Я уже ожидал окончания генерации в полной готовности: листы щита были расставлены вдоль стены, мой рейлган на верстаке помещен в тиски оружейного стенда, а отвертки и калибровочный лист ждали рядом. Писк, сообщающий об окончании работы констрактора, еще не утих, а я уже держал в руках черную металлическую коробочку с большой линзой в одном конце и резиновый кожух глазка в другой. Нежно приставил прицел к прицельной планке, закрутил несущие винты и, периодически поправляя регулировочными болтами, вставил, закрепил. Сейчас это было моей первой симфонией Бетховена, моей последней тетрадью математических формул Рамануджана. Наверное, именно так себя чувствовал Да Винчи – полуслепой, но закончивший Сикстинскую капеллу. Поборов желание опробовать свое оружие прямо сейчас, включил генерацию листов керамики и уже после пулей выскочил из мастерской. Пострелять вволю мне не светило ввиду небольшого ресурса ствола. Его хватит как раз примерно на ресурс заряда батареи. Потом замена ствола, зарядка батареи и снова в бой. Но один пробный выстрел я себе позволю. Вылетев из мастерской, я подумал, куда пальнуть – надо было проверить, такой ли пробивной у меня агрегат. Нет, я, конечно, уверен, но подлый червяк сомнения и детское любопытство брали верх. Приложив ружье к плечу, а глаз к прицелу, я, не спеша, начал ловить в перекрестие цели. Дрон не подходил – утяжеленная пуля с бронебойным сердечником прошьет его как комок фольги. Так я и перебирал цели, не торопясь, ведь на пробу у меня был всего один выстрел. Тут меня потрепали за плечо.

– Че, уже готов? – голос Аспида прозвучал за спиной, и я повернул голову.

– Нет, вот хочу попробовать. Собрал только, – сказав это, протянул ствол лейтенанту.

Он минуты четыре осматривал вундервафлю, затем выщелкнул патрон и вгляделся в его характеристики. То, что он считывал статы, было понятно по бегающим зрачкам.

– Сам придумал?

– Нет, не я. Интернет. А я лишь вспомнил идею и принцип. А снаряд из кино подбрил. Как думаешь, наведет шороху? – голос мой срывался от нетерпения.

– А давай попробуем. Только в дрона не стреляй, продырявит и не заметит, – он кивнул на остов робота на горе мусора. У Аспида тоже что-то дрогнуло, и безэмоциональный инженер-лейтенант превратился в дворового мальчишку с рогаткой. Конечно, его табельное оружие не чета этому, но ведь и ветерану боевых действий охота пульнуть из арбалета.

– Вот и я так думаю, – сказал я.

– Бей в шаттл. Я даю разрешение, – произнес Аспид и указал на ремонтируемый корабль без крыльев.

– Я что-то опасаюсь, – признался я.

– Не боись, или давай я? – его глаза загорелись еще больше. – Если и прилетит по башке, то стрелял я, и отвечать мне.

Очень не хотелось отдавать право первой ночи другому. Но и отвечать за дырявый шаттл тоже, а вот посмотреть, какая дырка будет в его борту – очень.

– Давай так: я отдаю тебе первый выстрел из этой малышки, а ты мне подгоняешь аккумулятор на Легионера? – и, поймав взгляд укора, продолжил: – Не обязательно новый. У меня лишь рабочая мускулатура без вооружения и брони, – было ощущение, что я оправдываюсь за то, что он у меня есть.

Лейтенант стоял задумчиво, а потом просиял.

– Ладно. И плюс с меня снимаются все договоренности, заключенные ранее.

– Согласен.

Что я буду иметь в сухом остатке: у меня будет батарея к Легионеру, плюс я проверю возможности моего рельсомета, и не просто, а на настоящем космическом грузопассажирском шаттле, пусть и нерабочем. И за эти испытания с меня взятки гладки, если что, как сказал Аспид, по шапке схватит он сам. Принял, не открывая, подтвердил контракт, и передал бабаху лейтенанту.

Издали на нас уже смотрели любопытные сослуживцы из моей центурии. Всем было интересно, что делает молодой зек с лейтенантом. Наверное, не стоило светить рейлган на глазах у будущих противников, но я уже пообещал обкатать его куратору, да еще и контракт. Ну ничего, будем считать это демонстрацией силы и фактором устрашения, вроде как говорю им: смотрите, какое чудо-оружие у меня имеется и если встретите меня на поле боя сегодня, то обходите.

