2. Усиление темпов экономического развития наиболее развитых государств «третьего мира». «Примерно два десятка лет тому назад, – пишет американский экономист индийского происхождения Дж. Бхагвати, – они переориентировались на внешние рынки, что привело к повышению темпов их экономического роста… В Китае активная внешнеэкономическая политика была начата в 1978 г. В 1980-е годы Индия также приоткрыла свою некогда изолированную экономику, а, начиная с 1990-х стала делать это систематически и целеустремленно. По оценкам ВБ, в течение двух десятилетий до 2000 г. ВВП в Китае рос в среднем на 10 %, а в Индии – на 6 процентов. Ни одна страна мира в этот период времени не являла таких темпов роста, как Китай, и менее чем в десяти странах (из которых лишь Китай мог сравниться с Индией по размаху нищеты и численности населения) показатели роста превосходили индийские»^[17]. Названные страны и сегодня (по крайней мере, до начала глобального кризиса в 2008–2009 гг.) демонстрировали одни из самых высоких в мире темпы экономического роста.

3. Превышение темпов роста международного товарооборота над темпами роста объема мирового производства. Растущая либерализация международной торговли выражается в открытии национальных рынков товаров и услуг путем постепенного снятия торговых ограничений и барьеров, а также в противодействии протекционистским мерам в международной торговле.

4. Опережающий рост движения капиталов по отношению к движению товаров. Формирование мирового финансового рынка. Суммарная капитализация компаний, включенных в листинги крупнейших бирж США и Европейского союза – Нью-Йорка, Лондона, Парижа, Франкфурта, Милана, Амстердама, Цюриха, Стокгольма и Мадрида, – по состоянию на 2007 г. превышала 30 трлн долл.

5. Увеличение потоков портфельных и прямых иностранных инвестиций, львиная доля которых связана с инновационным инвестированием, основанным на все расширяющемся процессе превращения науки в главную производительную силу современного общества с далеко идущими последствиями для всех сторон его жизни. Дж. Сакс свидетельствует, что США раньше других стран уяснили себе, что сила американской экономики порождается сочетанием науки, технологических инноваций и высококачественного образования: а) в стране была усилена государственная поддержка науки, расходы на которую выросли до 85 млрд долл. в год; б) правительство поощряло развитие и распространение Интернета как «краеугольной основы экономического роста»; в) в США были разработаны специальные программы в поддержку высшей школы, реализация которых повысила в 1990-е гг. на 10 % число выпускников средней школы, поступающих в вуз (этот показатель увеличился до 67 %)^[18].

6. Усиление влияния транснациональных корпораций, контролирующих в настоящее время до половины мирового промышленного производства и международной торговли, около 80 % мирового банка патентов и лицензий на новую технику и «ноу-хау». Транснациональный (наднациональный) сектор экономики связывает все «этажи» экономического здания планеты современными средствами коммуникаций, передовыми управленческими системами, информационными технологиями, общими принципами и правилами экономической игры и т. д. Вместе с тем усиление роли внегосударственных и надгосударственных регуляторов мировой экономики позволяет некоторым специалистам трактовать сохраняющееся множество отдельных страновых хозяйственных механизмов и потребность в единой мировой экономике как основное противоречие современной эпохи. «Противоречие между усиливающейся потребностью мира в единой экономике и господством национально-государственной формы хозяйствования, – утверждает В. В. Михеев, – представляет собой основное противоречие современной эпохи – эпохи глобализации»^[19].

7. Повышение глобальной регулирующей роли международных экономических и финансовых организаций (ВТО, МВФ, Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и др.). Уже сейчас под их эгидой проводится разработка универсальных норм, стандартов и правил для мирохозяйственного общения.

8. Развитие интеграционных тенденций на региональном, субрегиональном и межрегиональном уровнях. Возрастание роли наднациональных органов в международной политике и экономике на региональном уровне.

9. Относительное замедление темпов потребления энергии начиная с последней трети прошлого века по сравнению с темпами роста ВВП. Ведется постоянный поиск новых источников сырья и энергии, внедряются энерго– и ресурсосберегающие технологии. Вызвано это в первую очередь быстрой исчерпаемостью природных ресурсов, что становится одной из глобальных угроз человечеству. В таких условиях сотрудничество наций в условиях глобальной экономики представляется одним из способов уменьшить нагрузку на экосистему.

10. Определяющее влияние глобализации на международную финансовую безопасность в мире. Прозрачность границ и формирование единого глобального финансового рынка способствуют не только позитивным, но и негативным, теневым, а то и криминальным тенденциям в сфере международного финансового взаимодействия. В связи с этим выработка необходимых правовых и институциональных механизмов по укреплению международной финансовой безопасности представляется в условиях глобализации первоочередной насущной задачей.

Современная постиндустриальная хозяйственная система базируется на производстве и потреблении знаний. Буквально на наших глазах все большую динамику приобретают постиндустриальные тенденции: происходит быстрая интеллектуализация труда; информация и научное знание становятся определяющими факторами экономического развития. Существенную роль в экономиках развитых стран начинает играть сектор услуг (в его широком понимании), увеличивается производство программных продуктов и телекоммуникационных услуг, характер труда подвергается качественным изменениям. Главным фактором устойчивого развития общества становится величина и качество человеческого капитала. Происходит смена типа воспроизводства, форм накопления и изменение критериев развития экономики. Все большее влияние на развитие общества начинает оказывать увеличение расходов государства на накопление человеческого капитала, нематериальных элементов богатства, интеллектуальной собственности. В этом заложено основное содержание нового качества экономического роста, которое должно найти отражение в стратегических разработках национальной экономики в целом, ее отраслей и подотраслей.

