Отзывы на книги автора «Эдуард Веркин»

Действие во второй книге разворачивается через 17 лет после первой, т.е. в 2018 году.
Главный герой, Виктор, так и не обретший фамилию, живёт в Геленджике, занимается ивентами, собирается на ПМЖ в Черногорию. То есть, максимально близок к своей ореховой скорлупе, как и хотел.

«тараканов непростительно много, почти как дураков.»

Он всё так же скрывается от реальности, только теперь в максимально тупых ютуб-каналах, которые несут в себе только белый шум, но зато отгораживают от абсурдной реальности, потому что злоупотреблять алкоголем уже здоровье не позволяет.

«Алкоголь страшная штука в нашем возрасте, он напрочь выжигает дофамин, отчего экзистенция предстает… в своем натуральном обличье. Попробуй хлорофилл»

К сожалению, в сети чудовищно заспойлерели роман, причём достаточно уважаемые литературные издания. Я понимаю, что редактор, не знакомый с исходником, не может оценить урон, нанесённый статьей, но автор статьи/обзора может вполне.
Итак, Виктор получает посылку, но боится её открывать. Боится правильно. Её открытие сравнимо с открытием ящика Пандоры. Мир главного героя начинает осыпаться. Автор филигранно создаёт атмосферу саспенса на, казалось бы, пустом месте.
По сходным причинам на связь выходят основные действующие лица первой книги: так и не обретший имени Хазин и Роман Большаков (Большой Роман сам себя не напишет).
Силы, задействованные в обрушении зоны комфорта главных героев как бы намекают на ещё одно, хорошо известное действующего лицо.
Оставив позади нарастающий сюр действительности,

«Я недавно в театр ходил на «Грозу», там вообще на заборе трахались...»

разными путями герои пребывают в Чагинск.

«Впервые за последние годы я чувствовал пугающий интерес.»

Город вновь затягивает Виктора, реальность двоится, хаос нарастает.

«Потому что пространство, лишенное гравитации, заполнено хаосом… и это у нас повсеместно.»

К стихийному расследованию исчезновения двух мальчишек семнадцатилетней давности присоединяется повзрослевшая Аглая, дружившая с пропавшими.
Флэшбеки романа наводят на прозрачную параллель: пропавшие мальчишки и Аглая; Виктор, его друг Фёдор и Кристина; Виктор, Роман и Аглая. Равные промежутки времени между этими троицами…
События постоянно повторяются, отличаясь лишь небольшими нюансами. Они идут не по кругу, но по спирали.
Аглая за правду и удивительным образом разгоняет тучи мракобесия раз за разом, но рискует повторить судьбу Кристины. Виктор старательно не видит постоянные намёки тут и там.

«нет никакого смысла говорить неправду. Смело говорите правду – вам все равно никто не поверит.»

Из-за объёма хочется обвинить автора в графомании, но как же вкусно стелет! Именно поток текста создаёт в итоге эстетическое удовольствие.
Сюрреалистичную реальность можно заглушить только не менее диким фэнтези.
Безумие — это тоже вариант нормы. Чтобы спасти Аглаю из Чагинска, Виктор совершает труднообъяснимый на первый взгляд поступок.
Чагинский клубок — это вязкая субстанция, из которой невозможно выбраться. Зыбучие пески, чем активнее действия, тем ближе смерть.

«Не ходите по дорогам юности, в конце этих дорог всегда аптека, силосная яма и скотомогильник, это ватерлоо безвозвратно проиграно.»

Даже демиург-Светлов хочет прикупить здесь домик. Ловец человеков таскает налимов одного за другим из того самого карьера и напоминает Виктору вновь, что реальность можно написать.
Узнав от Виктора о строительстве космодрома, тот самый пропавший Костя сказал, что самые чистые снега на Энцеладе, и Светлов поверил. Также весь город поверил в строительство АЭС и стал медленно погибать от несуществующего радона.
Виктор постоянно менял реальность своими словами, часто необдуманными. Автор даёт ему шанс, вернув «счастливого» клопа. Чагинск может стать Налимовым, надо только написать книгу. Про Налимов или Энцелад.
Но пока он погружается в телевизионный белый шум…шум…шушум…шушун.

