Предисловие ко второму изданию

После выхода первого издания этой книги прошло пять лет. Два дополнительных выпуска книги, последовавших за первым, не смогли удовлетворить запросы читателей, постоянно обращавшихся в издательство, книжные магазины и лично ко мне в поисках этой книги, несмотря на переиздание книги К. Изарда (2005) и выход в свет книги Г. М. Бреслава (2004) под одним и тем же названием – «Психология эмоций». В связи с этим возникла необходимость второго издания моей книги с включением в нее новых данных и некоторым ее переструктурированием. Однако новое издание в основном сохранило и прежнюю идею книги (показать эволюционно-иерархическое развитие эмоциональной сферы человека – от эмоционального тона ощущений, через эмоции и чувства к эмоциональным свойствам и типам личности), и прежние структуру и содержание.

Надо сказать, что первое издание книги вызвало у психологов разные отклики. Так, уже упомянутый Гершон Бреслав во «Введении» к своей книге пишет: «Недавно вышедшее большое учебное издание Евгения Ильина вряд ли может ликвидировать этот дефицит и дать хоть в какой-то мере адекватное представление о современной научной психологии эмоций. Большинство выводов, которые в ней делает автор, или основаны на очень старой и непрофильной литературе, или носят чисто произвольный характер. При этом ни одна из излагаемых в книге методик не оценена с точки зрения ее способности давать достоверные данные. Сравнивая ее с подобными изданиями, нетрудно заметить, что эта книга – адекватное отражение общего состояния психологии в постсоветском пространстве, однако ни в коей мере она не может претендовать на роль университетского учебника» (с. 3–4).

Что касается моих претензий на университетский учебник, то это фантазия Бреслава; больше чем на учебное пособие я не претендовал и не претендую сейчас, что и обозначено в аннотации к книге в ее первом издании. В отношении же адекватного представления о проблеме эмоции в современной западной психологии сошлюсь лишь на один из последних солидных трудов зарубежных авторов (например, Дж. Капрара, Д. Сервон, 2003), который, по мнению рецензентов, дает всесторонний обзор самых последних экспериментальных достижений в психологии, однако в котором, с одной стороны, эмоции и настроение то разграничиваются, то отождествляются, а с другой стороны, к эмоциям причисляются чувства (ревность, гордость). Лично меня такое современное положение дел в проблеме эмоций не устраивает, так же как и неразведение базовых эмоциональных понятий и отсутствие их определений в учебном пособии Г. М. Бреслава (в целом безусловно полезном для тех, кто на профессиональном уровне занимается изучением проблемы эмоций). В связи с этим я высказываю свой взгляд на проблему и думаю, что имею на это право, хотя и предполагаю, что кому-то мои представления о структуре эмоциональной сферы человека могут не нравиться, как, впрочем, и появление самой книги. Ведь у некоторых психологов существует мнение, что в их «владения» другим ученым лезть не следует. Именно такая позиция и приводит к стагнации науки.

Утверждение же, что в моей книге нет хотя бы одной методики, способной давать достоверные данные, вызывает недоумение. Если Г. Бреслав не доверяет методикам Леонгарда, Спилбергера, Тейлор, Айзенка, Розенцвейга, приведенным в моей книге, зачем же он тогда описывает некоторые из них в своем учебном пособии? Многие отечественные методики изучения эмоциональных явлений были апробированы в диссертационных исследованиях, которые, судя по приводимому Бреславом списку литературы, остались ему совершенно неизвестными. В связи с этим его претензии на обобщение современной литературы по эмоциям в постсоветском пространстве выглядят совершенно необоснованными. Если исходить из того, как эта литература представлена в книге Бреслава, то создается впечатление, что отечественные ученые ничего существенного по данной проблеме не сделали, да и вообще ее не изучают.

Однако, как говорится, на вкус и на цвет товарищей нет. Поэтому имеется и другая оценка моей книги. Так, С. Степанов пишет, что «выход крупной монографии… Е. П. Ильина восполняет этот пробел (отсутствие книг по психологии эмоций. – Е. И.). Написанная исключительно обстоятельно и подробно, с упоминанием множества теорий и экспериментов, со ссылками на сотни научных источников (…) книга Ильина подобна настоящей энциклопедии по психологии эмоций. Выпущенная в серии «Мастера психологии» (наверно, именно такого уровня книги и должны в этой серии выходить), книга по форме представляет учебное пособие и в этом качестве может быть использована каждым, кто изучает психологию…» (Школьный психолог. 2002. № 4. С. 15).

Такая оценка и читательский спрос на книгу и подвигли меня на подготовку второго ее издания. В новом издании расширено научное содержание почти всех глав книги с учетом анализа отечественных и зарубежных исследований, опубликованных в основном за последние 15 лет.

Е. П. Ильин

Сентябрь 2006 г.

Глава 1
Эмоциональное реагирование

Известный ученый В. К. Вилюнас отмечает, что можно выделить два основных подхода во взглядах на эмоциональное реагирование.

