Игра в пустые ворота

НА ЗАПАДЕ СУЩЕСТВОВАЛО немало центров, организаций, фондов различных направлений, которые вели подрывную работу против Советского Союза, рассчитанную на дестабилизацию обстановки, на компрометацию партии и советского руководства. Их деятельность координировали и направляли специальные службы. Они именовались подразделениями «психологической войны».

При штабе НАТО, например, действовало специальное подразделение, осуществлявшее «психологические операции». Важная роль в проведении подрывной пропаганды принадлежала Информационному агентству США (ЮСИА).

Антисоветские организации националистического характера, группирования, возникшие в эмигрантской среде, такие как «Союз борьбы с коммунизмом», названный уже НТС, сплачивались вокруг «Комитета радио “Свобода” и “Свободная Европа”», в системе которых действовали редакции, созданные по территориально-национальному принципу (украинская, узбекская, белорусская и т. д.). Все они финансировались и работали под контролем американских спецслужб, сотрудники которых имели официальные должности в их структурах.

Специалисты «психологической войны» использовали любые возможности для создания конфликтных ситуаций на территории СССР, поддерживали любые силы, способные так или иначе обострить обстановку. Они пользовались дезинформацией, основанной на вымыслах, беззастенчивом искажении фактов, лишь бы вызвать недоверие к советской действительности.

Организаторами подобных акций нередко выступали сотрудники посольства США в Москве. Их не раз разоблачали, когда они пытались из-за кулис дирижировать выступлениями различного рода борцов против советской власти или стремились создать так называемые «очаги сопротивления». Речь идет не о разведчиках, которые занимались сбором информации, я говорю о тех, кто готовил идеологические диверсии, кто старательно раздувал огонь «холодной войны».

Вот на первый взгляд не столь уж значительный пример, но он типичен, ибо наглядно показывает, как наши противники использовали малейшие возможности, чтобы спровоцировать конфликты.

В 1960 году в Москве открылся Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы. С первых дней он стал объектом пристального внимания политического отдела посольства США. Сотруднику посольства Гарнету было специально поручено заниматься студентами университета, он получил конкретное задание: сеять междоусобицу между отдельными национальными группами студентов, вызывать недоверие к преподавателям, скомпрометировать саму идею обучения иностранных студентов в Советском Союзе.

Особое внимание Гарнет уделял студентам из Африки. В результате его подстрекательства возникло несколько конфликтов африканских студентов с администрацией университета, поводом к которым служили явно инспирированные основания. Многим студентам предлагали уехать на учебу в западные страны, чаше всего в ФРГ. Более того, Гарнет пытался организовать массовый отъезд африканцев из СССР. Когда деятельность этого дипломата приобрела откровенно противоправный характер и мы получили неопровержимые тому доказательства, было решено провести встречу сотрудников КГБ со студентами университета, на которой придать гласности намерения американца. Как и ожидали, действия Гарнета вызвали крайнее возмущение. После встречи в университете обстановка стала намного спокойнее, а Гарнету пришлось покинуть страну.

Сошлюсь еще на один пример.

В 1987 году в Москву приехала большая группа крымских татар, требовавших вернуть их на постоянное жительство в Крым. Проблема была непростая, и решить ее в несколько дней невозможно – любое стремление найти компромисс наталкивалось на упорное сопротивление татарских лидеров. Вскоре мы убедились, что за спиной у них стоят сотрудники политического отдела посольства США, которые неизменно поддерживали экстремистски настроенных татарских активистов, не желавших слушать никаких доводов, всячески поощряли их действия и, по существу, инспирировали конфликты с властями. Когда мы получили веские доказательства, эти факты были преданы гласности. Это оздоровило обстановку среди прибывших в Москву крымских татар. Они не хотели постороннего вмешательства в решение их судьбы.

В 70-е и особенно в 80-е годы центры «психологической войны» сделали ставку на так называемое «правозащитное движение». Это отчетливо проявилось после совещания по вопросам разоружения и безопасности в Европе, которое состоялось в Хельсинки в 1976 году.

Инициатива проведения совещания принадлежала Советскому Союзу и его союзникам по Варшавскому пакту. Вначале ее поддержали далеко не все страны Европы. Отрицательно отнеслась к идее даже Великобритания. Тем не менее благородные цели не могли не воздействовать на умы политиков, на их авторитет, и совещание состоялось.

Достижение договоренностей о сокращении ядерных и обычных вооружений, и прежде всего военных потенциалов США и СССР, стало событием огромного значения, так же как и договоренность о нерушимости границ в Европе. Однако свое участие в совещании западные государства компенсировали условиями, заложенными в так называемой «третьей корзине». Это раздел соглашений по правам человека (свобода слова, свобода печати, свобода передвижений и т. д.).