Присуждение Эдуарду Веркину в 2017-ом году премии «Новые горизонты» за повесть «ЧЯП» породило целую волну дискуссий: начиная с того, что там нового можно было найти в на вид традиционной книжке про последнее лето детства, и заканчивая сомнениями в том, что перед нами подростковая литература, пусть в главных героях и ходят подростки. Все эти вопросы, безусловно, интересны и важны, но самое важное в том, что «ЧЯП» представляет собой сильный, хорошо написанный, небанально сконструированный текст. И говорить, прежде всего, следует именно про это.
Завязка проста: неглупый, но при этом несколько ленивый парень по фамилии Синцов приезжает на лето к бабушке. Сам он из провинциального города, но бабушка живет прямо-таки в еще большей провинции (полнейшей). Наш герой грустит, что лето пропало и всякое такое, но вскоре находит себе приятеля по фамилии Грошев. Грошев этот очень умен, предприимчив, рассуждает, как взрослый мужчина, и, кажется, Синцову дальний родственник. В общем, колоритная личность. А начинает он знакомство с Синцовым с того, что предлагает взять у него в аренду удачу. Тут бы начаться полной фантасмагории, но ничего такого до поры до времени не случается. Синцов тусуется с Грошевым, помогает ему по мелочи и наблюдает сцены провинциальной жизни.
У «ЧЯПа» масса положительных моментов. Во-первых, написано ведь и впрямь чудно. Во-вторых, герои интересные, пусть их и немного, но все вышли живыми, запоминающимися, динамичными и в нужной степени противоречивыми. В-третьих, Веркин вываливает на головы читателям множество фактов про коллекционирование, читать про все это весьма занимательно, хотя иногда кажется, кое-что автор все-таки присочинил, но так как его Грошев тот еще ненадежный рассказчик, это ощущение вполне закономерно, на него Веркин и рассчитывал. В-четвертых, автор, погружая нас в историю выдуманного городка где-то в Центральной России, показывает, насколько интересным может быть краеведение само по себе. Прошлое Гривска, безусловно, выдумка чистой воды, но после того, как перевернута последняя страница, так и хочется погрузиться в историю уже своего родного края. О каждом из перечисленных аспектов можно поговорить достаточно пространно, но уход во все эти частности отвлечет нас от самого важного в этой книжке. От ощущения потусторонности происходящего, от тревоги, разлитой в летнем воздухе. Совы не то, чем кажутся, это мы знаем, но тут даже бабушка Синцова может оказаться чем-то запредельным.
Рядом с героями постоянно происходит что-то странненькое, что-то на грани, но грань эта так ни разу фактически не преодолевается. Всему можно найти объяснение, простое и рациональное, даже финальному твисту. К примеру, в самой первой главе Синцов встречает в лесу рядом с Гривском странное существо - инфернальную старушку, которая, скорее всего, является хтонической дохристианской сущностью, чем-то вроде Медной горы хозяйки. Так вот, эта сущность за проявленную Синцовым вежливость, наделяет его особой удачей, такой, что Грошев, учуяв ее, пошел знакомиться. Но при этом нам говорят, что старушка просто явилась Синцову во сне. Мол, заснул в машине, жара, спертый воздух, вот разум и породил чудовище. Сон это был или не сон - решать читателю. Синцов не до конца понимает, Грошев уверен, что это был не сон, а еще кто-нибудь просто над всем этим посмеялся бы. Кажется, если весь текст построен на таком приеме, то быстро надоест. Но нет, Веркин так мастерски умеет описывать скрытую тревогу, так ловко ходит вокруг зазора в реальности, такие восьмерки выкручивает, что скучно не станет. Текст просто кричит: «Анализируй меня, деконструируй, разберись со всеми отсылками, намеками и скрытыми цитатами, неслучайно же у нас тут синие собаки передают привет от Маркеса». Это не может не будоражить интерес, а следовательно крепко держит внимание читателя.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что можно найти кучу трактовок «ЧЯПа». Например, автор этих строк встречал версию, что все персонажи повести, кроме Синцова, являются небожителями, которые лишь прикидываются людьми. Версия, безусловно, отличная, дает возможность хорошенько поработать мозгами и, возможно, выдумать то, чего Веркин в текст и не закладывал. Или все же?.. Эта двусмысленность работает постоянно, не сбоит и отвлекает от кое-чего важного. Не стоит забивать себе голову инфернальными сущностями, механизмами работы удачи, телефоном самого Бога, когда на первом плане все-таки вроде бы обычные люди, один из которых может напугать гораздо сильней, чем какой-нибудь монстр (просто обратите внимание на то, как Грошев на речном пляже разбирается с гопниками, очень напряженная и показательная сцена). Если вы будете внимательны только к тревожной мистике повседневности «ЧЯПа», то пропустите связанную именно с Грошевым морально-этическую коллизию, которая сделала бы честь самому Достоевскому. Собственно, тут важна предпоследняя глава. Скажем так (читавшие поймут, нечитавшие потом сообразят), в ней Грошев ведет себя, как человек, который сделал большую подлость, а теперь делает вид, что ничего не произошло, но при этом последнего он не умеет, поэтому палится так, что даже неловко становится. И вот тут-то всякая мистика вдруг перестает быть важной, а важной становится простая человеческая трагедия, трагедия человека, обладающего большим умом и вполне существенной властью, но не умеющего быть счастливым и настоящим. Возможно, в таком пересказе и звучит банально, но, поверьте, Веркин разворачивает эту линию максимально напряженно.
Нет ничего нового в сюжете про последнее лето детства. Нет ничего нового в умении видеть странное в обыденном. Нет ничего нового в попытке описать трансцендентное, вовсе не упоминая его. Тут важно не что, а как. Эдуард Веркин делает это по-настоящему виртуозно. Но при этом его книжку сложно назвать подростковой, для подростковой истории тут маловато действия, слишком много умолчаний. Бог с ней, с целевой аудиторией, главное, чтобы вещь хорошей была. А новое в данном случае как раз находится не в идейном наполнении, а в личностно-авторском. Для Веркина это явно была новая вершина творчества, вызов, с которым он справился. Справился и пошел дальше, читателю на счастье.