В одном случае оно не является чем-то специфичным и, сопутствуя всякому психическому процессу, выполняет универсальную роль (Вундт, Грот, 1879—1880; Рубинштейн, 1999).

В другом случае эмоциональное реагирование рассматривается как самостоятельный феномен, частный механизм реагирования и регуляции, означающий, что в нормальном протекании существования животного и человека произошли какие-то отклонения (Сартр, 1984; Симонов, 1966). Близка к этому и точка зрения А. В. Вальдмана с соавторами (1976), согласно которой внутренние сигналы организма вызывают сдвиги эмоциональности в положительном или отрицательном направлении в том случае, если они выходят за пределы обычных значений. Таким образом, нарушение внутреннего гомеостаза приводит к появлению эмоционального реагирования. А это свидетельствует в пользу того, что эмоциональное реагирование является самостоятельным феноменом.

1.1. Эмоциогенные ситуации, или В каких случаях человек реагирует эмоционально

Эмоциональная реакция – это специфический ответ человека и животных на те или иные обстоятельства, ситуации, затрагивающие его интересы (потребности). Но есть ли раздражители, объекты, ситуации, которые сами по себе являются для человека эмоциогенными, т. е. вызывающими ту или иную эмоцию?

П. Фресс (1975) утверждает, что эмоциогенной ситуации как таковой не бывает, она зависит от отношения между мотивацией и возможностями человека. Следовательно, это не просто объективно сложившаяся совокупность обстоятельств, но также ее оценка человеком, отношение к ней человека в связи с имеющимися у него потребностями, целями. Это оценка складывающейся для него обстановки, которая препятствует, не мешает или благоприятствует удовлетворению его потребностей, достижению целей.

Именно оценка является первым шагом на пути создания эмоциогенности ситуации, а не сами по себе обстоятельства. Обстоятельства являются лишь предпосылкой возникновения эмоциогенной ситуации, а эмоциогенными становятся только те ситуации, которые оцениваются человеком как значимые, т. е. сулящие ему или констатирующие успех или неудачу в удовлетворении потребностей (достижении целей), благополучие или опасность. Каждая ситуация для человека субъективна (плохая, хорошая или нейтральная, опасная или не опасная, выгодная или невыгодная, задевающая его интересы или нет и т. д.). Н. В. Боровикова с соавторами (1998) отчетливо продемонстрировали это на эмоциональности беременных женщин, приобретающей эгоцентрический характер. У беременных наблюдается сужение диапазона источников эмоциональных переживаний. Наибольшую значимость для большинства из них приобретают лично значимые события – все, что относится к самой женщине или ожидаемому ребенку. Социально значимые события, общественные процессы отходят на второй план. Ни одна из обследованных женщин не отмечала значительные, государственного масштаба, общественные и экономические явления в качестве источников эмоциональных переживаний. Беременную женщину радует, прежде всего, ожидание рождения ребенка, ощущение его активности внутри себя. В то же время она болезненно реагирует на критические замечания в свой адрес, на шутки, касающиеся ее внешнего вида.

По В. Вундту и Н. Гроту, любое воспринимаемое событие является значимым и вызывает эмоциональный отклик. Р. Лазарус (1968) же считает, что эмоции возникают в тех исключительных случаях, когда на основе когнитивных процессов делается заключение о наличии угрозы и невозможности ее избежать. Таким образом, по Лазарусу, эмоциогенными являются только экстремальные ситуации, которые оцениваются как таковые вследствие каузальной атрибуции.

Большую роль в возникновении эмоций отводит каузальной атрибуции Б. Вейнер (1985). Действительно, наблюдая за поведением человека, прежде чем эмоционально отреагировать на его поступок, мы сначала либо приписываем, либо не приписываем его поступку цель, которая противоречит нашим интересам, достоинству и т. п.

Если, например, нас кто-то толкнул, то, оценив обстоятельства, мы можем либо возмутиться (если припишем человеку сознательное намерение), либо оставить это без внимания (если подумаем, что виной всему были не зависящие от человека обстоятельства).

Эмоциональное реагирование может быть и при оценке виртуальной ситуации – например, у зрителей, плачущих в кино или на спектаклях при трогательных сценах. Именно в этом случае, пожалуй, можно говорить не о значимой ситуации, а о собственно эмоциогенной ситуации, которая по механизму эмпатии и заражения вызывает эмоциональную реакцию зрителей.

Оценка значимости ситуации может быть не только на осознаваемом уровне, но и на неосознаваемом. Эмоциональная реакция, возникающая по механизму безусловного рефлекса, – это реакция на закрепленную в генетической памяти значимую ситуацию, проявление инстинкта.

П. Фресс (1975) дает следующую классификацию эмоциогенных ситуаций:

1) недостаточность приспособительных возможностей. Человек не может или не умеет дать адекватный ответ на стимуляцию при новизне, необычности и внезапности ситуации;

2) избыточная мотивация, не находящая применения, при фрустрации, при присутствии других лиц и при конфликтах.