Советская сторона весьма неохотно пошла на принятие данного раздела. И не потому, что хотела скрыть имевшиеся в этой области нарушения, а поскольку была очевидна основная его направленность – создать на территории СССР условия для проведения так называемых «психологических операций». Немотивированный отказ от явно провокационной «третьей корзины» грозил срывом всех договоренностей, в поисках выхода из создавшегося тупика советское руководство вынуждено было пойти на уступки.

Сегодня можно сказать, что тем самым было положено начало сдачи позиций великой державой. Для Запада стала очевидной возможность диктовать свои условия Советскому Союзу.

Воспользовавшись сложившейся ситуацией по «третьей корзине» и получив некую свободу действий на территории СССР, центры «психологических операций» не преминули воспользоваться этим.

По их инициативе в Москве, Киеве, Тбилиси и других городах страны возникли неофициальные группы по контролю за соблюдением хельсинкских договоренностей.

Они ставили целью выявление фактов нарушения прав человека в СССР и передачу этих данных в посольства иностранных государств – участников совещания в Хельсинки. Для этого их снабдили специальными бланками.

Дело, казалось бы, благородное, если бы за этим не скрывался замысел легального сплочения сил, проявлявших себя противниками государственного строя.

Не случайно среди них были те, кто в последующие годы оказался во главе разрушительных процессов.

Фактически это были структуры, призванные вести идеологическую борьбу против режима, подстрекать советских граждан к противоправным действиям.

Сейчас очень сложно об этом писать. В наши дни «правозащитное движение» окружено ореолом героизма, стало символом борьбы за демократию. Бывшие правозащитники открыто признают, что активно боролись против существовавшего строя, тогда как в прежние годы они именовали себя всего-навсего «инакомыслящими».

А между тем истина такова: политический отдел посольства США, и в частности его сотрудник Ричард Колмс, имел постоянную связь с представителями группы «Хельсинки» в Москве. Через него шла тайная, но весьма последовательная поддержка этих групп.

Организаторы психологических операций не без оснований видели в них силу, направленную на подрыв доверия к власти. Наиболее активные участники названных групп поощрялись Западом, и не только морально.

Следует отметить, что правозащитное движение было очень неоднородным. Подавляющее число людей, включившихся в него, искренне желало демократических перемен. Они выступали против отживших методов руководства страной, против привилегий высшей номенклатуры и бюрократов, попиравших права граждан. В необходимость перемен искренне верили многие творческие работники, видные ученые, да и простые люди. Это были действительно «инакомыслящие», не посягавшие на конституционный строй. Однако они невольно прикрывали тех, кто вынашивал совсем иные планы и преследовал совсем иные цели, кто, выполняя волю зарубежных спецслужб, вел борьбу против самого строя. Когда же некоторых участников подрывных акций привлекали к уголовной ответственности, многие из искренне заблуждавшихся людей, не разобравшись, становились на их защиту. Так расширялось поле недовольных.

Хорошо помню слова одного члена украинской группы «Хельсинки». Заранее прошу прощения, если ошибаюсь, но, по-моему, это был Лукьяненко, лидер республиканской партии Украины, ныне посол Украины в Канаде. «Нам эти московские диссиденты, – заявил он, – не так уж и важны. Но они помогут решить наши национальные проблемы, избавиться наконец от москалей».

Немалую роль в поощрении «правозащитного движения» играли и высшие эшелоны власти США, о чем – сам того не желая – убедительно свидетельствует бывший участник «хельсинкской группы» Орлов в своей книге «Опасные мысли».

Рассказывая о встрече с государственным секретарем США Джорджем Шульцем перед поездкой президента Рональда Рейгана в Москву, он пишет: «…я попросил его (Шульца), а позднее президента встретиться в Москве не только с отказниками, желавшими выехать из страны, но также – и притом отдельно – с диссидентами, целью которых было изменение самого советского режима, что было Рейганом и Шульцем сделано».

Приведу еще одну цитату из инструкции американских спецслужб:

«…используйте в своих интересах отдельные политические моменты, которые несут в себе происходящие перемены: расширение гласности, критики и самокритики, более жесткий контроль за соблюдением социалистической законности, обеспечением прав граждан и т. п. Генеральное направление борьбы есть наступательные действия, в которые необходимо включать широкие круги различных слоев народа.

Прибегая от простейших к более сложным формам борьбы, каждому социальному бунту или недовольству необходимо немедленно придавать национальный характер. Национально-политические цели должны быть доминирующими мотивами, даже если первопричина была не в этом».

Документ этот извлечен не из сейфов ЦРУ и не из досье КГБ, он был опубликован в печати. К сожалению, опасность подобного рода установок и действий не вызывала реакции у высшего руководства партии и государства.

Ситуация напоминала «игру в пустые ворота». Вратарь не то что ушел из ворот, но своим бездействием шокировал и защитников, и нападающих. Наступил паралич власти.