Ясно помню… Ожиданье… Поздней осени рыданья…
И в камине очертанья тускло тлеющих углей…
О, как жаждал я рассвета, как я тщетно ждал ответа
На страданье без привета, на вопрос о ней, о ней...

Всё это произведение пронизано "Вороном" По, и где-то к середине, поняв это, я начал всерьёз опасаться, что любые надежды и чаяния главного героя не сбудутся никогда. И очень просто забросить книгу, потому что, уверен, очень многие устали от чернухи в эти дни. Но я верю в Эдуарда Веркина, читал достаточно его вещей, чтобы убедиться в мастерстве и умении писать для каждого в отдельности. Бесспорно, большинство его героев-подростков – это такие маленькие колючие взрослые с черным юморком:

Ульяна достала душистые дамские сигареты, закурила. С удовольствием.
— Ты чего… — начал Иван и тут же замолчал.
— Облегченные. — Ульяна помахала сигаретой. — Ерунда.
— Ну и как, облегчает?

Тошно жить на железнодорожном переезде Ломы, вокруг полтора землекопа, нет твоих ровесников, а рядом только "упыри" – мать-алкашка, которая больше не мама, а просто Верка, старший брат Чугун, уже покатившийся по кривой дорожке грабежей и дядька – философ-сиделец с мутными схемами прокорма. Если нет твёрдых принципов и не для чего или кого жить, то жизненный план вполне ясен, например, вскрывать дачи приезжих москвичей, вытаскивать оттуда барахлишко и сбывать в городе. Аксён, а на самом деле его зовут Иваном, живёт ради младшего брата, и помогает ему ожидание, когда же на соседнюю дачу приедет семья, в которой та самая. Примерно 2010 год, страна на подъёме, ну или не совсем, это не важно, может быть даже по дороге туда, где солнце не встаёт, лишь бы есть по расписанию, а не когда придётся.

