Почему мы обращаемся к посланию Петра? Поистине волнующе читать подлинное сочинение человека, хорошо знавшего Иисуса. В наши дни, как и во времена Павла, угроза гонений продолжает тяготеть над Церковью. Ни в одну из эпох вопрос об отношении Церкви к миру не имел такой остроты, как сейчас. Но мы обращаемся к посланию Петра не только по этой причине. Петр пишет как вдохновленный Духом Святым апостол, и то, что он пишет, – это Слово Божье. Он адресует свое послание христианам Малой Азии, но Дух Христов обращается через него к Церкви на протяжении всех лет ее существования.

2. Он приветствует их как истинный народ Божий

Кратко представив себя, Петр обращается к своим слушателям как к истинному народу Божьему. Они находятся в новом изгнании, рассеянные по миру, но избранные Богом, освященные Духом и очищенные окроплением Кровию Иисуса Христа.

Постарайтесь почувствовать весь драматизм подобного описания. Петр обращается по преимуществу к язычникам, к тем, кто не принадлежал к избранному Богом народу и следовал «суетной жизни, преданной… (им) от отцов» (1:18). Они вели языческий образ жизни, предаваясь «нечистотам, похотям (мужеложеству, скотоложеству, помыслам), пьянству, излишеству в пище и питии и нелепому идолослужению» (4:3). Петр, как благочестивый иудей, должен был бы относиться к язычникам с презрением и отвращением. Даже став апостолом, он был призван служить прежде всего христианам из иудеев. Он был послан к «обрезанным» (Гал. 2:7,8). И когда Господь в видении велел Петру есть некошерную пищу (Деян. 10:14), потрясение его было велико. Только после видения на крыше, которое заставило Петра по-новому взглянуть на вещи, он оказался готов пойти в дом язычника Корнилия. Там он свидетельствует, что откровение Божье заставило его отказаться от убеждения, что «Иудею возбранено сообщаться или сближаться с иноплеменником» (Деян. 10:28).

И это говорил апостол, который пишет к язычникам в Малой Азии (нынешняя Турция), приветствуя их как избранный и святой народ Божий! Что могло вызвать столь кардинальный переворот в этом иудейском до мозга костей рыбаке? Конечно, Христос. Петр пришел к пониманию того, что значит принадлежать к народу Божьему: это значит принадлежать Мессии, Сыну Божьему.

Но самое поразительное, что он называет этих язычников избранными по воле Бога-Отца (1:2). Израиль был избранным народом Божьим. Ему «принадлежат усыновление и слава, и заветы» (Рим. 9:4). Бог «поставил пределы народов по числу сынов Израилевых; ибо часть Господа народ Его» (Втор. 32:8,9). Как же язычники могут быть названы избранными Богом?

Давайте подумаем, как бы ответил на этот вопрос Петр. Он не стал бы отрицать того, что Корнилий и его домашние присоединились к народу Божьему. Они приняли того же Духа Святого, который сошел на верующих иудеев в день Пятидесятницы. Но, возможно, Петр считал язычников гражданами второго сорта. Он мог полагать, что Бог решил присоединить их к избранным лишь впоследствии. Когда множество иудеев потеряло веру, Господь определил некоторых язычников восполнить образовавшуюся брешь^[42].

Однако ответ Петра был совершенно иным. Христиане из язычников составляют избранный народ Бога потому, что Он решил так на уровне вечности. Появление Иисуса Христа Бог предузнал задолго до сотворения мира (1 Пет. 1:20)^[43]. Предведение Бога-Отца распространяется и на тех, кто был избран Христом. Их присоединение к народу Божьему было не случайностью и не более поздним решением Господа, а было предначертано Им с самого начала. Те, кого Бог избрал из вечности, были избраны во Христе и через Христа. Слово предведение говорит не о том, что Бог заранее имел какую-то информацию о Христе и о верующих в Него. Скорее, оно означает, что Христос и Его народ были объектом любящей заботы Бога из вечности.

В том же ключе развиваются рассуждения апостола Павла о Божественном предведении. Как фарисей он не допускал даже мысли о том, что израильский народ мог отвергнуть Мессию и сам быть отвергнутым. После того как Иисус обратился к нему по дороге в Дамаск, он стал проповедовать учение, которое прежде хотел искоренить. При этом вопрос остался, хотя и в новом виде. Его бывшие друзья теперь отвергали его проповедь. Павел спрашивает: «Неужели Бог отверг народ Свой?» (Рим. 11:1). Могло показаться, что это так. Но ответ апостола: «Никак. Ибо и я Израильтянин… Не отверг Бог народа Своего, который Он наперед знал» (Рим. 11:16—2а) (курсив мой. – Э. К).

