***

«Берега надо привести в порядок». Себастьян справа пошёл в обход озера и только из упрямства не вернулся к хижине. Колющие кустарники сёк ножом – рука устала. Как специально природа построила естественную непролазную преграду. Пробрался к кромке берега и по узкой песчаной косе продолжил путь напрямую, в нужном направлении не получилось двигаться, пришлось делать большой крюк. Птицы взлетали из-под ног при его приближении. Пожалел, что нет ружья. Можно добыть дичи сколько пожелаешь. Вспомнил приготовленную утку Алитой, которую отведал в самый первый день. Слюна начала выделяться от вкусовых воспоминании.

После полудня был у откоса обрыва, снова в обход. «Как тут вообще пробираться?» – недоумевал Себастьян. Складывалось впечатление, что здесь единственная возможность перемещаться по воздуху, ни тропинок, ни следов. По пути ему встречались испуганные птицы. «Как в этом направлении шёл Вихо? Алита не стала бы обманывать». Он верил, что найдёт безвозрастного шамана. Невзирая на преклонный возраст, он был подвижным. При Себастьяне ел мало, курил смесь из мешочка, который носил всегда с собой. Себастьян всё больше осознавал, что этот абориген недосягаем духовно. Что-то в нём было сверхъестественное.

Солнце скрывалось за отвесом склона. Где-то ещё час Себастьян шёл по камням, пока не увидел просвет внизу, воспринял как дверь в этой отвесной стене. Напился, взглянул на своё отражение – отшатнулся. На своей голове в отражении он увидел колпак, как у скомороха из бродячего цирка. Утопил лицо в воде. Прохлада взбодрила. Отражение нормальное. Чувств никаких не испытывал, а вот мышление или воображение над ним глумилось. Отнёс всё к усталости. Начал взбираться по камням вдоль ручья всё выше, где рельеф позволял ставить ноги.

Ущелье расширялось. Справа обнаружил подобие тропы. Поднял голову, осмотрелся. Стадо бородавочников, похожих чем-то на кабанов, поднимая пыль, устремились вверх. «На водопой или, наверное, испугались. Значит, боятся человека».

Себастьян взобрался на самый верх. Открылся вид на горы с пологими склонами, покрытыми лесами. Не зря он забрался сюда, увидел эту местность, которую от хижины невозможно разглядеть. Ножом заострил наконечник на двухметровой палке и продолжил путь. Когда-то в детстве их отец учил: «В поисках грибов удобней иметь палку, чтобы поднимать листву, и защита от животного в случае необходимости. Советы иногда бывают полезными», – убедился Себастьян. Шёл с одного склона на другой, мысли отсутствовали, как безумная машина двигался вперёд.

Взобрался на уступ с нависающим отвесом скалы. Тень, сырость говорили о том, что лучи солнца здесь редкие гости. Присел отдохнуть. Небо было ясным. Однако догадаться, что наступает вечер, не составило труда. После заката стемнеет быстро. С собой были спички в кармане. Редкие кустарники неподалёку и предположение, что будет луна на безоблачном небе, вселяли оптимизм. Он не жалел, что забрёл сюда, иначе не узнаешь окрестности. Сидеть рядом с женщинами ему осточертело.

Темнело стремительно. Двигаться дальше не представлялось возможным. Собрал дров вблизи, развёл огонь и начал смотреть на тёплые языки пламени. Ветер сюда не задувал, ночь можно пересидеть. Тени от костра играли на откосе. Среди однотонного каменного склона он увидел чёрный изъян. Тусклый свет от костра создавал из теней и очертаний совершенно новую картину. Снизу смотрелось как большой череп головы, дуги бровей, впадины глаз. Сплющенный нос и зияющая чёрная дыра у черепа была половиной головы. Рот, челюсти и шея отсутствовали. «Пещера, что же ещё!» Любопытство привлекло внимание к этой находке. В рюкзаке была футболка, носки, бутыль с керосином. Стефани позаботилась, собрала в дорогу, сказав: «Если еду не берёшь, то возьми это для разведения огня в любых условиях». Еды не взял по глупости. Вихо ушёл без припасов, Себастьян неосознанно хотел подчеркнуть перед Алитой, что и он сможет без еды сутки продержаться. Дольше он не планировал находиться вдали от озера.