Вместе с главным героем мы будем драться, курить, попрошайничать, ненавидеть товарняки, но помнить наизусть расписание проходящих, читать выброшенные из поездов старые журналы, звать по имени одну из крыс в своей халупе и уметь отличать её от посторонних и многие другие странные для среднестатистического жителя нашей страны вещи. Мрак и беспросветная жизнь впереди? Нет, надо только подождать. Раньше ожидания были мелкими, не особенно важными, например, лета. Потому что можно было не показываться дома днями и жить в лесу в шалаше. Ну или дня Победы, потому что Чугун не напивался, и еда была. Теперь же это важная опорная точка в сознании Ивана, она приедет и... Что будет дальше, он точно не знает, но придумывает сценарии, поговорить-то точно надо.

Роман – явная иллюстрация выражения: "Сытый голодного не разумеет". Когда кличку твоему брату Славику дают за то, что он съел за раз десять банок тюльки в томате, а килечный суп – это деликатес. Я ждал каждой главы, вжимая ногти в ладонь, потому что будет хуже или нет? И никто не виноват, просто так случается, так бывает, понимаете?

как по-английски «полупроводник»? Семикондуктор! У нас «полу», а у них «семи», в четырнадцать раз лучше… Поэтому так и живём…

Мне очень нравится, что персонажей никак друг с другом не спутать, налёт маргинальности у каждого первого, но он абсолютно разный. Аксён вот бедный, но гордый и честный. Он перестал ходить в школу, потому что не было ботинок, но встречать Ульяну это не мешало. Ему приходится балансировать на одной ноге на верёвке над зловонной вонючей ямой, ещё и держа на руках младшего брата, не давая свалиться туда, откуда Чугун, плавая на спине, показывает кита и пытается сбить их струями грязи. Благодаря этой гордости, мне кажется, он и выдержал. И не скатился в маниакальное преследование, кстати говоря. Концовка прозрачная, логичная, за что я очень благодарен автору, сумевшему сохранить дух произведения «о светиле прежних дней».

– Сначала я думал, что это из-за меня. То есть сам виноват – слишком уж увлекался всякой потусторонщиной. Но потом понял, что это не главный фактор. Конечно, кирпич скорее упадёт на того, кто любит гулять по стройке, но если в действительности… Если в действительности, то кирпич может упасть на любого. На тебя, на меня, на автогонщика. Это самое страшное. Тут нет никакой закономерности…
Сомёнкова оглянулась.
– Кирпич может упасть на любого, – повторил Круглов. – Главное, чтобы у тебя на голове всегда была каска.

Хотя я уже читала одну книгу Веркина, Через сто лет , первой ассоциацией при чтении этого сборника стали книги Татьяны Мастрюковой. Кошачья голова (она же вспоминается при чтении "Ведьминого дня" из другого сборника Веркина), ещё жуткие былички Приходи вчера и Тихие гости . А еще временами вспоминала ужастики Р. Л. Стайна, Проклятие холодного озера , Оборотень из болот , Лагерь призраков , Ну как, испугался? ... В большей степени это все же касается первой истории из этого сборника, но и вторая походила на этот список по общей картине, стилю, а так там больше ассоциацией с романом Ночь в тоскливом октябре Роджера Желязны.

И все же одно могу сказать точно — обе истории очень разные. Одна более обычная и простая, такая вот классика подростковых ужастиков, но выполненная со вкусом. Другая необычнее, как минимум потому, что тут главный герой (и повествователь в одном лице) — пёс. А еще там фантастические ужасы, что тоже нетипично для подростковых историй. И по итогу я даже не могу сказать, что мне понравилось больше, обе истории оказались хороши.

Ещё здесь не то, чтоб прям насыщенный сюжет, но соотношение скорости, событий, рассуждений и пояснений/объяснений очень комфортное, так что читать все время интересно. И мне очень понравилось то, как историю рассказывали. Это не было страшно, но это было атмосферненько. И эта атмосфера легко может стать пугающей, если тебя триггернет или просто будет подходящая обстановка во время чтения (например, тёмный пустой дом в не самом густонаселенном месте). Да и стиль повествования очень приятный и лёгкий, так что все одно к одному получается.