Предведение Божье имеет принципиальное значение и для Петра, и для Павла. Павел размышляет над учением Ветхого Завета об «остатке». Бог не отверг весь Израиль. Небольшая часть была сохранена. Доказательством тому служит сам Павел. Что же в конечном счете отличает тех, кто был отвергнут, от тех, кто был сохранен? Конечно, не их личностные качества. Павел не был более отзывчив или менее упрям и самоуверен, чем его коллеги – фарисеи, продолжавшие ненавидеть имя Христа. Нет, Павел отличался от них тем, что был избран Богом, избран по Его благодати. Христос встретился с гонителем Савлом, Дух Божий дал ему новое рождение. Он был избран Богом во Христе прежде создания мира (Еф. 1:4; Гал. 1:15,16). Бог не отверг тех, кого Он предузнал, подобно Павлу. Иными словами, есть избрание внутри самого избрания Израиля: «По избранию благодати, сохранился остаток» (Рим. 11:5). Не все те израильтяне, которые от Израиля, и не все потомки Авраама – истинные дети Божьи (Рим. 9:6–8).

А поскольку именно избрание Бога, а не наследственность делает человека причастным к истинному народу Божьему, Господь, несомненно, волен избирать людей и вне Израиля. Павел говорит: если по Своей великой милости Бог решает назвать обновленный Израиль «амми» («мой народ»), когда они были «ло-амми» («не народ»), значит то же самое Он может сделать и по отношению к язычникам (ср.: Ос. 1:9; 2:23; Рим. 9:23–26). И это также было возвещено пророками. Бог соберет остаток из всех наций наряду с остатком Израиля, когда созовет Свой новый народ (Ис. 45:20; 49:22 и дал.; 66:19–21; Иер. 48:47; 49:6,39; Зах. 9:7; ср.: Ис. 19:24,25).

Какое могущественное уверение дает этим язычникам Петр! Став христианами, они присоединились к народу Божьему не в смысле присоединения к Израилю, но в высшем духовном смысле. Избрав их во Христе, Бог обратил Свою свободную милость и избирающую любовь на тех, кто когда-то был «не народом». Бог стал их Отцом не только так, как Он был Отцом Своего возлюбленного сына Израиля (Исх. 4:22,23; Ос. 11:1), но как Он является Отцом Иисуса Христа, Своего вечного Возлюбленного Сына (1:3).

Считаем ли мы себя потомками Авраама, каким был Петр, или язычниками, как большинство его слушателей, нас в равной мере затрагивает чудо явления благодати Божьей во Христе. Чудо Божественной избранности может казаться несправедливостью всем, кто подступает к Богу с гордостью. Забывая свою вину и непокорность перед Господом, они готовы обвинять Его в том, что Он кому-то отдает предпочтение. Но те, кого любовь Бога привела к Христу, будут всегда исповедовать чудо Его призыва через благодать:

 
Я ищу, я хожу, я люблю, но, ах,
Вся моя любовь – это лишь ответ Тебе, Господи;
Ибо задолго до того Ты уже был в душе моей,
Ты всегда любил меня^[44].
 

Избрание Богом дает этим развращенным язычникам право быть названными Его народом. Но Божественное избрание означает также, что Он будет действовать в них Духом Своим, чтобы они стали достойны этого. Чтобы принадлежать Богу, они должны быть искуплены от греха и омыться от его нечистоты. Они должны стать святыми, как свят Сам Бог (1:16).

Рассказывая, каким образом Бог воплотил Свой замысел, Петр обращается к Духу и к Иисусу Христу. Избрание Божье касается Его народа при освящении от Духа, к послушанию и окроплению Кровию Иисуса Христа (1:2). Именно Духом Святым Бог возродил нас (1:3), и только кровью Христа мы очищены и искуплены (1:18,19). Триединый Бог – Отец, Сын и Дух Святой – осуществляет наше спасение.