Аспид проверил раму досылателя, вставил черный патрон, довел его.

– Готов? Внимание! – сказал он с мальчишеским азартом.

Затем включил лазер целеуказателя, точка которого заползала по брюху корабля, снял с предохранителя и нажал на гашетку. Его тело, облаченное в экзокостюм, повело, будто от сильного удара, но видимо он этого ожидал. Выстрела я не видел, лишь слышал звук заряжающихся конденсаторов. А вот место попадания виднелось бахромой раскаленного металла вокруг отверстия размером с монетку. Аспид, сунув в мои руки отстрелянный ствол и светясь от счастья, отправился к трапу, приставленному к шлюзу челнока. И на мгновение скрылся в проеме входа, затем выглянул и махнул рукой мне, приглашая присоединиться. Теперь уже я поднимался по ступеням. Внутри на полу сидел Аспид, с благоговейным блаженством созерцая обстановку. То отверстие входа снаряда, которое было в борту, здесь представляло собой разодранную дыру внутренней обшивки с арбуз величиной, с лохмотьями проводов, торчащих из нее, и пробитой шрапнелью осколков противоположной стеной.

– Рейлганы рулят не только в космозарубах, – вынес вердикт тридцатилетний детина Аспид. На меня эта картина тоже произвела впечатление. Мы вышли из челнока, громко обсуждая увиденное и озвучивая свои мысли о конструкционных правках. Диалог был жарким и мы, незаметно для себя, прокурсировали между наблюдавшими за нашим экспериментом зеваками к моему ангару. Затем Аспид снова надел маску надзирателя и пошел к своему посту, сказав, что я за батареей могу прийти минут через десять. Я зашел в мастерскую и любовно разместил рейлган на оружейном постаменте. Пригляделся к стволу, увидел шкалу износа, которая уменьшилась со ста до девяноста двух процентов, и подключил рукав зарядки батареи.

Здесь я все выполнил. Не дожидаясь отведенного срока, я отправился к Аспиду за обещанной батареей. Пришел к его посту, но там куратора не оказалось. Спустя где-то минуту он подошел, держа в руках фирменный серебристый бокс, на крышке которого красовался логотип «Легионер».

– Не новый, но рабочий. Ты без экзокостюма из своей пушки не стреляй, и позу устойчивую прими, а лучше ляг, – озвучил он. И, после нескольких секунд тишины, добавил: – Мощный больно, без экзокостюма плечо сломает, и на бегу не пальнуть. Ладно, иди, готовься, время заканчивается.

– Я еще щит делаю для защиты.

– Делай, – одобрил он. – Все пригодится.

Диалог пришел к логическому завершению, и я пошел обратно. Войдя в свою «обитель», я сразу не понял, что изменилось, но после обратил внимание на щит: на том, что должно было стать первым слоем моего ростового щита, был нарисован белым баллончиком элемент сортирного искусства, представлявший из себя мужской репродуктивный орган. Пока я уходил, мою мастерскую навещали! Я обернулся и похолодел – на оружейном стенде лежал только с мясом оторванный Пси-прицел. Все! Приехали! Меня обокрали! Я огляделся и понял, что мои нитроглицериновые мины тоже исчезли. Я пулей вылетел из двери и устремился к посту Аспида. Может, еще не все потеряно, может, есть камеры или еще что-нибудь. Не может быть, чтобы кто-то вынес из чужой рабочей комнаты волыну и преспокойно и незаметно ушел. Добежав до надзирателя, я, запыхавшись, судорожно перебирал в уме, что сказать первым:

– Аспид, меня обокрали.

– Поясни, – в его голосе не было удивления.

– Пока я говорил с тобой, рейлган из мастерской увели. И мины.

Меня охватила паника. Да, именно так можно описать это состояние. Дело было даже не в том, что меньше чем через два часа мне предстоит сражаться с шестьюдесятью тремя противниками, паника была от того, что мое изобретение больше не мое. Я даже пожалел, что не спрятал в нем какой-то хитрый механизм, позволяющий стрелять только мне.

– А я чем могу помочь? – голос его, казалось, был отрешенным. Тот дворовый пацан в его глазах исчез, уступив место лейтенанту Ашимову из Флота Конфедерации.

– Ну… – замялся я. – Может, есть камеры, может, можно как-то вычислить, кто украл. Может, можно вернуть.