В общем, определенно советую эту книгу любителям разных подростковых ужастиков

– Ах, Марсик-Марсик, из тебя получится прекрасный разоблачитель чудес. Тебе в комиссию по борьбе со лженаукой надо, а не…
Светка замолчала. А я не стал спорить, в комиссию я бы записался. Ненавижу чудеса.
– Да, точно, разоблачитель… Такие, как ты, всегда видят силиконовые нити на пальцах телекинетиков. Слушай, Маркус, а ты заметил, что чудеса обычно добрые, а? Если чудо – то всегда в сиянии и в гирляндах. А если чудо злое, то это уже не чудо, а… Чрезвычайная ситуация. Экологическая катастрофа, стихийное бедствие… Раньше с этим легко было, саранча налетела, пожрала посевы, или чума набубонилась, так народ не ломал себе голову, шёл в ближайший овраг к ближайшей ведьме и палил её на костре. А сейчас вызывают спасателей. А уж если с экономикой беда, то отцы-инквизиторы быстренько всё наладят – на костёр сорок тысяч ведьм, и ещё дым не успел развеяться, как Возрождение уже наступило.

Как и в другой книге этого автора, Тот, кто стоит за спиной (сборник) , обе повести по атмосфере и стилю повествования очень похожи на подростковые ужастики Р. Л. Стайна и книги Татьяны Мастрюковой. Первая история так особо была похожа на Радио «Морок» , а еще она была похожа на Радогощь Елены Ляпиной и Варварин остров Альбины Нури. Вторая история чем-то похожа на другой роман Альбины Нури, на Пучину скорби . В любом случае атмосфера и стиль очень классные, в лучших традициях жанра.

И каждая история чем-то удивляет. Внезапные и неожиданные повороты в финале есть и там, и там, да и это такая же невидаль, как и то, что главные герои — подростки, которые ведут себя очень по-взрослому, как было в "Локвуд и Ко". Еще одна деталь, которая их роднит — место повествования. И там, и там это деревня, хотя в одном случае это и называют городом, но, во-первых, там не те размеры (пять улиц и центральная площадь, минимум социалки и один рабочий магазин), во-вторых, в самой истории рассказали, что в старые времена деревни называли городами только из-за престижности, по факту это были все те же деревни. А вот, что меня удивило, так это то, что классные мифологические отсылки. В первой истории, например, речь заходит о реке Смородину, а во второй о Лешем.

Сюжет динамичный, а сочетания событий, расследований, размышлений каждый раз было отличным. Главные герои все же выглядят очень приятно, так что читать о них интересно и сопереживать им легко. Да и у этой книги есть ещё один большой плюс — она может очаровать и юных читателей, и читателей куда постарше. Особой жести здесь нет, да и напугаться не так просто, так что нижний возрастной порог здесь весьма условный, а вот верхнего просто нет.

В любом случае определенно советую эту книгу любителям мистических историй о летних деревенских ужасах

– Мы не в детском саду. К тому же мы договорились – никаких гробов с колёсиками, никаких красных рук. И чтобы бантиков в котлетах тоже не было! Только по-настоящему страшные истории…
– Да по-настоящему страшных историй уже нет, – огрызнулся Малина. – Все они уже рассказаны. И даже записаны. Даже книжки такие выпускают…
– Да там тоже ничего страшного не пишут, – вмешался Корзун. – Всё одно и то же. Скелеты какие-то дурацкие, какие-то чурбаны с прищепками… У меня брат, ему восемь лет, кстати, от такого уже не пугается, а только смеётся. Даже он такие книжки не читает…
– Вот я и говорю, – сказал Малина. – Нет настоящих страшных историй. Их уже все придумали и рассказали…

Поначалу я хотела прочитать сначала этот сборник, а потом другие из этой серии, так как этот мне посоветовали и я и должна, и хотела его прочитать, но так вышло, что сначала в мои руки попали два других сборника, Тот, кто стоит за спиной (сборник) и Страж водопоя. Цвет страха (сборник) . Тогда я ещё опасалась того, что мне не понравится опыт с теми двумя книгами, но очень быстро я поняла, что мне нравится, поэтому эту книгу я начинала без опасений, но с готовыми сравнениями и "подозрениями".

