Читать книгу «Пчелиный волк» онлайн полностью📖 — Эдуарда Веркина — MyBook.
image

Варгас медленно стрелял из большущих револьверов по мишеням. Сразу с двух рук. После каждого выстрела он вынимал из барабана пустую гильзу и заряжал в каждый по новому патрону. Иногда Варгас заряжал по два патрона, иногда по четыре, иногда по шесть.

Я стоял за его спиной и наблюдал.

Стрелял Варгас долго, наверное, час. И сосредоточенно. Не обращая внимания на шумных десантников, рвавших мишени из своих крупнокалиберных штурмовых винтовок.

Настрелявшись, Варгас положил револьверы на стол, устроился в кресле и потребовал себе графин кактусового сока с мякотью и со льдом.

Я подождал, пока Варгас выпьет два стакана, и подошел засвидетельствовать респект.

– Почему вы стреляете из двух револьверов? – спросил я у Варгаса.

– Как? – удивился Варгас. – У человека две руки, и он должен стрелять из двух револьверов. Левая рука – шесть пуль, правая рука – шесть пуль. Двенадцать пуль.

Варгас отлично говорил по-русски, с мягким чавкающим акцентом. Именно с чавкающим, а не с птичьим, которым наши писатели так щедро награждают коренных жителей Южной Америки. Слова иногда путал.

– Двенадцать пуль – двенадцать мешков, – улыбнулся Варгас. – Хорошо.

Я подумал, что это его в КГБ так научили по-нашенски булькать, у них, кажется, были специальные гипнотические программы. Час сидишь с электродами на башке, а потом: парле ву франсе? Шпрехен зи дойч сплошной, короче, чудо техники.

Варгас закинул ноги на плетеный стул, полюбовался своими сапогами из кожи белого буйвола, закурил короткую мексиканскую сигару.

Позже я узнал, что Варгас почти всегда курил мексиканские, хотя при желании мог бы курить и кубинские. Но на сигарах Варгас экономил. Это потому, что каждый год он менял пончо, и это пончо обходилось Варгасу в кругленькую сумму. В очень кругленькую. Пончо вышивали слепые вышивальщицы в одном из высокогорных районов Кордильер, и всего в год таких пончо изготавливалось три штуки. Одно традиционно дарили президенту США, другое наследнику верховного инки, третье присылали Варгасу.

Варгас носил пончо ровно год, потом пересылал в один из детских домов, там его продавали и с вырученной суммы оплачивали коммунальные услуги.

Тогда, в первую нашу встречу, Варгас тоже был в пончо. И в дурацком котелке, последний раз я видел такой на Чарли Чаплине по телевизору. Варгас выпустил дым, вздохнул и сказал:

– Настоящий боец стреляет только револьверами.

– Почему? – спросил я. – Это же неудобное оружие. Трудно перезаряжать, невысокая скорострельность…

– Отнюдь, – возразил Варгас. – Револьвер, особо револьвер, сделанный руками, превосходит машинган [13]. Даже по скорости пуль.

– А вы пробовали «теслу»?

Варгас рассмеялся.

– «Тесла» стреляет так быстро, что не успеваешь понять, куда именно она стреляет, – ответил Варгас. – А обычный пистолет… Для ребятишек.

Десантники, чистившие неподалеку свое оружие, презрительно расхохотались. Варгас остался невозмутим. Только громко сказал:

– Только индюшата могут думать по-другому.

Старший десантник Гришин спрыгнул со стола и веским шагом направился к нам.

Варгас даже не пошевелился. Курил, полузакрыв глаза, выпускал дым.

– Дедуля, – Гришин положил руку на плечо Варгасу, – что ты тут прокукарекал?

Он был выше Варгаса больше чем на голову и в плечах гораздо шире. Я уж не говорю о том, что рядом с этим молодчиком Варгас казался просто стариком. Он стариком и был, я ничуть не сомневался, что ему уже далеко за пятьдесят. А может, даже и больше. Старый конь, но по нему не скажешь.

– Так что ты тут прокрякал? – спросил Гришин.

– Только дурачки верят, что есть что-то скорее револьвера, – повторил Варгас.

Предводитель спецназовцев Гришин расхохотался.

– Дедуля, – сказал он, – даже самый распоследний «калаш» стреляет в три раза быстрее твоей пукалки. Так что ты осторожнее словами разбрасывайся, чревато бывает.

Варгас улыбнулся.

– Предлагаю состязание, – сказал он.

– Давай! – немедленно согласился Гришин. – Стреляем по мишеням с пятидесяти метров…

– Нет, – покачал сигарой Варгас. – Не думаю. Здоровые люди, по мишеням… Это вот с ним по мишеням. С ребятишком.

