Глава 3

На белом экране шел мужчина, грязный, со спутавшимися волосами, в рваном хитоне, босый. Шел мужчина медленно, неся на спине огромный крест. Рядом шел римский легионер в полном боевом облачении. С копьем в одной руке и длинным квадратным щитом в другой. На щите был четко виден знак легиона – бык.

Легионер хмуро косился на толпу людей, которые стояли вдоль дороги и молча смотрели на того, которого в скором времени должны были распять. Камера выхватывала лица невольных наблюдателей. И на всех них читалось одна и та же мысль. Беднягу ждет нескорая и мучительная смерть, поэтому не стоит торопить события.

Дорога вела в гору. Каждый шаг приговоренному к распятию давался тяжело и оставлял на серой пыли кровавые следы. Неожиданно мужчина споткнулся и упал на одно колено. Его крест, сбитый из тяжелых бревен, завалился на бок. Уперся в придорожный камень. Мужчина попытался подняться, но не смог. Он открыл рот и прошептал в сторону легионера на иудейском языке. Легионер ответил ему и пригрозил кулаком толпе, давая понять, что никто не должен делать резких движений. Однако люди не услышали его. Поддаваясь какому-то единому порыву, толпа ринулась к мужчине, помогая ему поднять крест, снимая его с плеч, облегчая его тяжелую участь. На мгновение все смещалось, потом в воздухе сверкнул короткий римский меч. Он несколько раз плашмя опустился кому-то на голову. Подбежало еще два легионера. Они начали тыкать остриями копий в людей, отталкивая их. Толпа отхлынула, оставив приговоренного, который уже держал крест на своих плечах и стоял на обоих ногах.

Правда на них были надеты кожанные сандалии, а одежда его была не такой грязный, да и волосы не такие спутанные…

Потом на экране появилась тень. И изображение остановилось.

– Вот, так все и было, – Сазиков подошел к выключателю и включил свет. – Зенон подменил Исуса, и вместо него взошел на Голгофу. Был убит на кресте вместо него. Род Зенона, который знал правду, сменил свое имя, и стал именоваться – Симонами, Симеонами или Семенами, разошелся по миру. Ну, а Исус чувствуя за собой вину, вышел к людям через три дня. Правда, в интересах веры апостол Павел распространил немного другую версию. Она и стала канонической.

Сазиков вернулся к столу, за которым сидел генерал Симеонов и майор Игнатов.

– Нет никаких сомнений, Владимир Андреевич, в том, что твоя фамилия восходит к тем самым «знающим правду».

Сазиков покосился на майора, который сидел с широко открытыми глазами и не верил в происходящее.

– Что, майор? Вижу, удивлены? Хотите что-то спросить? Спрашивайте, не стесняйтесь.

– Как? – Майор посмотрел на генерала, спрашивая разрешения продолжить. Генерал кивнул головой.

– Как вы это сняли? – выдавил из себя майор Игнатов, – это ведь не монтаж? Не постановка?

Сазиков улыбнулся.

– Вы считаете, что такое можно смонтировать или поставить?

Игнатов пожал плечами.

– Ну, может быть в Голливуде и есть такие технологии, но все равно … – было видно, что Игнатов пытается найти для себя ответы на вопросы, которые сам же для себя и задает, но не находил их, поэтому поднял глаза и с просьбой посмотрел на Сазикова, – объясните? Как вы это сняли?

– Если говорить о технической стороне вопроса, – ответил Сазиков, подходя к школьной доске, которая висела на стене, – то этот фильм был снят на несколько камер, которые были вмонтированы в одежду персонажей, участников этих событий, но я так понимаю, что тебя…

Он посмотрел на Игнатова.

– Могу я перейти на ты?

И получив согласие продолжил.

– Тебя ведь интересует не эта сторона вопроса? А то, как я смог проникнуть в то время?

– Да, – Игнатов посмотрел на Симеонова, и увидел, что он улыбается. Его, казалось этот вопрос не волновал, а значит, он знал на него ответ. И понял, что в общем-то сейчас, рассказ будет предназначен только для него. А если это так, то получается, его будут готовить к какому-то заданию.

– Все правильно, Алеша, – прервал ход его мыслей Симеонов, как будто прочитал в раскрытой книге. – Задание для тебя будет, но сначала ты должен уяснить для себя базовые понятия наших взаимоотношений с волхвами.

– С кем? – не удержался, чтобы не переспросить Игнатов.

– С волхвами, – продолжил Сазиков, – теми, кто предупреждает.

***

В окно постучала птица. Сазиков открыл окно. Рыжий филин влетел в комнату, сделал круг и опустился на деревянную балку под потолком. Угукнул.

– Хорошо, что ты зашел, – обратился к филину Сазиков, – быстрее познакомишься со своим напарником, быстрее войдете в контакт и приступите к делу.

Он посмотрел на генерала. Тот сидел с задумчивым видом, видимо пытаясь осознать, что только что увидел на экране. Поймав на себе взгляд волхва, Симеонов вздрогнул и вернулся в реальность.

