Цитаты из книг автора «Эдуард Лимонов»

В русской эмиграции — свои мафиози. Белокурый Женя Кникич не был готов к этому, как и я. Как и я в свое время, Женя работал в газете «Русское Дело» у одного из главных мафиози русской эмиграции — у Моисея Яковлевича Бородатых. Мафиози никогда не подпустят других к кормушке. Хуя. Дело идет о хлебе, о мясе и жизни, о девочках. Нам это знакомо, попробуй пробейся в Союз писателей в СССР. Всего изомнут. Потому что речь идет о хлебе, мясе и пизде. Не на жизнь, а на смерть борьба. За пёзды Елен. Это вам не шутка.

«Я серьезный ученый», — говорит он мне. Я думаю, он серьезный ученый, почему нет, только он и я понимаем, что его профессия серьезного ученого, специалиста по Гоголю и Достоевскому, преподавателя эстетики, никому тут на хуй не нужна. Тут нужны серьезные посудомойки, те, кто без всяких литературных размышлений будут выполнять черную работу. В литературе тут своя мафия, в искусстве своя мафия, в любом виде бизнеса — своя мафия.

Персонал отеля считает нас, я думаю, никчемными лодырями, приехавшими объедать Америку — страну честных тружеников, остриженных под полубокс. Это мне знакомо. В СССР тоже все пиздели о тунеядцах, о том, что нужно приносить пользу обществу. В России пиздели те, кто меньше всех работал. Я писатель уже десять лет. Я не виноват, что обоим государствам мой труд не нужен. Я делаю мою работу — где мои деньги? Оба государства пиздят, что они устроены справедливо, но где мои деньги?

Женщина не может быть основным занятием мужчины в жизни – это следует знать. Женщины должны сменять друг друга. От любви к ним не следует отказываться, но только партия – основное занятие мужчины, все остальное – побочно.

Мирным блеянием волков не разжалобить. Нужны волкодавы.

В России столько заспанных, несчастливых, злобных, подозрительных и пьяных мужчин и женщин главным образом потому, что у людей несчастливая, короткая, стыдная и постная жизнь плоти. На улицы следует выходить не с плакатами «Фабрики – рабочим!», «Землю – крестьянам!», а с плакатами «Сексуальную комфортность – всем гражданам!» и «Да здравствует промискуитет!»

Живопись – напускание гипнотического состояния на человека путём визуальных образов.

Ван Гог – это наше милое бабушкино прошлое. Потому его адаптировал обыватель. Ван Гог – это поэтизация обыденного, поэтому он нравится простолюдинам.

Любовь для меня не вся жизнь, но лишь часть её… Я ей предаюсь, когда могу и хочу охотно, но я не молюсь на неё осатанело. Она для меня куда меньше желания подчинить себе этот мир, например. Я не вишу ни на ком, с требованием «дай любви!», и не хочу, чтоб мне впивались в горло, истерически требуя: «Дай!»

Чтобы стать выдающимся писателем, русский тоже должен покинуть Россию.