День окончился, шумен и жарок,
Вдоль бульвара прошла тишина…
Словно детский упущенный шарик,
В темном небе всплывает луна.
Все распахнуто – двери, окошки,
Где-то слышно бренчанье гитар.
Желтый коврик швырнул на дорожку
Ярко вспыхнувший круглый фонарь.
И от этого света девчонка
В ночь метнулась, пропав без следа,
Только в воздухе нежно и звонко
Все дрожало счастливое «да».
Он идет, как хмельной, чуть шатаясь,
Шар земной под ногами гудит.
Так, как он, на весь мир улыбаясь,
Лишь счастливый влюбленный глядит.
Люди, граждане, сердцем поймите:
Он теперь человек не простой –
Он влюбленный, и вы извините
Шаг его и поступок любой.
На панелях его не сшибайте,
Не грубите в трамваях ему,
От обид его оберегайте,
Не давайте толкнуть никому.
Вы, шоферы, его пощадите,
Штраф с него не бери, постовой!
Люди, граждане, сердцем поймите:
Он сейчас человек не простой!
1949
В плетеной корзине живые цветы.
Метель за морозным окном.
Я нынче в гостях у актерской четы
Сижу за накрытым столом.
Хозяин радушен: он поднял бокал
И весело смотрит на нас.
Он горд, ведь сегодня он в тысячный раз
В любимом спектакле сыграл.
Ему шестьдесят. Он слегка грузноват,
И сердце шалит иногда,
Но, черт побери, шестьдесят не закат!
И что для артиста года?
Нет, сердце ему не плохое дано:
Когда он на сцену вступает,
Лишь вспыхнет от счастья иль гнева оно
Пять сотен сердец замирает!
А радость не радость: она не полна,
Коль дома лишь гости вокруг,
Но рядом сидит молодая жена –
Его ученица и друг.
О, как же все жесты ее нежны.
Ее красота как приказ!
Он отдал бы все за улыбку жены,
За серые омуты глаз.
Все отдал бы, кладом кичась своим, –
Прекрасное кто же не любит!
Хоть возрастом, может, как дым, седым,
Брюзжаньем и чадом, всегда хмельным,
Он вечно в ней что-то губит…
Сегодня хозяин в ударе: он встал,
Дождался, чтоб стих говорок,
И, жестом свободным пригубив бокал,
Стал звучно читать монолог.
Минута… И вот он – разгневанный мавр!
Платок в его черной ладони.
Гремит его голос то гулом литавр,
То в тяжких рыданиях тонет…
В неистовом взгляде страдальца – гроза!
Такого и камни не вынесут стона!
Я вижу, как вниз опуская глаза,
Бледнеет красивая Дездемона.
Но, слыша супруга ревнивые речи,
Зачем без вины побледнела жена?
Зачем? Ведь в трагедии не было встречи!
Зачем? Это знаем лишь я да она.
Я тоже участник! Я, кажется, нужен,
Хоть роли мне старый Шекспир не отвел.
Я был приглашен и усажен за стол,
Но «роль» у меня – не придумаешь хуже!
Ты хочешь игры? Я играю. Изволь!
И славно играю, не выдал ведь злости.
Но как тяжела мне нелепая роль
Приятеля в доме и честного гостя!
1949
– Любовь? Ее нет между нами, –
Мне строго сказала она. –
Хотите, мы будем друзьями,
Мне верная дружба нужна.
Что спорить, она откровенна,
Но только я хмуро молчу.
Ведь я же солгу непременно,
Когда ей скажу, что хочу.
Что ж, дружба – хорошее дело!
В ней силы не раз почерпнешь,
Но дружба имеет пределы,
А мне они – по сердцу нож!
Как жил я, что в сердце вплеталось,
Я все бы ей мог рассказать,
Когда бы она попыталась,
Когда б захотела понять.
Идя сквозь невзгоды и вьюги,
Не встретил я преданных глаз.
Случайные лгали подруги,
Я сам ошибался не раз.
Но думал я: вспыхнут зарницы.
Я знал: надо верить и ждать.
Не может так быть, чтоб жар-птицы
Я в мире не смог отыскать!
Когда же порой мне казалось,
Что к цели приблизился я,
Жар-птица, увы, превращалась
В простого, как хвощ, воробья.
Вспорхнув, воробьи улетали,
И снова я верил и ждал.