И Варгас указал на меня. Гришин посиреневел от ярости, волосы на его ушах зашевелились, как дреды Медузы Горгоны. У всех наших десантников нервная система не выдерживает никакой критики, она ниже плинтуса, что неудивительно. Я видел, как они тренируются: с утра до вечера кирпичи себе об голову ломают, и вокруг музыка играет – бравые марши. А вечером они идут в кинозал, смотрят мультики про Бэмби и рыдают хором. Больные люди, им надо бесплатно выдавать молоко с орехами и медом.

– Это ребятишки так занимаются, – повторил Варгас. – Несмышленые…

Я испугался. Что сейчас нервный Гришин просто пришибет Варгаса кулаком. Возьмет кулак, возьмет Варгаса, стукнет по темени – и Варгас пробьется сквозь бетон до уровня своего мощного ледокольного носа. Но предводитель спецназовцев нашел мужество сдержать свой вселенский гнев, хрустнул кулаками – хруст-хруст, аж мураши по спине.

– Что же вы предлагаете? – спросил Гришин.

– Предлагаю сатисфакцию, – улыбнулся Варгас. – В нашем регионе…

Варгас указал пальцем в пол – видимо, там как раз на другом конце мира и находилась она, эта загадочная страна Никарагуа.

– В нашем регионе принято выясняться на ножах… Но у нас спор об огнестрелках… Предлагаю стреляться.

«Предлагаю стреляться», сказал Варгас, и в моем мозгу сразу же возникла картина.

Утро, зима, редкий снежок, между деревьями переминаются запряженные в черные кареты кони. На снегу собольи шубы и цилиндры, два чела с бакенбардами и в белых рубашках стоят напротив друг друга. В руках пистолеты. Бах. Мозги несчастливца разлетаются красивым веером по милым сердцу каждого русского человека березам.

Красиво.

– Надеваем жилетки, – продолжал Варгас. – Заряжаем оружие каучуковыми пулями.

Десантник расхохотался.

– Дедушка, не смешите лошадей! – сказал он. – Куда вам со мной стреляться? Это же в самом деле не по мишеням палить! При всей вашей славе…

Варгас добро улыбнулся. Так добро, что мне даже немножко холодно стало.

– Вы не поняли, молодежь, – сказал Варгас. – Я думаю сатисфакцию не с вами персонально. Я вызываю всех вас. Одновременно.

Спецназовец Гришин едва успел поймать свою челюсть.

– Сколько человек? – продолжал Варгас. – Девять? Жаль. Лучше, конечно, двенадцать, но пойдет и девять.

– Вы что? – Дес повертел пальцем у виска. – Рехнулись? Один против девятерых?

– Повторяю, – Варгас налил себе еще кактусового сока. – Повторяю. Сколько – не важно. Лучше, чтобы вас было двенадцать. Но девять тоже добро.

Десантники подошли ближе.

– Слыхали? – ошарашенно спросил Гришин. – Он собирается стреляться со всеми нами…

– Меня прислали сюда, чтобы я научил всех стрелять. – Варгас потягивал сок со льдом. – Будет первым уроком.

Бойцы переглянулись.

– Не страшитесь, ребята, – сказал Варгас. – В голову не буду стрелять.

Это стало последней каплей. Десантники дружно отправились в оружейку выбирать оружие и переодеваться в броню и маски.

Варгас натянул на себя жилетку и снова устроился в кресле. Снова курил и прохлаждался, хрустя кубиками льда.

– Вы не боитесь? – спросил я. – Все-таки их очень много. И кто-нибудь обязательно попадет.

– Не попадут, – заверил Варгас. – Будь уверен.

После чего Варгас отставил стакан и принялся заряжать револьверы патронами с резиновыми пулями. Делал он это неторопливо и с любовью.

Минут через пять явились десантники. Выглядели они довольно устрашающе. Пуленепробиваемые жилеты армейского образца, мощные шлемы. Оружие. Вооружились всем, что имелось в наличии. Пистолетами-пулеметами, штурмовыми винтовками, ручными пулеметами, а один прихватил даже помповое ружье.

Варгас усмехнулся.

– Где стреляться будем? – спросил из-под каски Гришин. – Здесь?

– Я видел бетонированный… яму, – сказал Варгас. – Пойдемте туда. Там мы никого не повредим. Да, а что вы можете предложить?

– Ставка традиционная, – посерьезнел Гришин. – Ставим жалованье за полгода вперед.

– Хорошо, – согласился Варгас. – Только, надеюсь, вы все. Все поставите жалованье.

Гришин, не оглядываясь, кивнул за своих подчиненных.

– Вот это я называю кабальеро. – Варгас обратился ко мне: – Всего-то девять человек и не боятся меня! Настоящие мужчины!