Соорудить два факела не составило труда, Себастьян владел навыками мастерового. Чтобы бесполезно не сидеть ночь у костра, он решил подняться к пещере. Один факел освещал достаточно для видимости пути, второй – привязал к лямке рюкзака. По выступам неспешно без травм взобрался к цели. Площадка из каменной плиты была ровной. Свод пещеры арочного очертания манил исследовать, что там есть.

Свистящий звук приближался из глубины свода. Себастьян выставил факел впереди себя на вытянутую руку. Орёл, избегая языков пламени, резким манёврами ушёл вверх. Испугаться Себастьян не успел, включил разум. Если здесь обитает орёл, тогда вряд ли есть другая живность. Наоборот, набрался храбрости и смело вступил в пещеру.

Свод высотой около трёх метров, после нескольких шагов стал расширяться. Факел освещал пространство полностью. Себастьян зашёл за поворот и увидел замкнутое пространство овальной формы, как если бы он находился в колбе. Представил себя тараканом. Выход оставался за спиной. Оказался в тупике пути, как в ловушке. Испугался не каменного замкнутого пространства, а фигуры, сидящей на куске мешковины с подогнутыми ногами и руками на коленях с открытыми ладонями вверх. Вихо не шелохнулся. Глаза его были открыты, он не моргал, лицо было бездвижным, как всё его тело. За спиной высвечивался рисунок на скальной породе в виде солнечного диска с символами неизвестного значения. В свете огня это выглядело необычным для Себастьяна.

– Вихо. Надо идти, нельзя здесь находиться, – начал без приветствия, чтобы побыстрее вырваться из этого пространства, Себастьян.

Вихо не шелохнулся. Подойти ближе чем на три шага Себастьян не смог. Тем более притронуться к Вихо.

Поджёг второй факел. Закрепил в расщелине. В голове загудело, он внутри сферы. Вокруг сердца тепло. Мозг сверлит звук, исходящий извне и проникающий в сознание. Себастьян смотрит в застывшие глаза Вихо и не может шевельнуться. Чутьём, а не головой доходит до того, что ему не сдвинуться.

Пошла лента кадров: каменоломня, обрушение, его выталкивают чьи-то руки из очага опасности. Берег океана, нищий в колпаке, в лице смутные напоминания образа, который он видел в другом обличии. Корабль, Стелла Берни, летящая на метле в обнажённом виде. Том, его глаза проникают в самую душу, закладная на землю. Видит себя в большом доме, заболело сердце, ему не нравится свой образ в зрелости. Холод идёт от этого человека, от своего собственного я.

Толчок, Себастьян отлетает к выходу, можно сравнить с поршнем в цилиндре выталкивающим жидкость. Он как жидкость, вылетел из этого свода. Ушибов нет, страшно. Забыл где он, зачем пришёл.

Спустился вниз к догоревшему костру, подбросил дров, огонь поднялся и стал обогревать дрожащего Себастьяна. Живот скрутило спазмами, упал на бок. Изнутри в районе пупка на животе как через воронку вытягиваются его кишки и жилы, боль нестерпимая. Он, как спрут с шевелящимися щупальцами, лежит на спине с округлёнными глазами и смотрит на светящиеся отростки. Он чувствует кончиками энергию атмосферы и начинает подзаряжаться. Телу становится теплее, ещё теплее, кончикам щупальцев горячо. Он одёргивает их. Переворачивается на бок со спины. Мозг подаёт сигнал о боли. Себастьян смотрит на обожжённые пальцы руки от углей костра. Лёжа на спине одной рукой он угодил в костёр, и ожёг спас его от приступа шизофрении. Боль вернула обратно в образ адекватного человека.

Встал на ноги, осмотрелся, поднял потухший факел. Намотал остатки разорванной футболки, облил тщательно керосином. Надел рюкзак, поджёг факел.

– Бред какой-то. Тьфу-тьфу-тьфу, – сплюнул через плечо, перекрестился неистово, наверное, впервые в жизни и решил уйти поскорее.

Полная луна освещала в ночи очертания склонов. Здесь он не намерен задерживаться. Страх ушёл в пятки. Укусил себя сильно за руку. Факелом начал размахивать вокруг себя.

Тишину разрезал звук, похожий на членораздельные слова:

– Ха-ха-ха. Упс-упс, ерунда.

– Померещилось, это не со мной происходит. Никого нет. Это иллюзии.

