Прочитал "Кладбища. Книгу мёртвых-3" Э. Лимонова. В постзрелые годы Эдуарду Вениаминовичу окончательно отказал вкус и чувство меры. Видимо, классикам так положено судьбой. Можно вспомнить тут чудачества Льва Николаевича и прочих сэленджеров. В начале книги классик таскается по кладбищам. Сначала отправляется на харьковское — место упокоения неистовой Анна Моисеевны (см. "Молодой негодяй"). Там он банально заблудился и могилу не нашёл. Затем целенаправленно озирает одно из петербургских кладбищ. Бинго — могила Натальи Медведевой обнаружена, в чём может убедиться любезный читатель. Ибо для обложки книги и были назначены все эти экспедиции в царство мёртвых. Э.В. простодушно замечает, что фотографироваться было неудобно: пришлось сесть в неудобной позе, вывернув ногу. Да, и забыл цветы купить. Но это не важно для вечности. Если подобное выкинул какой-то другой персонаж отечественного Олимпа, то его бы назвали гадом и другими скоромными словами. Но Лимонова трудно упрекнуть. К нему мораль не липнет. Проблема книги заключается в другом. В естественном убывании персонажей, о которых Эдуард может рассказать читателям. Друзья и приятели закончились в первых двух книгах. Доходит до комических сцен. К мэтру врывается его помощник и радостно кричит: "У меня есть подарок для вашей книги. Ваш друг Женя Бачурин умер". Лимонов бежит к клавиатуре. В принципе понятен дефицит персонажей серии. У таких как Лимонов, друзей быть много не может. В ход идут паллиативы. На страницы книги задорно вскакивает Березовский. Причина: Лимонов два раза говорил с ним по телефону. Одышливо озирает своих странных соседей В.И. Новодворская. Аргумент: она подписала и передала через третьих лиц автору свою книгу. Улыбается, скорее всего в пустоту, на званном вечере, лишивший после инсульта речи, А. Вознесенский. Улыбку на страницы. Возникает чувство, что для святого дела литературы Лимонов будет присматриваться, кружа возле недужных знаменитостей, ловя улыбки, случайные, слова и взгляды. Чтобы потом отлить в меди. Иногда у него получается неплохо. Цитирую: "Рядом с нами всю жизнь люди. Мы входим с ними в отношения различной степени близости. Вначале они умирают время от времени, а потом умирают серийно, пачками. Никакой морали извлечь из смертей невозможно. Разве что каждая смерть — это практическое доказательство отсутствия бессмертия". Ещё одно доказательство, что вкус и литературный дар не обязательно совместимы.
Так сказать постскриптум. Нет в книге Б. Немцова. Для каких целей запасливый Эдуард сохраняет столь ненавистного ему мёртвого персонажа? Будем ждать.