– Хватит болтать, приступим. – Гришин кивнул в сторону выхода.

Бетонированный котлован располагался метрах в ста от нашего блока. Не знаю, для чего он предназначался. Может, бассейн, может, рыбок китайских собирались разводить, тех, которые по шестьсот долларов за штуку, а может, еще что.

Котлован был глубок, наверное, метра три. Как раз подходящее для перестрелки место, пули никуда не улетят.

– Отлично, – сказал Варгас. – То, что надо.

Варгас спрыгнул на дно котлована. Приземлился легко, как гимнаст. Десантники переглянулись и стали лязгающе сползать по железной лестнице. Я сунулся было за ними, но старший остановил меня.

– А ты постой наверху, – сказал он. – Побежишь в медицинский блок. Если что, вызывай вертолет.

– Не могу, – сказал я. – У меня нога болит.

Старший Гришин плюнул и полез вниз.

Десантники расположились почти по всему периметру котлована, Варгас встал в центре.

– Идиоты! – рявкнул Гришин. – Вы чего так выстроились?! Друг друга перестреляете! Встаньте к одной стене!

Бойцы выстроились вдоль стены. Варгас пожал плечами и встал напротив.

– Молодец, – сказал он Гришину, – не зря ешь свою похлебку.

Варгас нравился мне все больше и больше. Интересный был чувак, с юмором. Впрочем, меня всегда тянуло к Латинской Америке. Разберусь со всем этим и уеду в Перу, точно. Я читал одну книгу, там описывалась ночная поездка через Анды. Я читаю это описание почти каждый день перед сном и думаю, что Анды – самое прекрасное и удивительное место на нашей планете. И там я побываю. Когда-нибудь, обязательно. Плюну кому надо в глаз – и в Перу. Кстати, еще я играю на перуанской флейте, это просто сверх, кто знает, тот поймет.

– Ну, что тянем? – спросил старший десантник. – Читаете молитвы?

Я подумал, что Варгас, пожалуй, перебрал с уверенностью в собственных силах. Все-таки девять на одного – это слишком круто даже для такого гения стрельбы. Так же думали и десантники. Ухмылялись, поигрывали мускулами, побрякивали оружием и, вообще, вели себя не в меру героически. Гришин спросил:

– Ну, и что дальше?

– Просто, – улыбнулся Варгас. – Мы стоим и смотрим. Потом выхватываем оружие и стреляем. По знаку.

– Что за знак?

Варгас сунул руку за пазуху и извлек небольшой пистолетик.

– Это мне дал брат Фиделя Кастро по имени Рауль, – сказал Варгас. – Отличный пистолет. Мне предлагают «Кадиллак» Элвиса Пресли за него.

Он кинул пистолет мне.

Пистолет был маленький, но тяжелый, как слиток золота. Потом я пригляделся и обнаружил, что пистолет на самом деле изготовлен из золота. Во всяком случае, накладки на рукоятке точно. И не только из золота. Оружие было щедро украшено изумрудами, рубинами, мелкими бриллиантами и другими камнями, названия которых я даже и не знал. Такая штука и в самом деле могла легко потянуть на «Кадиллак». А может быть, даже на маленький самолет.

– Отойди подальше, – посоветовал мне Варгас. – Может задеть. Потом ляжешь на траву, и, как пройдет некоторое время, выстрелишь.

Я так и сделал. Отсчитал положенное количество шагов и лег на травку, прямо как какой-нибудь беспечный кролик на просторах Новой Зеландии. По небу тянулись кучевые облака, все было тихо, спокойно и умиротворенно, как на картинах фламандских художников. Казалось, что время для стрельбы совсем не подходящее…

Хотя для стрельбы всегда подходящее время.

Я снял пистолет с предохранителя, взвел курок, прицелился в облако, напоминавшее большой кувшин, и выстрелил.

В котловане грохнуло так, что я чуть язык себе не прикусил. И все. Тишина.

Странно. Я осторожно подкатился к краю. Заглянул.

Варгас расслабленно стоял в центре, как и минуту назад. Он курил сигару и не спеша перезаряжал револьверы. Десантники валялись по сторонам и маложизненно дрыгались. Варгас увидел меня и подмигнул.

– Все так и должно было быть, – сказал он. – Я сразу им сказал, а они мне не поверили. Время, что ли, такое настало? Людям на слово никто не верит…

– Особачились все, – сказал я, отдавая Варгасу пистолет.

– Как?

– Особачились, – повторил я. – Недобрые, гуманизму не хватает.

– Могу порекомендовать одну дыхательную гимнастику, – сказал Варгас.

– Я слыхал, очень помогает, если каждый день есть суп буайбес, – сказал я. – Вы пробовали буайбес?