И все-таки вспыхнули дали!
И все-таки мир засиял!
И вот наконец золотые
Я россыпи в сердце открыл.
Наверное, в жизни впервые
Я так горячо полюбил!
Моя долгожданная, здравствуй!
Ты чувств не найдешь горячей.
Иди и в душе моей царствуй!
Я весь тут – бери и владей!
Жар-птица сверкнула глазами,
И строго сказала она:
– Любовь? Ее нет между нами.
Хотите, мы будем друзьями,
Мне верная дружба нужна.
Что спорить, она откровенна,
Но только я хмуро молчу.
Ведь я же солгу непременно,
Когда ей скажу, что хочу.
1950
За раскрытыми окнами бродит весна,
Звездный купол, мигая, над домом повис.
На соседнюю крышу уселась луна
И глядит в мою комнату, свесившись вниз.
Не беда, если в городе нет соловьев, –
Наверху у соседа запел патефон.
Ветер дышит таким ароматом цветов,
Словно только что был в парикмахерской он.
Я сижу, отложив недописанный стих,
Хитрый ветер в окно мою музу унес.
Лишь большая овчарка – мой преданный пес –
Делит вечер и скуку со мной на двоих.
– Ты, Барон, не сердись, что дремать не даю.
Мы остались вдвоем, так неси караул. –
Положил мне на рукопись морду свою,
Покосился на сахар и шумно вздохнул.
– Был ты глупым, пузатым, забавным щенком,
Свой автограф писал ручейком на коврах.
Я кормил тебя фаршем, поил молоком
И от кошки соседской спасал на руках.
Стал ты рослым и статным, кинжалы – клыки.
Грудь, как камень, такая не дрогнет в бою.
А влюбившись в красивую морду твою,
Много сучьих сердец позавянет с тоски.
Мы хозяйку свою отпустили в кино,
До дверей проводили, кивнули вослед
И вернулись обратно. А, право, смешно:
В третий раз «Хабанеру» заводит сосед!
Я немного сегодня в печаль погружен,
Хоть люблю я и шум, и веселье всегда.
Одиночество – скверная штука, Барон,
Но порой от него не уйдешь никуда.
Новый год, торжество ль первомайского дня,
Когда всюду столы и бокалов трезвон,
Хоть и много на свете друзей у меня,
Письма редки, почти не звонит телефон.
Но с хозяйкой твоей пятый год день за днем
К дальней цели иду я по трудным путям.
А какой мне ценой достается подъем,
Ни к чему это знать ни чужим, ни друзьям.
Нам с тобой не впервой вечера коротать.
Смех и говор за окнами смолкли давно.
Надо чайник поставить, стаканы достать –
Скоро наша хозяйка придет из кино.
Ветер, сонно вздыхая, травой шелестит,
Собираясь на клумбе вздремнуть до утра.
Звездный купол, мигая, над миром висит.
Спать пора…
1950
Сдвинув брови, твердыми шагами
Ходит парень возле перекрестка.
В этот вечер под его ногами
Снег хрустит решительно и жестко.
Час назад в просторном зале клуба
Пестрый вихрь кружился, бушевал,
Пело сердце, рокотали трубы –
Был в разгаре молодежный бал.
Час назад он думал, что развеет
Подозрений горьковатый дым,
Час назад он верил, что владеет
Все еще сокровищем своим.
Но когда любимую увидел
С тем же длинным парнем в тюбетейке,
В сердце злые шевельнулись змейки,
Он смотрел, молчал и ненавидел.
На площадке лестницы пустой
Видел он, как обнял тот подругу.
Вот они придвинулись друг к другу,
Вот поцеловались раз, другой…
Нет, им даром это не пройдет!
Он отвергнут, только он не сдался.
Он им все итоги подведет,
Зря он, что ли, боксом занимался!
Потому суровыми шагами
Ходит парень возле перекрестка.
И недаром под его ногами
Снег хрустит так твердо и так жестко.
Только для чего готовить мщенье
И катать на скулах желваки?
Если сердце терпит поражение,
Разве тут помогут кулаки?!
1950
Дятлы морзянку стучат по стволам:
«Слушайте, слушайте! Новость встречайте!
С юга весна приближается к нам!
Кто еще дремлет? Вставайте, вставайте!»