Осознание того, что Аспид совершенно не интересовался моей проблемой, огнем разожгли во мне злость. Он только что был для меня пусть не другом, но уж точно приятелем, а теперь просто игнорировал все мои проблемы. Проблемы негров, как говорится, шерифа не касаются. И это еще, мягко говоря.

– Ну ты и гнида, – прошипел я сквозь зубы. – Я тебе дроида подарил. Я тебе дал первым из Матильды выстрелить.

Название для моего творения пришло моментально, будто таким и было изначально. Получилась вот такая оказия, что название есть, а ствола уже нет. Матильды больше у меня нет.

– Ты заговариваешься, боец. Я тебе ничего не должен. Был заключен контракт, и я свои обязательства выполнил. Я дал тебе всю информацию, отвечая на твои вопросы. Также, в обмен на выстрел из рейлгана, я отдал тебе аккумулятор. Согласно контракту, я тебе ничего не должен. И будь наконец мужиком – прими факт того, что ты сам просрал пушку и теперь пытаешься возложить ответственность за это на меня. Никто не виноват, что ты не закрывал двери. Ключ-карта, как и в любой мастерской, была у тебя. То, что ты поленился и не закрыл полностью дверь, исключительно твоя вина. Теперь исчезни.

От этого ледяного тона я, наконец, понял, что он прав и ни в чем меня не обманул. Все свои обязательства Аспид выполнил, а приятельские отношения я замыслил сам. Он для меня, прежде всего, куратор, но никак не друг. От этих мыслей было еще хуже. Лучше бы я вообще не подходил. У меня осталось меньше двух часов. Керамические пластины для щита уже готовы. И мне сейчас срочно нужно придумать новый план действий.

Собрать второй такой же рейлган я просто не успею – нет времени. Я лихорадочно пытался придумать возможные варианты оружия. Но все они были либо безнадежно сложны – я физически не успевал их соорудить, либо абсолютно нежизнеспособны – я мог просто так напечатать АК и выйти с ним в бой, но, сколько у меня шансов пробить броню тяжелых экзокостюмов. Я на минуту затаил дыхание, выпав из реальности. Мозг судорожно перебирал все возможные варианты. Точно! Электроника – вот ахиллесова пята наших изобретений, мы из-за уровня не можем использовать оптоволокно. Этим надо воспользоваться. Нет, создать эми-гранаты я не смогу ввиду малого резерва времени. А вот собрать что-то вроде излучателя – очень даже. Ведь микроволновка уничтожает электронику не хуже прямого разряда тока или электромагнитной бомбы. Задача не из сложных соединить несколько магнетронов и вывести общий конус антенны излучателя. Конус, кстати, можно сделать с регулируемым углом, фактически превращая его в пушку направленного действия. Тогда рассеивание по площади будет отдано на откуп мощности жесткого СВЧ-излучения. План возник в голове мгновенно. Первое, что я должен сделать – это опустить жалюзи на двери и закрыть дверь на ключ. За свою халатность я уже поплатился и не хочу повторять этот горький урок. Затем, открыть настежь обе двери констрактора – я, аккуратно, по одной вытащил из него тяжелые листы керамики. Керамика довольно хрупкий материал, но свою хрупкость она с лихвой компенсирует твердостью и изолирующими свойствами. Положил все листы возле стены, ввел в поиске нужного оборудования: «СВЧ-печь», потом «СВЧ-пушка». Результатов не было. Тогда я вел «электромагнитный излучатель». Поиск вывел мне возможные варианты ответа. Излучатель для импульсной ЭМИ-гранаты и излучатель постоянного потока ЭМИ-волн – магнетрон. То, что доктор прописал. Максимальный размер магнетрона не превышал мощности в двенадцать киловатт, поэтому я поставил программу для создания восьми магнетронов с такой мощностью. Я бы поставил и больше, но все упиралось в недостаток времени. Пока готовятся магнетроны, я занялся изготовлением раструба антенны излучателя. Видно те, кто меня обокрали, благоразумно забрали и защитную сварочную маску, лишив меня возможности сварки. До часа Икс оставалось чуть меньше полутора часов. Я надеялся успеть. Боец из меня будет не просто никакой, он будет нулевой. Но я отчаянно не собирался сдаваться. Мы еще повоюем. Пусть хоть луком и стрелами, хоть оружием из г**** и палок. Будет у меня простейшая антенна, без регулировки разведения конуса. Нет на нее времени. Мне еще нужно доделать оружие ближнего боя и щит. Да, щит на фоне всего этого мусора выглядел внушительно. Но его еще нужно сделать. Столько дел, а я не знаю, за что хвататься. Отрезал кусок трубы длиной метр с лишним. С одного конца сделал разрез сантиметров двадцать и свернул конусом, спаяв шов. Затем сделал восемь отверстий, распределил их под углом к другому краю трубы. Теперь жесткий пучок СВЧ излучения будет бить из трубы, выводя всю электронику из строя. Как далеко будет бить и как сильно – не было ни времени проверить, ни желания. Неохота было раскрывать перед остальными и эту карту. Я и так сильно засветился рейлганом, за что поплатился оружием и обрек себя на эту войну со временем и средствами.