– Да, – сказал Варгас. – Это блюдо на любителя, очень сытное.

– А я нет. Не пробовал. И они нет. – Я указал на спецназовцев. – Потому все так и есть. Ожесточаются сердцем.

Гришин сел, прислонился к стене котлована, отстегнул шлем и с грохотом уронил его на цементный пол.

– Что это было? – спросил он. – Как оно…

Остальные десантники тоже стали разоблачаться. Гришин отстегнул от пояса флягу и вылил себе на голову ее содержимое. Отряхнулся. Бросил флягу на цемент.

– Почему? – спросил он. – Почему так никто и не успел выстрелить?

– Я же сообщал вам. – Варгас стряхнул пепел. – Револьвер – самое скорое оружие. Я поразил вас, пока вы тянулись к своим пистолетам.

– Всех девятерых? – спросил я.

– Конечно, – улыбнулся Варгас. – Именно поэтому меня и вызвали. А это первый урок. Теперь собирайтесь и в тир, будем учиться перезаряжать.

– У нас обед скоро, – заметил старший спец.

– Обед впоследствии, – сказал Варгас. – И вообще, друзья, обед вы пока не заслужили.

Варгас направился к лесенке.

– Да, кстати, – сказал он на последней ступеньке. – Не забывайте про наше пари. Потом я сообщу свой счет. Ваши деньги помогут мне.

Десантники ответили скорбным молчанием.

Варгас выбрался из бассейна и отправился в сторону пищеблока. Я с радостью двинул за ним, поскольку вся эта стрельба пробудила у меня зверский аппетит.

Мы пообедали, я собрался бежать в тир, но Варгас меня остановил, сказав, что после обеда каждый приличный боец устраивает себе отдых. Если не устраивать послеобеденный отдых, то тогда зачем вообще жить?

– Я делаю тысячу выстрелов в день. Иногда больше, никогда меньше. Это как плавать. Чтобы развить стрелковое умение, надо упражняться ежедневно. Я стреляю пять часов каждый день. Попробуй.

Варгас подвинул мне револьвер. Револьвер был тяжелым, блестящим, гладким. Блестел матово. Такие я видел в фильмах про Дикий Запад. Он был великоват, под ладонь мне не подходил. Но, несмотря на это, очень удобно в ней устроился. Я поднял оружие, взвел курок и стал целиться. Целился долго. Нажал на крючок.

Револьвер дернулся. Звук был не такой уж и громкий, зато отдача едва не сломала мне пальцы. Все как я и читал. Я попал. Если бы это было в тире, то наверняка оказалось бы, что в десятку. Точно.

– Хорошо, – сказал Варгас. – Но для обычных. Слишком долго. Настоящий стрелок не целится.

– А как тогда?

– Видел состязания по стрельбе? Когда стреляют по летучим тарелкам?

Я кивнул.

– Спортсмен не успевает целиться, на это времени нет. Он просто знает, где находится тарелка. Это не прицеливание, это знание.

Я слушал, я внимал.

– Они годами учатся стрелять из так, – Варгас принял позу стрелка по мишеням – вытянутая рука, прищуренный глаз. – Они попадают в цент, даже меньше. Они стреляют много лучше меня…

Я с сомнением покачал головой.

– Лучше, – уверил Варгас. – Но только вот из так.

Варгас снова продемонстрировал позу стрелка по мишеням.

– И только когда много времени. Моя техника другая. Я сам ее разработал, я не целюсь. В бою целиться некогда. Я нарабатываю скорость. И… – Варгас замялся, – ощущение попадания.

– Как это? – не понял я.

Варгас стал рассказывать:

– Обычный револьвер поражает цель со ста ярдов… с пятидесяти метров. Мой – со ста метров. Но сто – это больше, чем нужно. Пуля из бедного урана пробивает подряд. На ста метрах я бью в сигарету. На расстоянии в двести метров бью в сигару. Но для сигары мне надо целиться.

– А когда вам не надо целиться? – спросил я. – На скольких метрах?

– На пятидесяти. На пятидесяти метрах я могу попасть везде.

После демонстрации в котловане я был склонен этому верить.

– Это достигается годами, – вздохнул Варгас. – Даже десятилетиями. Я не целюсь, я знаю любую точку, в которую бьет пуля. Каждое положение тела и руки соответствует каждому попаданию. Это автоматизм. Я тебя научу…

С тех пор прошло два года, я уже говорил. И все эти два года я стрелял. Стрелял, стрелял, стрелял. Конечно, до Варгаса я не дорос. Я не дорос даже до половины Варгаса. Мы провели больше двух тысяч поединков, и я ни разу не смог выстрелить первым. Но все-таки я был быстр.

Быстр.

Пройдет время, и это спасет мне жизнь.

1
...
...
12