– Простите, немного задумался. Все-таки не каждому приходилось увидеть своего дальнего предка и узнать его настоящую судьбу, – он провел ладонями по лицу, будто пытаясь смахнуть с себя наваждение, – Итак, Иван, ты отлично понимаешь, то, что увидел Ваш родственник является государственным секретом, причем такого уровня, что все, кто хоть как-то узнали истинному положение вещей подлежат нейтрализации. И нам, или если хотите Вам, очень повезло, что архивариус доложил о случившемся именно мне, а не побежал к федералам, в какой-нибудь отдел с «чистильщиками».

Он поднял руки.

– Но мы также отлично понимаем, что это дело времени и чистильщикам все равно все станет скоро известно. Тогда они будут действовать по инструкции. Несчастный случай, стихийное бедствие, авария, тяжелая болезнь. В крайнем случае бандитское нападение. В общем, когда они приступят к работе, я не позавидую Вашему парню.

Симеонов положил руки на грудь.

– Но и вы не подарок и как я понял, что-то придумали.

Сазиков улыбнулся краем губ.

– Да, я как раз начал излагать свой план, но ты меня прервал. Впрочем по делу. Теперь все понимают степень накала страстей.

Игнатов поднял руку как школьник.

– Я не совсем понимаю. Вернее, я по-прежнему ничего не понимаю.

Филин потоптался на своей балке и угукнул. Сазиков посмотрел на птицу и ответил ей, как живому человеку.

– Начну с самого начала… Итак. В 1961 году Хрущеву был нужен первый полет. И Королев ему его дал. Только в кабине «Востока-1» первого космонавта не была, был лишь магнитофон с записью его голоса, который включался по команде с ЦУПа, в нужный момент.

Симеонов тяжело вздохнул, но согласно кивнул головой.

– Да, за день до старта были выявлены некоторые неполадки в ракете, старт отменить было уже нельзя, поэтому было принято такое решение. Обман случился. Тогда казалось ради благой цели. И на первом этапе так оно и было. Ведь когда эффект от первого полета человека в космос достиг высшей точки, космическую отрасль стали финансировать по полной программе. Можно сказать начался расцвет космической эры. Поэтому второй и последующие полеты уже были настоящие, так как никто не мешал работать.

Сазиков добавил.

– Грубо говоря, первым космонавтом на самом деле был Герман Титов, а вторым – Андриян Николаев. Американцы даже поначалу поверили СССР, но Гагарин стал слишком популярной личностью, и стал много говорить лишнего. В общем было принято решение о его трагической гибели. Как раз это и было первое дело «чистильщиков», потом так же они работали по академику Келдышу, и другим менее известным лицам, кто первым заподозрил государственный блеф, скажем так.

Симеонов перехватил рассказ.

– Как ни странно, американская разведка, которая успела снять показания с Гагарина, не стала раскручивать скандал, а использовала эту идею, чтобы "запустили" своих астронавтов на Луну. И у них это тоже, как говорит молодежь, проканало. Причем «на Луну» они отправили не одного человека, а несколько. Соответственно денег в их отрасль конгресс влил как следует. Потом наши в реальности послали на Луну луноход, и, естественно, не нашли там никаких следов присутствия американцев. Сообразили, что американцы действовали по их схеме и… тоже не стали раздувать скандал. Встретились, поговорили. И решили, что пусть у нас будет первый в космосе, а у них – первые на Луне. Легенды обросли подробностями, музеями. Американцы при помощи психологов ввели в оборот такой термин «синдром астронавта». То есть, когда ты всем говорить, что не делал этого, а тебя все убеждают, что делал, просто ты скромный. А историю со Спилбергом и съемками прилунения в Голливуде используют как фактор сомнения, запуская в сознание людей мысль, что это так же идеи шизофреников. Никто не хочет получить на себя ярлык. В штатах это чревато… Но самое главное, космическая отрасль по эту и другую сторону океана наполнилась деньгами. А то, что периодически кто-то погибал не своей смертью… Ну, такова жизнь. Деньги любят тишину. В общем, вскоре все стали предпочитать молчать на эту тему.

Игнатов окинул взглядом своих собеседников, сначала посмотрел на Симеонова, а потом на Сазикова.

– Насколько я понимаю, Вы побывали, пока еще не понимаю каким образом, на месте старта космического корабля «Восток-1» и зафиксировали то, что в кабине корабля никого не было. Вас заметила охрана, и оставила об этом запись, которая попала в архив. Архивариус принес объяснительные записки к товарищу генералу. Но нет никаких сомнений, что наши коллеги из госбезопасности также скоро узнают о таком инциденте и, проверив все по цепочке, а вернее проследив за передвижениями товарища генерала, придут за Вами. И значит, что Ваша жизнь теперь в опасности, и видимо мне придется ее защищать.

Сазиков посмотрел на Симонова.

– Отличные у тебя аналитики, Володя, – потом он повернулся к Игнатову, – все верно, только защищать надо будет не меня, а вот этого самого филина, он же – Филипп Волхов. И его надо не будет не только защищать, но и… – он еще раз взглянул на Симеонова, как бы получая поддержку, а потом выдал свой план, – помочь ему спасти Гагарина от смерти, а потом вернуть его в кабину «Восток-1», чтобы так сказать восстановить историческую правду.

