Устав от грома и чада,От всей городской тесноты,Человеку порою надоСкрыться от суеты.
И степи любя, и воды,Ты все-таки верь словам,Что лес – это «храм природы».Лес – он и вправду храм!
И нету на свете средства,Дающего больше сил.Ведь с самого малолетстваОн нас красоте учил.
С малиной, с речонкой узкой,С травами до небес,Разлапистый, русский-русский,Грибной и смолистый лес.
В июньское многоцветьеКинувшись, как в волну,Скрытый от всех на свете,Вслушайся в гул столетийИ мягкую тишину.
Взгляни, как рассвет дымится,Послушай, как синь лесовПроворней, чем кружевницыПлетут, расшивают птицыТрелями всех тонов.
Между кустов склоненныхПаук растянул антеннуИ ловит завороженноВсе голоса вселенной.
На рыжем листе букашкаСмешно себе трет живот,Шмель гудит над ромашкой,Как маленький самолет.
А в небе, чуть слышный тоже,Сиреневый хвост стеля,Летит самолет, похожийНа крохотного шмеля.
И вновь тишина такая,И снова такой покой,Что слышно, как пролетаетЛистик над головой…
Клены прямые, как свечи,Стоят перед стайкой ив,Лапы друг другу на плечиЛасково положив.
От трав, от цветов дурманныхПочудится вдруг порой,Что можешь, став великаном,Скатать, как ковер, полянуИ взять навсегда с собой.
Волшебный снегирь на веткеС чуть хитроватым взглядом
В красной тугой жилеткеСидит и колдует рядом.
И вот оживают краски,И вот уже лес смеется.За каждым кустом по сказке,И в каждом дупле – по сказке,Аукнись – и отзовется…
Как часто в часы волненийМы рвемся в водоворот,Мы ищем людских общений,Сочувствия, утешенийКак средства от всех невзгод.
А что, если взять иное:Стремление к тишине.Душе ведь надо пороюОстаться наедине!
И может, всего нужнееУйти по тропе туда,Где жаром рябина рдеетИ в терпком меду шалфеяЗвенит родником вода;
Туда, где душе и глазуОткроется мудрый мирИ где на плече у вязаВолшебный поет снегирь.
1970