Его мозг улавливает голос:

 
Дыхание неба для всех идёт.
Солнце тепло одинаково отдаёт.
Для всякой твари, что на земле живёт.
Вода в пользу не тому, кто много пьёт,
А тому, кто из творений извлекает прок.
Ты, жалкий отпрыск, возгордился?
Из сгустка сделанный щенок.
Одумайся. Дар неба, духа провиденье
Тебя в пути ведёт.
Ответишь, как и все,
Жди, срок назначенный придёт.
Своею мерою не мерь,
Иначе гнев небес познаешь
И будешь ползать ты, как червь,
Как существо, не различая чувств.
Предупрежденье восприми,
Иначе будут тебе даны
Безрадостные земные дни!
 

Бежал напролом. Место происшествия нелепых событий осталось позади. Сам себе не верил Себастьян, что такое случилось с ним. Никто не видит его, нужно спасаться, быстрее убегая.

Упал, разбил колено, липкая кровь пропитывает штанину. Факел вылетел из рук и скатился со склона, палку выкинул. На усталость не обращает внимания, цепляется руками и ногами за кочки и камни. Вот он на очередном подъёме. Бегом вниз. Упал, удар головой о камень, кубарем катится по склону. От удара болит кость на лбу. Ноги сами несут дальше, только не останавливаться. Ручей, поскользнулся на сыром камне, локоть онемел от падения, отбил дыхание, упав спиной с высоты нескольких метров. Он спасается. Нельзя останавливаться. Ноги завязли в илистом дне, падение в воду, захлёбывается. Выбирается на берег. Это озеро. Лунная дорожка по воде ведёт взгляд к противоположному берегу, там очертания маленькой хижины. Он пробирается без остановки вдоль озера, не обращая внимание на то, как хлещут ветки по лицу и впившиеся колючки.

Стефани и Алита, сидевшие у костра на улице, у хижины подхватывают его под руки и заносят в дом. Раздевают, моют. Он чувствует себя маленьким мальчиком в их заботливых руках. Алита даёт выпить снадобье, он повинуется. Закутанный в одеяла, засыпает мгновенно, не успев расплакаться от нахлынувшей слабости.

Закрыл сердце, открыл разум

На удочку Себастьян поймал две рыбины, покрытые чешуёй. Рыбины крупные, леска и удилище едва выдерживали сопротивление сильных борцов, обитателей подводного мира, не желающих попасть на сковороду. Рыбалка – лучшая медитация.

Сегодня Себастьян не мог найти себе места, раздражался без поводов. Стефани позвала кушать. С двумя трофеями он вернулся к хижине. Ел молча, без аппетита. Стефани и Алита молчаливо прислуживали ему. Лучшего и не пожелаешь. Себастьян стыдился в душе перед ними, а женщины, никак не показывали и не меняли отношения к нему. Невыносимым стало для Себастьяна подобное времяпровождение.

Он надел рубашку, брюки, ботинки, взял все документы и направился к машине. Завёл с пол-оборота.

Быстрыми шагами подошла Стефани.

– Мы всегда вместе ездили с тобой. Что случилось?

– Сегодня поеду один. У тебя живот растёт на глазах. В степи рожать что ли будешь?

Стефани мягко заговорила, вновь приближая своё лицо к Себастьяну:

– Вихо говорил, что можем жить в хижине сколько потребуется, Алита тоже привыкла к нам. Дом под защитой, хоть и старый. Вихо просил, чтобы мы не торопились, потому что земля должна подчиниться нам.

Себастьян отпрянул от неё, не скрывая своего гнева при упоминании имени Вихо. Он, ничего не говоря более, захлопнул дверцу и нажал на педаль газа. Чем дальше он отъезжал от озера, тем больше укреплялась уверенность, что задумал он верное действие, которое оставалось воплотить.

В городке снял необходимую сумму денег в банке и подъехал к полицейскому участку. Машина шерифа стояла у входа. Шериф отложил все дела и проявил радушие. Выпили виски и начали непростой разговор. Себастьян изложил суть дела. Говорил, смотря на лопасть вентилятора, стоящего на столе представителя власти.

– Строительство буду начинать. Бригада рабочих прибывает завтра. Я связался с компаньонами, специалисты подобраны, документально заверил. Технику арендую на время, кое-что приобрету из материалов. Есть одна помеха в этом, необходимо согласование с Вами, Билл.

В этот момент раздался гром за окном, и полил ливневый дождь. Ветер ворвался через окно, стекло зазвенело, бумаги на столе шерифа разлетелись по помещению, вентилятор упал на пол, заискрилась проводка.