поймете, что бурра-сагибу ^[8] легче это сделать, чем мне. Они знают его, и знают, что не смогут его провести, а я здесь еще новичок по сравнению с ним. Думаю, что знать эту страну может только тот, кто прожил здесь не меньше двадцати лет. Ну, матушка, вот твой плащ. Да, кстати, об ошибках, которые здесь делают новички. Вскоре после моего приезда я предложил одному адвокату вместе покурить – всего одну сигарету, заметьте. Так после этого он разослал по базару мальчишек, и они раструбили на весь город об этом факте. Потом всем тяжущимся говорили: «Обращайся к вакилю Махмуду Али, он вхож в дом городского судьи». С тех пор я прижимаю его в суде при каждом удобном случае. Я извлек свой урок, надеюсь, что он тоже.

– Не мог ли этот урок заключаться в том, чтобы приглашать покурить всех адвокатов?

– Возможно, но время ограничено, а плоть слаба. Боюсь, я предпочитаю курить в Клубе, среди себе подобных.

– Почему вы не приглашаете адвокатов в Клуб? – не отставала мисс Квестед.