– Мне? Филина? Гагарина? – Алексей Игнатов ткнул себя пальцем в грудь, потом открыл рот от удивления, посмотрел на рыжую птицу и, наконец, выдавил. – Полный бред.

Филин угукнул и слетев со своей балки, приземлился на стол рядом с Игнатовым, а потом медленной походкой перебрался к нему на плечо.

В этот момент зазвонил телефон, который стоял на камине. Телефон по внешнему виду был старинный, проводной с ручкой на украшенной вензелями корпусе. Чтобы снять трубку Сазикову пришлось встать и пройти через весь огромный зал. Обойти Симеонова, Игнатова. Все это время трубка не переставала трезвонить.

– Алло, Сазиков слушает.

Приложив трубку к уху, он выслушал доклад, потом коротко бросил.

– Пустите, – положил трубку на рычаги, повернулся к своим собеседникам, и с усмешкой произнес.

– И еще одно ваше предсказание сбылось, Алексей. Вы явно можете стать отличным волхвом, – потом рассказал о том, что услышал в трубке. – Привратник докладывает, что к центральному входу усадьбы подъехало несколько джипов. Люди с удостоверениями ФСБ требуют разрешить им проехать на территорию.

Симонов усмехнулся.

– Быстро они. Ну, давайте встречать гостей. А Вам, – он обратился к филину и Игнатову, – общаться с ними не обязательно.

Филин угукнул и вспорхнул с плеча Игнатова, сильно его толкнув, сделал круг на головой.

– Идите за птицей, – объяснил Сазиков, – она вас выведет через запасной выход. Не волнуйтесь, Филипп когда проснется, дополнит вашу картину бытия. Вам будет о чем поговорить.

И уже торопливо добавил.

– Идите, идет.

Игнатов встал и открыл дверь. Филин вылетел в коридор и позвал за собой Алексея.

***

Как только дверь за ними закрылась Сазиков достал из кармана монетку, подкинул ее вверх, поймал и протянул Симеонову.

– Ну, что там? Орел или решка?

Симеонов засмеялся.

– Ребро.

Потом его лицо сделалось серьезным.

– Надеюсь ты понимаешь, что это я вызвал группу немедленного реагирования.

Сазиков убрал в карман монетку, даже не взглянув на нее.

– Конечно, это было запрограммировано. Мы всегда четко знаем, в каком временном створе будут развиваться события. Мне непонятно только одно, зачем так было торопиться? Филипп еще не до конца оправился от раны. Дал бы хоть повязки снять.

Симеонов удивленно осмотрел на Сазикова

– Что значит запрограммировано… – он открыл рот, начиная осознавать. – Неужели это ты подсказал архивариусу, где лежат эти документы?

Сазиков пожал плечами.

– Мог был сразу догадаться. Ты же понимаешь, что ранение волхва во время перехода – это экстраординарный случай. Таким образом ноосфера подсказывает, что ситуация с враньем про первый полет зашла слишком далеко. Надо ее как-то приводить в порядок. – Он посмотрел на Симеонова. – Либо раскрывать правду, что сегодня, как ты понимаешь, практически не реально. Твои церберы этого просто не дадут. Да и все равно никто не поверит. Либо приводить реальность в соответствии с вымыслом. Жаль только ни твой Алексей и ни мой Филипп не готовы к заданию, – он задумался на какое-то время, будто просчитывая варианты и, наконец, добавил. – Хотя бы по тому, что такого еще никто и никогда не делал.

– Не соглашусь с тобой, – возразил Симеонов, – Алексей – идеальная кандидатура, ты сам на это согласился. Он знает территорию, на которой ему придется действовать, пересекался с некоторыми персонажами. – видят, что Сазиков пытается что-то сказать, поднял руку прося закончить фразу. – Ну- да, все это было в наше время, неизвестно как он поведет себя в другом времени, и тем не менее … мы должны попытаться прекратить это вранье. Эх, жаль я не могу взять эту задачу на себя, слишком много знаю. Но ничего не попишешь, мы теперь можем только наблюдать за событиями и не вмешиваться.

Сазиков не согласно мотнул головой.

– Пожалуй, мы можем им немного помочь.

– Как?

Сазиков усмехнулся и подмигнул генералу.

– Давай немного задержим твоих чистильщиков здесь? Дадим, так сказать, ребятам возможность убраться из усадьбы подальше.

Симеонов недоуменно посмотрел на своего старого товарища.

– Молодость решил вспомнить?

Сазиков пожал плечами.

– А что мы теряем? Разомнемся немного.

Симонов помотал головой, сначала не соглашаясь, а потом все же махнул рукой и резко поднялся, одновременно хрустя пальцами, разминая костяшки. – А давай! – подумал, потом добавил. – Посмотрим сколько сможем продержаться.

Хмыкнул.

– Даже интересно стало. Это типа мы вызываем огонь на себя.

Сазиков погрозил ему пальцем.

– Без фанатизма. Усадьбу сжигать не будем.