Послушание, о котором говорит Петр, указывает, по-видимому, не на необходимость провести всю жизнь в подчинении, а на первоначальную покорность Христу как Господу. В стихе 22 апостол вновь возвращается к такому пониманию послушания и называет его послушанием истине. Такой же смысл в слова о покорности веры вкладывает и Павел (Рим. 1:5; ср.: 6:7; 10:3; Деян. 6:7; 2 Кор. 9:13). Конечно, Дух Святой, первоначально дающий нам святость через кровь Иисуса Христа, продолжает действовать в нас и как в «послушных детях», ведя к святости уже в новом образе жизни (1:14–16). Возможно, Петр имеет в виду эту продолжающуюся работу Духа Святого. С другой стороны, он делает акцент на положении язычников как тех, кого Бог возродил «к упованию живому» (1:3). Из этого можно сделать вывод, что освящение от Духа означает именно наше первоначальное очищение (символом которого служит крещение), а не последующую работу Духа.

Для очищения Богом избранного народа требуется не только омовение водой Святого Духа, но и окропление Кровию Иисуса Христа. Этой фразой Петр заставляет нас мысленно вернуться к полным драматизма событиям на Синае после исхода иудеев из Египта. Гора сотрясалась от присутствия Бога, и народ был собран для того, чтобы войти с Ним в завет. Была принесена жертва на алтаре с двенадцатью камнями. Частью крови окропили жертвенник. Моисей вновь прочел слова завета Господа, и народ поклялся исполнять его. Затем Моисей окропил народ оставшейся жертвенной кровью, говоря: «Вот кровь завета, который Господь заключил с вами о всех словах сих» (Исх. 24:8).

У горы Синай Израиль стал народом Бога, объединившись с Ним в завете. И теперь Петр говорит о том, что язычники покорились Христу через новый завет в Его крови. Мы очищены кровью не жертвенных животных, а Иисуса Христа. Алтарь, окропленный Его кровью, находится не перед Синаем, а на небесах, – это сам престол Божий (Евр. 12:24; 9:11,12,23,24). В этом сопоставлении подтверждается, что смерть Христа удовлетворяет гнев Бога и искупает наши грехи. Его кровь, которой мы окроплены, знаменует то, что Бог нас принял, потому что жертва за грех принесена. В этом сравнении подразумевается также забота Бога о нас. Как пишет Петр, мы были искуплены не золотом или серебром, но «драгоценною Кровию Христа» (1:18,19).

Некогда Петр умолял Иисуса не идти на крестные муки: «Будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою!» (Мф. 16:22). Но сейчас он понимает неизбежность смерти Христа и значение Его воскресения. Иисус «грехи наши Сам вознес Телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды» (2:24).

Во Христе Петр увидел ту истину, которую предвещали события на Синае. Израиль оказался не в силах исполнить клятву, данную им при заключении завета. Закон был игом, которое, как говорит Петр, «не могли понести ни отцы наши, ни мы» (Деян. 15:10). Но отныне апостол находит радость в новом завете. Бог очищает сердца иудеев и язычников благодаря их вере в жертву Иисуса Христа (Деян. 15:9,11). Время, на которое указывали пророки и которое предвосхищали сложные обряды, наконец наступило.

3. Он приветствует их как народ Божий, находящийся в мире

Что нового в утверждении Петра о возможности называть язычников народом Божьим, который избран Отцом, освящен Духом Святым и окроплен кровью нового завета? Чтобы подчеркнуть необычность своего заявления, апостол использует два слова, которые переворачивают весь мир жителей Малой Азии того времени и наш с вами. Он говорит об их рассеянии и называет их пришельцами, временными жителями, путешественниками, направляющимися к своей родине.

Эти определения служат ключом ко всему посланию Петра. Апостол пишет путеводитель для христиан-пилигримов. Он напоминает им, что все их надежды связаны с их настоящей родиной. Они призваны оставаться пришельцами и скитальцами, потому что их гражданство на небесах.

Книга Джона Беньяна «Путешествие пилигрима» может послужить классическим отражением темы странничества – следования за Христом. Однако сейчас герой Беньяна, Христианин, имеет больше критиков, нежели последователей. Спеша изо всех сил достичь Небесного Града, Христианин не уделял особенного внимания миру, через который лежал его путь. Он старался говорить слова ободрения своим спутникам, но не попытался проповедовать на Ярмарке Тщеславия и ничего не предпринял для того, чтобы осушить Топь Уныния. В защиту Беньяна следовало бы сказать, что его собственная жизнь была лучше созданного им образа. Однако как же нам понимать странничество христиан? Должен ли христианин бежать от мира, бороться с ним, приспосабливаться к нему, изменять его, или же есть более глубокий смысл в его призвании быть странником?