Ограниченность этой классификации очевидна, так как она касается только случаев появления негативных эмоций.

1.2. Филогенетические корни эмоционального реагирования человека

Ч. Дарвин показал, что чувства человека, которые считались «святая святых» человеческой души, имеют животное происхождение. В частности, выразительные движения как проявления эмоций у человека, по Дарвину, являются рудиментами прежде целесообразных движений. Теперь же они превратились в ассоциированные привычки, возникая при соответствующих эмоциях вне зависимости от их полезности. Однако сходство механизмов эмоций и их проявления у человека и животных не означает их полного тождества. Концепция Дарвина была чисто биологической и не вскрывала происхождение специфических человеческих эмоций и чувств, несущих на себе отпечаток социальной природы человека. Больше того, она способствовала возникновению «рудиментарной» теории эмоций. Это же относится и к взглядам Г. Спенсера (1876), Т. Рибо (1897), В. Макдауголла (1923), которые развили идею о биологическом происхождении эмоций человека из аффективных и инстинктивных реакций животных. Макдауголл, например, полагал, что инстинкты присущи не только животным, но и человеку, и что каждому инстинкту соответствует определенная эмоция.

Р. Плутчик (1980 б) рассматривает эмоции как средство адаптации животных на всех эволюционных ступенях их развития. Ниже приведены выделенные им адаптивные комплексы и соответствующие им первичные эмоции (табл. 1.1).

Таблица 1.1. Адаптивные комплексы и соответствующие им первичные эмоции.

Как отмечают В. А. Вальдман с соавторами (1976), существуют различные точки зрения по поводу того, что можно считать эмоцией у животных. В одних случаях говорят об эмоциях животных, в других – об эмоциональных реакциях, в третьих – об аффективном поведении. Некоторыми высказывается мнение, что об эмоциях у животных можно судить только по их экспрессии и аффективному поведению. При этом не учитывается, что у животных, как и у человека, возникает эмоциональное состояние, которое может быть зафиксировано физиологическими методиками.

По поводу наличия субъективного компонента эмоций у животных В. К. Вилюнас пишет: «…строго говоря, абсолютных доказательств тому, что животные переживают эмоции (и вообще что-либо переживают), нет. Однако представляется, что данное возражение на формальном основании искусственно драматизирует проблему, поскольку при отсутствии абсолютных возможны косвенные аргументы, основанные на суждениях о необходимости субъективного отражения, о невозможности регуляции поведения в изменчивой среде на основе только физиологических процессов и т. п. (…) Не существует доказательств и тому, что животные эмоций не переживают. (…) Отказом признавать существование простых эмоций у животных мы лишаемся возможности объяснения, откуда они появляются у людей» (1986, с. 91—92).

Однако доказательства наличия у животных переживания эмоций все же имеются. Как пишет В. С. Дерябин (1974), некоторые собаки при выходе на охоту оскаливаются, оттягивают верхнюю губу, прыгают и лают, что можно расценивать как выражение радостного волнения. Многие могли неоднократно наблюдать проявление радости у собак при встрече хозяина после долгой разлуки: собака виляет хвостом, скулит, лижет хозяина. Они способны испытывать страдания, тоску по хозяину. При этом у них появляются слезы.

У высших животных появляются и схожие с человеком экспрессивные реакции. Например, смех у обезьян. При щекотании шимпанзе издает резкий звук, похожий на смех. При прекращении смеха у него остается выражение, которое можно расценивать как улыбку. Обезьяна при приятном ощущении оттягивает углы рта назад (улыбка), увидев любимую особь, испускает хихикающий звук.

Изучение сходства эмоций человека с эмоциями животных имеет значение для выяснения вопроса о врожденности эмоциональных реакций человека. Вопрос этот довольно дискуссионен. О врожденности некоторых «базовых» эмоций (страх, ярость) писал Д. Уотсон (1926). Замечено, что у маленького ребенка и шимпанзе имеется сходство в мимике (Н. Н. Ладыгина-Котс, 1935), а у зрячих и слепых детей в раннем детстве имеется сходство выражения эмоций (Galati et al., 2001).

С другой стороны, эмоции у человека носят иной характер, поскольку на них накладывает отпечаток социальный образ жизни. Об этом писал еще А. Шопенгауэр: «Жизнь животных заключает в себе менее страданий, а также и менее радостей, и это прежде всего основывается на том, что оно, с одной стороны, остается свободным от заботы и опасения вместе с их муками, а с другой – лишено истинной надежды, а следовательно, не причастно мысленным предощущениям радостного будущего и сопровождающей их одушевительной фантасмагории, вызываемой силой воображения. (…) Сознание животного ограничивается видимым, созерцаемым, а следовательно, только настоящим» (2000, с. 640).