С антенной закончил. Настало время щита. Взяв первый лист, на котором, как герб, был нарисован детородный орган метровой длины, я положил его рисунком вниз. Сверху обмазал клеем, и положил лист керамики, снова лист металла и снова керамики. Завершил этот бутерброд последний, самый тонкий лист металла, к которому я приделал ручку из куска трубы. На создание углеволокна, защищавшего меня от осколков керамики, уже не было времени у констрактора. Он и так должен был почти до последней минуты производить магнетроны. Пока сохнет клей на щите с напоминанием о моей рассеянности, я делал то, что мне оставалось – просто воткнул батарейку из кейса во внутренности экзоскелета. Ручки и приклад для магнетронной пушки делать не стал, ввиду отсутствия отдачи. Соединил излучатель и экзокостюм, припаяв стальной прут, как подствольный гранатомет к Калашникову. Будет у меня висеть щит с х**** на правой руке и пушка-микроволновка на левой. Что делать с выведенными из строя, но защищенными броней противниками, я пока не придумал. Мне главное было сначала себя обезопасить. Спрячусь в какую-нибудь щель, закроюсь щитом, а если кто найдет меня, попробую сжечь электронику и добить. Тумблер, кстати, я уже вывел под большой палец левой руки. Осталось только припаять жгуты брони-проводов к еще готовящемуся стать оружием магнетрону. В крайнем случае, убегу, крепление для щита на спине я уже сделал, так что даже попадание в спину для меня не фатально. Вернее, конечно, фатально, ведь своей брони экзоскелет не имеет, но при попадании в щит, я почти уверен, что выживу.

По готовности я вынимал магнетроны из констрактора и ставил их в гнезда на антенне-раструбе, попутно подключая провода. Дополнительной батареи у меня не было, поэтому я запитывал магнетроны от внутренней проводки экзоскелета. Самому ему этого запаса было за глаза, так как не нужно было носить броню, просто двигать мое бренное тело, ну и щит. В любом случае, я был уверен, что даже если буду палить практически без остановки, аккумулятора хватит часа на полтора-два. А если придерживаться плана и просто отсиживаться, то и на день-два. В перерывах между подключениями магнетронов в один общий механизм, я нашел себе занятие. Я вспомнил про те кумулятивные копья, которые я начал делать ради интереса. А ведь такое копье вполне могло пробить мой щит. Жаль, что их было всего шесть. Еще мне удалось усовершенствовать конструкцию этих копий – теперь мне не нужно было таскать с собой еще шесть полутораметровых палок с головками-зарядами. Я просто сделал крепление на внутренней стороне щита для одной рукоятки, а сами заряды положил в бокс и прикрепил на поясе экзоскелета. Все! Пушка из магнетронов была закончена, костюм заряжен, щит и подсумок на месте. Теперь я сидел и ждал, до конца отведенных мне восьми часов оставалось десять минут и они так медленно тянулись. Странное дело, всегда, когда ты не успеваешь, время, кажется, срывается в стремительный бег, но когда же ты чего-то ждешь, готовишься морально и физически, оно замедляется до медленной поступи гигантской черепахи.

Мой уровень достиг семи, нераспределенных очков характеристик оставалось 6, нераспределенных очков технологий – 7 255. Казалось бы, целое богатство, но это значит, что подросли и остальные, и теперь я встречусь не с шестыми-седьмыми уровнями, а, возможно, даже с девятыми. Интеллект стал двадцать, как бонус за рейлган и щит, собранные не по чертежам и имевшие статус «уникальный». Уникальность не была сверхъестественной, коллекционной, просто такая вещь была единственной. Еще подрос в процессе гонки и вторичный навык, завязанный на повторении – энергия стала четыре поинта. Навыки профессий тоже прыгнули: «Электрик 4», «Инженер-механик 6» и «Идентификация 6». Пикнул откат щита спор, предложивший применить его, и в дверь постучали.