Цитаты из книги «Счастье по Аристотелю: Как античная философия может изменить вашу жизнь»

Вторая современная философская модель субъективного счастья — это «гедонизм», определяющий счастье как совокупность моментов жизни, в которые мы наслаждаемся собой, испытываем удовольствие, пребываем в восторге и экстазе

Оно подразумевает положительное, жизнеутверждающее мироощущение.

В мире, в котором я живу, верующих больше, чем неверующих, и значительная их часть считает, что Бог или боги принимают непосредственное участие в человеческих судьбах. Если верующие не навязывают никому свои взгляды, не пытаются теократическим путем подменить в законодательстве и гражданской сфере светскую основу всеобщего стремления к счастью религиозной, не оспаривают мое право мыслить иначе и стремиться к счастью без веры в богов, мне стоит считаться с религиозными убеждениями сограждан и воздерживаться от оценочных суждений применительно к чужой вере. У нас нет ни одного свидетельства, что Аристотель когда-либо поступал иначе.

Если я, будучи последовательницей Аристотеля, не имею никакого желания читать молитвы и принимать участие в нецелесообразных, на мой взгляд, обрядах, как мне относиться к тем многочисленным людям, которые этим занимаются?

В «Политике» Аристотель исходит из того, что государство, обеспечивая согражданам наиболее благоприятствующую для процветания обстановку, должно заботиться и о культах бого

Аристотель не касается набожности — по крайней мере в своих этических трудах. Поскольку свое этическое учение он строит на естественнонаучном, а не богословском фундаменте, это неудивительно. И все же в других своих трактатах он местами высказывается в одобрительном ключе по поводу вознесения хвалы богам, поскольку такие обряды обладают определенным положительным воздействием (не только социальным) и служат, среди прочего, разновидностью общественного досуга. Такая позиция ощутимо облегчает жизнь: даже не «веря» в Бога в общепринятом смысле, вы все равно можете бывать в церкви, мечети, синагоге, храме, когда вам или вашему кругу необходима поддержка и единение.

Последователи Аристотеля не опираются в познании природы и законов благополучной жизни на религиозные и метафизические взгляды. Они приверженцы естественнонаучного подхода. Который, впрочем, отнюдь не исключает вероятность существования богов — или наличия по крайней мере в обрядовой стороне религии полезных для человечества составляющих.

Ницше придерживался взглядов, больше схожих с аристотелевскими: признавая свою бренность и оставляя надежду на посмертное существование, мы, как зрелые люди, принимаем полную ответственность за состояние имеющейся действительности, что, в свою очередь, влечет за собой необходимость жить более полнокровно и деятельно.

Унамуно, как и они, видя в смерти трагедию, лишение, сопоставимое с убийством, приходит к совершенно аристотелевскому выводу о необходимости стремиться к добродетельной жизни: «Человек обречен на гибель. Пусть так, но погибнем сопротивляясь, и если нам уготовано небытие, то постараемся, чтобы оно не было заслуженным»1

философии Аристотеля нет ни одного указания на то, что смерть обязательно нужно принять или смириться с ней, зато повсеместно присутствует идея, что осознание собственной смертности и всего с ней сопряженного может послужить хорошей опорой для прекрасной жизни — и ухода из нее.