Например, оба сборника мне напоминали ужастики Р. Л. Стайна, книги Татьяны Мастрюковой и что-то ещё мистическое, простое и интересное. И этот раз не стал исключением. Из работ Татьяны Мастрюковой вспоминаются Болотница и Кошачья голова для первой истории и Приоткрытая дверь для второй. А еще по стилю и атмосфере обе истории похожи на то, что было в сборничке Давай играть Аники Мроуз Рисси и романе Мертвый месяц Лады Кутузовой.

Но в этот раз я не могу так однозначно сказать, что сюжет не был насыщен событиями. Точнее, первая история сочетала в себе и много рассуждений, и поиски ответов, и какое-то количество действий и событий, которые вместе делают эту историю интересной и похожей на те четыре, которые я уже читала в этой серии. Кстати, она похожа на них и тем, что здесь есть то ли пасхалки, то ли отсылки на другие повести, на "Страж водопоя" и "Шаги за спиной" [= Тот, кто стоит за спиной], (хотя исходя из того, что эта повесть написана в 2005 году, что раньше момента написания всех тех историй, которые тут можно заметить, то это максимум пасхалки, которые стали чем-то большим).

А вот вторая история была не просто насыщенная, но ещё и не простая. Здесь две линии повествования, еще и основным сюжетным ходом сделали историю в истории с эпизодами, где было даже три уровня повествования, то есть история в истории в истории. И да, это все еще подростковый хоррор, как и все предыдущие книги в этой серии, но это уже всё-таки другой уровень.

Обе истории очень атмосферные, читаются легко и занимательно, не сильно страшные (да вообще нисколечки), зато мистика выглядит потрясающе — и ведьмы, и призраки, и злые темные силы, и таинсивенные проклятия. Кстати, у этих историй есть общая тема — летний отдых. В одном случае это ещё и деревенский отдых, в другом лагерный с вечной скукой и поисками развлечений на сон.час. Так что если ищете что-то для летних мистических чтений, то это самое то.

И вообще советую эту книгу любителям мистических историй с лёгкой атмосферой

Сюжет начинается с акцента на запахи.
Персонаж, от имени которого ведется повествование, очень чутко их воспринимает.
Через некоторое время понимаем, что это пёс.
Он очень умный и человечный по своим мыслям и поступкам.
Именно через запахи мы получаем первое представление о мире в котором развивается сюжет.
Этот мир не радует.
Разруха, мертвые птицы и звери, люди пропадают семьями, оставшиеся животные сошли с ума и сломя голову стаями бегут в неизвестном направлении.
Виной всему непонятные твари вдруг появившиеся в мире, как из-под земли или именно оттуда.
Внешне они как люди даже разговаривают. И это страшнее, чем если бы молчали.
Только пес чувствует их запах и понимает надвигающуюся опасность.
Через некоторое время к нему присоединится одиннадцатилетний мальчик.
Выживать будут вместе.

Сюжет немного напоминает Яна Вагнер - Вонгозеро .
Двое пробираются на север, спасаясь от непонятной напасти, внезапно выкосившей почти всё живое.
Книга получилась мрачная и гнетущая.
А ещё страшная, потому что причины произошедшего оказались весьма реалистичными для нашего времени.

А потом во второй повести книги мы узнаем как и с чего всё это начиналось.
Где и с кем жил главный персонаж (пёс) раньше и увидим как постепенно менялся мир под влиянием непонятной угрозы.
Тоже интересно. но я бы предпочла читать эти повести в другом порядке.

