Глава двенадцатая
Змей Горыныч

На огромной площади за коровником горели костры, толпился народ и играла музыка. Ждали прилёта Змея Горыныча.

– Вон он летит, – сказал Кощей боярам и писарю Чумичке. – Видите?

– Где? Где? – засуетились бояре. Все они были с мечами, потому что после прилёта Горыныча были назначены военные учения.

– Вон там, – протянул руку Кощей. – Прямо над лесом!

Однако прошло полчаса, прежде чем бояре заметили в небе маленькую чёрную точку.

Змей летел быстро и бесшумно. Вот он выставил вперёд лапы и приземлился, прочертив по полю две глубокие чёрные борозды.

– Ура! – прокричал Кощей.

Но никто его не поддержал. Бояр не было. Исчезли. Наконец из какой-то ямки выбрался боярин Афонин.

– А он нас не съест?

– Нет, – ответил Кощей. – Он добрый, верно, Горыныч?

Трёхголовый Змей зашевелился.

– Верно, – сказала одна его голова.

– Конечно, – поддержала другая.

А третья ничего не сказала, а только улыбнулась: мол, как же может быть иначе?

– А можно его погладить? – попросил Чубаров.

– Можно, – разрешил Кощей.

Бояре постепенно выбирались из канавы.

– А он нас не покатает? – спросил боярин Демидов.

– Сейчас узнаю. Покатаешь их, Горынушка?

– Могу, – ответил Змей.

И бояре гурьбой стали взбираться ему на спину. Они рассаживались поудобнее, крепко держась друг за друга.

Змей разбежался, взмахнул крыльями и медленно полетел над дворцом.

– Ура! – дружно кричали бояре. – Ура!

Но потом они быстро смолкли, потому что Змей залетел слишком высоко.

Вот он сделал два круга над царскими угодьями и снова приземлился. Притихшие бояре горохом посыпались на землю.

– Спасибо, Горыныч, – сказал Кощей. – А теперь устраивайся. Видишь, коровник у пруда? Там будешь жить… Эй, Гаврила, всё готово в коровнике?

– Всё, ваше величество.

– Тогда накорми гостя, напои и спать уложи. Он, наверное, устал с дороги. Да смотри, корми получше! Тебе же спокойнее будет, понял?

– Как не понять? Понимаю, – грустно ответил Гаврила.

– А мы с боярами пойдём ратное дело изучать.

– А что? Пойдём! – согласились бояре. – Раз велят!

Военные учения начались.

Вечерело, когда к царскому дворцу подъехала телега, запряжённая серой лошадью. В телеге сидел Кот. Огромный чёрный Кот с белой звёздочкой на груди и со страшными стальными когтями. Из глаз Кота били снопы яркого жёлтого света.

Он спрыгнул с телеги и начал подниматься на крыльцо. Дорогу ему преградили два стрельца.

– А ну, брысь отсюда!

Кот молча направил на них жёлтые глаза. Пучки света сузились, и стрельцы стали зевать. Медленно-медленно они опустились на крыльцо и, как по команде, заснули богатырским сном.

Кот перешагнул через них и вошёл во дворец.

Глава тринадцатая
Скатерть-самобранка

По дороге к сказочной столице брело Одноглазое Лихо. Брело оно по приглашению Кощея Бессмертного. И там, где оно проходило, цветы вяли и погода портилась. Позади Лиха ехал мужик на телеге.

– Эй, мужик, – сказало Лихо, – а ну, подвези меня!

– Садись, – ответил мужик. – Жалко, что ли?

Лихо уселось позади мужика. Тотчас внизу что-то хрустнуло, и одно колесо отвалилось.

– Вот беда какая! – заохал мужик. – Совсем новое колесо!

А Лихо тихонечко захихикало.

Мужик соскочил с подводы, вынул из-под сена топор и начал постукивать по оси. Размахнулся раз, другой и как трахнул себя по пальцу!

Лихо засмеялось громче и слезло на дорогу.

– А, чтоб тебя! – разозлился мужик.

Он схватил кнут, размахнулся, хотел ударить Лихо и неожиданно попал по лошадям. Лошади заржали, сорвались с места и понесли трёхколёсную телегу прямо через овсяное поле.

Тут-то Лихо засмеялось в голос.

– Ну, я тебе покажу! – рассвирепел мужик. И, размахивая кнутом, он пустился бежать за Лихом. А оно, подобрав полы платья, помчалось во всю прыть. Вот Лихо перескочило через маленький деревянный мостик над рекой, и он сразу развалился. Бедный мужик прямо с берега бултыхнулся в речку.