Ветер тропинкой лесной пробежал,
Почки дыханьем своим пробуждая,
Снежные комья с деревьев сметая,
К озеру вышел и тут заплясал.
Лед затрещал, закачался упрямо,
Скрежет и треск прозвучал в тишине.
Ветер на озере, точно в окне,
С грохотом выставил зимнюю раму.
Солнце! Сегодня как будто их два.
Сила такая и яркость такая!
Скоро, проталины все заполняя,
Щеткой зеленой полезет трава.
Вот прилетели лесные питомцы,
Свист и возню на деревьях подняв.
Старые пни, шапки белые сняв,
Желтые лысины греют на солнце.
Сонный барсук из норы вылезает.
Солнце так солнце, мы рады – изволь!
Шубу тряхнул: не побила ли моль?
Кучки грибов просушить вынимает.
Близится время любви и разлук.
Все подгоняется: перья и волос.
Зяблик, лирически глядя вокруг,
Мягко откашлявшись, пробует голос.
Пеной черемух леса зацвели,
Пахнет настоем смолы и цветений,
А надо всем журавли, журавли…
Синее небо и ветер весенний!
1950
Дождь весь день хлестал, бесился
Над опушкой, над полями.
К ночи вдруг устал, смирился,
Мирно зазвенел ручьями.
Ветерок промчал по сучьям,
Месяц встал над перелеском,
Рукавом широким туча
Звезды вытерла до блеска.
Тень легла от вербы гибкой,
Над водой камыш согнулся,
Через речку светлый, зыбкий
Лунный мостик протянулся…
Я не сплю, мне душно, жарко.
Может, ветер слишком ласков?
Может, звезды слишком ярки?
Может, мир в особых красках?
Я иду по мокрым травам,
Запах клеверный вдыхая,
Слева – месяц, речка – справа,
Впереди – поля без края.
Кто увидит – отшатнется:
Человек ума лишился,
Человек поет, смеется,
Человек с дороги сбился.
Ну и пусть себе гадает,
Отчего я в поле вышел.
Знаю я, а он не знает,
Я слыхал, а он не слышал,
Как совсем еще недавно
В блеске звезд она стояла.
– Мой единственный, мой славный.
Я люблю тебя!.. – сказала.
1950
Лыжи звенят на упругом снегу,
Птицы, поднявшись, над просекой вьются,
Елки, дубы позади остаются…
Ветер… Я следом за ветром бегу!
Галка вспорхнет или заяц проскачет,
Крикну я вслед им – и дальше, вперед!
Дремлют в снегу подмосковные дачи,
В небе озябшее солнце встает.
Вниз, под уклон, только ветер в ушах!
Холод и страх овладеть не сумеют
Тем, кто горячее сердце имеет,
Крепкие нервы и силу в руках.
Завтра учеба: конспекты, зачеты,
Все подготовить в положенный срок.
В будни поможет упорней работать
Славный морозный воскресный денек!
Поле, за полем заснеженный лес…
Сколько тут солнца, простора и ветра!
Гриву раскинув на полкилометра,
Мимо со свистом промчался экспресс.
Тени вокруг все длинней, все темнее,
Вечер на сучьях развесил закат.
Птицы смолкают. Пора и назад!
Снег вдоль оврага слегка голубеет.
Я не устал, я не мерзну в пути.
Ветер, я мог бы с тобой потягаться!
Мог бы еще хоть до полюса мчаться,
Только мне завтра вставать к девяти.
1951
Известно всем: любовь не шутка,
Любовь – весенний стук сердец,
А жить, как ты, одним рассудком
Нелепо, глупо наконец!
Иначе для чего мечты?
Зачем тропинки под луною?
К чему лоточницы весною
Влюбленным продают цветы?!
Когда бы не было любви,
То и в садах бродить не надо.
Пожалуй, даже соловьи
Ушли бы с горя на эстраду.
Зачем прогулки, тишина,
Коль не горит огонь во взгляде?
А бесполезная луна
Ржавела б на небесном складе.
Представь: никто не смог влюбиться
И люди стали крепче спать,
Плотнее кушать, реже бриться,
Стихи забросили читать…
Но нет, недаром есть луна
И звучный перебор гитары,
Не зря приходит к нам весна
И по садам гуляют пары.
Бросай сомнения свои!
Люби и верь. Чего же проще?
Не зря ночные соловьи
До хрипоты поют по рощам!
1951
О проекте
О подписке