Сюжет начинается с акцента на запахи.
Персонаж, от имени которого ведется повествование, очень чутко их воспринимает.
Через некоторое время понимаем, что это пёс.
Он очень умный и человечный по своим мыслям и поступкам.
Именно через запахи мы получаем первое представление о мире в котором развивается сюжет.
Этот мир не радует.
Разруха, мертвые птицы и звери, люди пропадают семьями, оставшиеся животные сошли с ума и сломя голову стаями бегут в неизвестном направлении.
Виной всему непонятные твари вдруг появившиеся в мире, как из-под земли или именно оттуда.
Внешне они как люди даже разговаривают. И это страшнее, чем если бы молчали.
Только пес чувствует их запах и понимает надвигающуюся опасность.
Через некоторое время к нему присоединится одиннадцатилетний мальчик.
Выживать будут вместе.

Сюжет немного напоминает Яна Вагнер - Вонгозеро .
Двое пробираются на север, спасаясь от непонятной напасти, внезапно выкосившей почти всё живое.
Книга получилась мрачная и гнетущая.
А ещё страшная, потому что причины произошедшего оказались весьма реалистичными для нашего времени.

А потом во второй повести книги мы узнаем как и с чего всё это начиналось.
Где и с кем жил главный персонаж (пёс) раньше и увидим как постепенно менялся мир под влиянием непонятной угрозы.
Тоже интересно. но я бы предпочла читать эти повести в другом порядке.

Человек из мёртвого камня сделает статую и гордится потом, если работа удалась. А поди-ка из живого сделай ещё более живое. Вот это работа!

Евгений Шварц "Обыкновенное чудо"

Первая встреча с Эдуардом Веркиным и остался такой восторг! Казалось бы, что особенного? Вся книга от начала до конца построена на одном высоком уровне иронии отношения к происходящему, мол типа, вот такие они эти герои, где-то там, у подножья горы внизу и никогда они не поднимутся наверх к нам. Но мы, читатели, понимаем, что мы-то на вершине, но в настоящее время "барахтаемся" внизу и видим, какие силы предпринимают те, которые внизу, как они пытаются, стараются, работают ежедневно над собою и уже кое-что умеют, но смогут ли они объять необъятное, или уже для них все потеряно в этой жизни.

И тут как раз происходит крутой поворот именно в нас, мы начинаем сопереживать героям и уже мчимся с ними в одной упряжке и даже пытаемся подсказывать им, как поступить, куда лучше пойти, что взять себе еще на вооружение, чтобы стать одними из нас... стать Человеком!

Роман мне ассоциативно напомнил лучшую советскую подростковую фантастику: Булычев, Горькавый, Стругацкие. Не ожидал от автора такой светлой ауры в необычной постапокалиптической обертке, в этом необычном ироничном "ёрничаньи" можно скрыть самые глубокие философские истины о смысле человека. С удовольствием продолжу знакомство с автором.

Сегодняшняя "Цитата Дня" посвящена пользе чтения:

сегда помню, что читать надо, без чтения те искры, которые еще теплятся в душе, погаснут, исчезнут без следа.

С квантовой точки зрения клопы, кусающие постояльцев гостиницы «Центральная», – это те же самые клопы, которые кусали Чехова сто с лишним лет назад. Быть покусанным клопами, терзавшими Чехова - к удаче.

2001 год, начало Тучных нулевых лето. Писатель со знаковым для современной русской литературы именем Виктор приезжает в город своего детства. В Чагинске, у бабушки он проводил каникулы до пятнадцати лет. С пятнадцати до нынешних тридцати не был ни разу. И на похоронах у бабушки, исполняя ее волю, тоже не был. Тогда, в то последнее лето, она взяла с внука обещание никогда не возвращаться в этот город. Что ж вернулся?

Да вот как-то так: у Виктора все складывалось неплохо, сумел найти свое место под солнцем, написал книгу, хорошую, "Пчелиный хлеб" про подростка, который приехал в деревню к деду и неожиданно остался один на хозяйстве - как он со всем управляется. Роман полюбили читатели, тепло встретили критики и... все. Печально, но он оказался автором одной книги. Имя, однако, уже составлено, что позволяет зарабатывать окололитературной фигней. В частности, лок-фиками - писанием фальшивых историй маленьких городков, коих в Расеюшке хоть тысячу верст скачи, всех не объедешь.