– Что – съел? Дурак толстопузый! – кричало Лихо с того берега. – Я тебе ещё покажу! Балда деревенская!

И Лихо ушло. А мокрый мужик ещё долго ходил по берегу и плевался в разные стороны.

Потом, подобрав колесо, он отправился на поиски убежавшей телеги.

Через полчаса к этому же мостику подъехали Митя и Баба Яга.

– Э-ге-ге! – сказала старуха. – Да никак тут Лихо побывало! Весь мост переломан.

– Бабушка, – удивился Митя, – а как же оно могло раньше нас побывать? Мы же обогнали его.

– Оно такое. Где хочет, там и появляется. И спереди, и сзади, и ещё в пяти местах, – отвечала старуха. – А избушке здесь не проехать!

– Значит, пешком пойдём, – сказал Митя.

Они стали выносить из дома то, что могло им пригодиться в дороге. Баба Яга выкатила ступу, положила в неё одеяло и тёплый платок. Осколки блюдечка она завернула в тряпицу и сунула за пазуху. А Митя взял с собой только клок шерсти, что дал ему Серый Волк. Ничего другого у Мити не было.

Они в последний раз осмотрели избушку, и мальчик заметил лоскуток на окне. Тот самый, который Баба Яга отняла у Соловья-разбойника. Митя стал его рассматривать.

В самом углу было вышито: «Скатерть-с…»

– Бабушка! – закричал мальчик. – Это же кусок скатерти-самобранки?

– И то верно! – согласилась старуха.

– Ну-ка, скатерть, дай нам чего-нибудь поесть! – приказал Митя.

– Каши с молоком! – добавила Баба Яга.

Лоскуток свернулся. А когда он развернулся, на нём лежали кусочки чёрного хлеба и половинка солонки с солью.

– Эй, а каша? – сказала Баба Яга. Но больше ничего не появилось. – Обленилась, – решила старуха.

– Может, это тот угол скатерти, на котором хлеб лежит, – проговорил Митя. – А каша в серединке ставится.

– А чай где стоит?

– Не знаю, бабушка. Но мы сейчас по-другому попробуем. Эй, скатерть, – сказал он, – хотим, чтоб хлеб был с маслом!

– И с колбасой! – вставила Баба Яга.

Лоскуток свернулся и развернулся опять. В этот раз хлеб уже был намазан маслом, а сверху лежала колбаса.

– Теперь дело другое! – сказала старуха.

Потом Баба Яга повесила на двери избушки замок и приказала ей:

– Иди к лесу и жди нас там! Да смотри без дела не разгуливай! И посторонних не пускай!

Избушка завздыхала, запыхтела и с неохотой направилась к лесу.

Позади у путешественников была длинная дорога, а впереди мостик. Где-то уже недалеко, за мостиком, лежал стольный город.

И Митя с Бабой Ягой пошли туда.

– Эй, вы! – подбежал к ним какой-то человек в красных сапогах. – Вы Соловья-разбойника не видели?

– А что? – спросила Баба Яга.

– Письмо ему передать велено. Кощей его в помощники зовёт. Нет его на этой дороге?

– Нет его на этой дороге, – ответил Митя.

– И никогда не было! – подхватила старуха.

Скороход задумался:

– Куда ж мне теперь бежать?

– А вы бегите в другую сторону, дяденька.

– Верно. Беги, милок, туда! – сказала Баба Яга.

– Только и остаётся, – согласился скороход. – Вот так всю жизнь и бегаю туда-сюда, туда-сюда! Жену полгода не видел!

Глава четырнадцатая
Сума, дай ума

Не выполнил Финист – Ясный сокол поручения Василисы Премудрой.

– Я сделал всё, как велено, – рассказывал он на следующий день. – Отыскал дуб у Лукоморья, а на нём сундук, про который ты сказывала. Обернулся я добрым молодцем, стал ветки раскачивать. Сундук упал – и вдребезги! Из него медведь выскочил и бежать! Я в медведя шапкой! Сбил его с ног, смотрю, что дальше будет.

– И что было? – спросил Домовой.

– Из медведя заяц выскочил. И по полям. Я в зайца рукавицей кинул. Подбил его. Из зайца утка вылетела. Что, думаю, за напасть? Оборотился я соколом – и за ней! Ударил утку, а из неё яйцо вывалилось! Я за яйцом. Долбанул его клювом. Ну, думаю, всё – выполнил поручение. Ан нет. Из яйца иголка выпала – и вниз. Прямо в стог сена. Искал я, искал – не вижу иголки. Так и осталась она в стогу. Ты уж не сердись, Василиса!