Знаете, все же хотят, чтобы у места, в котором они живут, в анамнезе было что-то значительное, свои события и личности, городские легенды, культурный бэкграунд , исторические анекдоты- чтобы все как у больших. Находишь более-менее известного персонажа, который когда-то проезжал через город, останавливался в нем, хотя бы по причине сломанной каретной оси, и фигачишь погонные километры славной городской истории осиянной светом вальяжной государственности. После книгу в роскошном издании ограниченным тиражом станут дарить почетным горожанам и гостям города, а Виктор унесет в клювике достойный гонорар Князю прибыль, белке честь.

Очередной заказ - Чагинск, и тут уж не до бабкиных запретов, где платят, туда и едешь, а то ведь заартачишься, и звать перестанут. А у Виктора в этом городке друзья детства, не то, чтобы прям пылал желанием встретиться, но все же. Не чужое место, не чужие люди, приехать столичным деятелем культуры при деньгах - разве плохо? Интересно как органично Веркин сплетает в экспозиции тезку героя Банева из "Гадких лебедей" Стругацких и Программу привнесения культуры в провинцию из "Пути побежденных" Лазарчука с постоянными темами собственных книг, начиная с "Кошки ходят поперек" (второй, кстати, роман того цикла называется "Пчелиный волк", ничего не напоминает?)

Провинция, но не убогое болото, а вполне себе обнадеживающая, где люди понемногу обустраивают жизнь, гордятся корнями, ищут и находят баланс между западным и почвенным, занимаются творчеством (хотя бы даже чаще всего уровня "лебеди из старых покрышек и пальмы из пластиковых бутылок"), находят способы приструнить коррумпированную местную власть (умеренно коррумпированную). Лелеют ростки своих талантов и в целом потихоньку обустраивают Россию, пока в москвах мутят непонятные схемы.

Таким предстает и Чагинск в долгой романной экспозиции, в продолжении которой ничего не происходит. Нет, не раздражает, потому что проза Эдуарда Веркина - то, чем можно наслаждаться так же бесконечно, как смотреть на огонь, воду и чужую работу. Хотя, чивоуштам, душа просит интриги. И она случается. Сразу после широкого празднования Дня города исчезают два мальчика. Один из них - сын Кристины, с которой герой дружил в детстве. Второй их друг, Федор, работает в местной милиции и по всему, ему бы на ноги всех поднять, не шутка - дети пропали. Но странным образом. ничего не происходит.

Удивительно, но пока масштабный поиск не инициирует олигарх, компания которого именно здесь, в Чагинске планирует некую загадочную и глубоко засекреченную стройку века - до тех пор, пока миллиардер Светлов, не организует поисковые мероприятия, буквально сам включившись в них, горожане как-то даже и не реагируют на ЧП. Напрасно бедная мать колотится рыбой об лед - все заняты своими огородами, более состоятельная часть посиживает вечерами в "Растебяке" (плод местного креатива: расстегай+кулебяка - наш ответ мак-даку). Да и после, потрепыхавшись словно для вида, скоро перестают искать. Родители второго мальчика говорят, что нашли какую-то записку, оставленную сыном, подались-де, пацаны на озеро Байкал. Найдутся.

"Снарк, снарк" в первой части - по сути развернутая метафора российской жизни нулевых, с ее большими надеждами, достаточным уровнем свободы, некоторым финансовым ростом, предприимчивостью и творческими импульсами, но прежним тотальным недоверием к власти и возведенным в абсолют принципом "моя хата с краю". Раздражало, как много в книге пьют, пока не вспомнила, как часто и помногу сама, и абсолютное большинство знакомых пило в тот период. Такое время тотального самоодурманивания.

Я сказала о развернутой метафоре. Весьма развернутая, страниц много, и это только первый том дилогии. Если вы еще не фанат Веркина, как это давно случилось со мной, начните знакомство с его прозой с "Облачного полка", "Друга апреля", "Герды", "Осеннего солнца". Но если любовь к настоящей литературе больше в вас, чем страх перед многабукв - заходите.