Василиса Премудрая задумалась.

– Обидно, что так вышло. Ну что же, Финист, облети всех богатырей наших. Скажи им – беда пришла. Всем нам несдобровать: Кощей на трон сел. Воевать с ним надо.

– Понял.

– Пусть каждый дружину возьмёт. И пусть подойдут все к Плещееву озеру.

– А как ты сама, Василиса? – спросил богатырь. – Может, мне сначала тебя вызволить?

– О себе я сама позабочусь. Ну, прощай.

Финист снова превратился в сокола и вылетел в окно, так никем из кощеевой охраны и не замеченный. А через полчаса из терема Василисы Премудрой вышла древняя, согнутая старушка.

– Ты это куда, бабка? – забеспокоились стрельцы. – А ну, назад!

– Так мне ж на рынок нужно! Овощей к обеду купить. Накормить Василисушку, – отвечала старушка.

– Выпускать никого не велено! – упёрлись стрельцы. – Только впускать.

– Вам же хуже будет, как умрёт она с голоду! – пригрозила бабка.

Часовые почесали в затылке.

– Ладно, – сказал один из них, – постой пока тут, а я за Чумичкой сбегаю.

Чумичка в это время крутился на берегу пересохшего пруда.

Там сидели и плакали Несмеяна с Фёклой.

– Всё плачете, Несмеяна Макаровна?

– Плачу-у. А что?

– А ничего. Плачьте, плачьте на здоровье. Я вам мешать не стану. Только напрасно вы стараетесь!

– Это почему?

– А так, – ответил Чумичка. Заложив руки за спину, он медленно пошёл вокруг пруда.

– Ты чего говоришь? – закричала Несмеяна. – Нам же карету дадут!

– Да! – поддержала Фёкла.

– Ничего вам не дадут! – отвечал Чумичка, обойдя весь пруд кругом.

– Как – не дадут? Ведь батюшка обещал!

– Да? А где теперь ваш батюшка?

– Где?

– Не знаю где. Вот где. Подите и сами узнайте.

– Как же я пойду? Я плакать должна.

– А как хотите!

– Слушай, ты уж поплачь за меня. А я во дворец сбегаю, – сказала царевна.

– Не-е, – возразил Чумичка. – мне теперь плакать не хочется. Я раньше плакал. Вы уж сами, Несмеяна Макаровна. Без меня уж!

Тут к нему подбежал стрелец и что-то сказал на ухо. И писарь быстро ушёл.

– Что делать? – спросила Несмеяна у Фёклы. – Что он такое наговорил?

– Не знаю.

– И я не знаю.

– Может, доплакать сначала? Уж немного осталось.

– Давай доплачем, – согласилась Несмеяна.

А Чумичка подходил уже к синему терему.

– Ты откуда это, бабка, взялась? Чего это я тебя раньше не видел? – нахально спросил он.

– А я всегда на печи лежала, – отвечала старушка. – Я оттуда не слазила.

– Чего же теперь вылезла?

– Вот пришлось. Вы же внучку мою не пускаете.

– А что это у тебя за сумка такая? Где взяла?

– Сумка как сумка. Обыкновенная, хозяйственная. Мне её Василиса подарила.

– У Василисы Премудрой ничего обычного не бывает! – возразил Чумичка. – У неё все вещи волшебные. А ну давай сюда!

– А ведь ты прав, милок. Эта сумка и в самом деле волшебная. Ты ей скажи: «Сума, дай ума!» – и она тебе даст, поприбавит ума. Сразу поумнеешь!

И она пошла, опираясь на тяжёлую суковатую палку. Палка эта чем-то Чумичке была знакома. Где-то он её видел! А вот где – писарь никак не мог вспомнить!

Старушка отошла в сторону, достала из кармана красное яблоко и стала есть. Она ела и становилась всё моложе и моложе.

И вот уже перед изумлёнными стрельцами и Чумичкой вместо старушки стояла Василиса Премудрая.

– Держи! – заорал Чумичка. – Хватай её немедленно!

Не тут-то было! Василиса свистнула, и словно из-под земли вырос конь. Только её и видели.

Чумичка перепугался.

– Что же делать? Сказать Кощею – убьёт! Не сказать – тоже убьёт!

Он вспомнил про волшебную сумку.

– А ну, сума, дай ума! Да побыстрее!