Особо следует выделить ключевую роль в современном мире высоких технологий, таких, например, как нано– и информационно-компьютерные. О стремительности развития сектора экономики, связанного с производством компьютеров, образно свидетельствует следующий пассаж, содержащийся в одном из отчетов Всемирного банка: «Если бы авиационная промышленность развивалась так же стремительно, как компьютерная с середины 60-х годов, то к середине 80-х годов «Боинг-767» стоил бы 500 долларов и мог бы облететь земной шар за 20 минут, потребляя всего 20 литров горючего»^[20].

Действительно, за последнюю четверть века обрабатывающая мощь компьютеров росла экспоненциально – в среднем на 58–60 % в год. А лидером сферы услуг все последние годы остается Интернет. Число его пользователей увеличилось с 3 млн в 1993 г. до почти 300 млн в начале 2000 г. и до 1,2 млрд в 2008 г.^[21]

Эти факты наряду с постоянно отмечаемой «глобализацией» информационных потоков вызывает нарастающее обособление западных стран от остального мира. «Формирование единого рынка, единой коммуникационной среды, информатизация общества, – пишет Е. В. Сапир, – все эти процессы реально охватывают одну пятую населения земного шара. Остальные четыре пятых живут в совершенно ином мире, не знающем Интернета, хитроумных финансовых построений, новейших технологий, западных стандартов и стиля жизни, причем разрыв между ними и «золотым миллиардом» не сокращается, а, напротив, быстро увеличивается. Одна пятая часть жителей планеты сегодня потребляют 86 % совокупного мирового продукта, в то время как на долю беднейших 20 % приходится не более 1,5 % мирового продукта»^[22].

Развитие постиндустриального хозяйства переориентировало торговые и инвестиционные потоки, ранее направлявшиеся в «третий мир», на наиболее высокоразвитые государства. Результатом становится реальное «замыкание» западного мира в себе самом. Как следствие, быстро растущие объемы товарных потоков концентрируются в границах постиндустриального мира. Общий объем прямых иностранных инвестиций в XXI в. вырос более чем в 30 раз, но большая часть мировых инвестиционных ресурсов сосредоточена вразвитых странах. Это вынуждало развивающиеся государства сокращать внутреннее потребление ради накопления материальных ресурсов, необходимых для приобретения новых технологий. При этом развивающиеся страны обменивали на новые технологии либо свои невоспроизводимые природные ресурсы, либо товары, созданные трудом тысяч людей. Западные страны, поставляя технологии и наукоемкую продукцию, не снижают количества ресурсов, остающихся в его распоряжении. Обмен наукоемкой и технологичной продукции на продукты труда и энергоресурсы – вот что, по мнению исследователей проблем глобализации, лежит в основе раскола современной цивилизации, который ясно обозначился в XXI в.

На современном этапе Россия оказалась довольно глубоко втянутой в мировое хозяйство, является страной с достаточно открытой экономикой, что определяется высокой степенью зависимости ее экономики от внешних связей. Но до сих пор вопрос о вовлечении России в глобализационные процессы остается дискуссионным. На разных полюсах общественной и научной мысли можно встретить диаметрально противоположные подходы.

1. Одни утверждают, что процесс глобализации мировой экономики объективен и имеет положительные стороны, в том числе и для России^[23]. Глобализация облегчает хозяйственное взаимодействие между государствами, стимулирует экономический рост, способствует ускорению иувеличению масштабов обмена передовыми достижениями человечества в экономической, научно-технической и интеллектуальной сферах, что, безусловно, содействует прогрессу всех стран мира. Исследование факторов развития глобализации позволяет, считают сторонники данной точки зрения, сделать вывод, что глобализация является закономерным элементом эволюции общества, она связана не просто с высоким уровнем развития технологии и техники, материального производства, науки и вооружений, а с качественно новыми тенденциями и направлениями развития мировой экономики. На основе прогресса международного обобществления производства и капитала, формирования технологических и экономически целостных производственных цепочек формируется качественно новая ступень международного разделения труда, превращающая мировую экономику в целостный глобальный организм, спаянный уже не просто международным разделением труда, но и гигантскими по своим масштабам, порой всемирными производственно-сбытовыми структурами, глобальной финансовой системой ипланетарной информационной сетью. Если России удастся встроиться в этот механизм, она только выиграет.

2. Другие выступают против политики глобализации, ее примата так называемых «общечеловеческих ценностей» над прочими национальными культурными ценностями. Известно, что во Всеобщей декларации прав человека, принятой под эгидой ООН в 1948 г., возобладала универсалистская точка зрения, утверждающая единство прав человека для представителей всех обществ независимо от их традиций и истории. «Эти права представляют собой постулаты, сформулированные европейской культурой, – они приводят к этноцентризму, к идее превосходства западной культуры над остальными. Поэтому глобалистские и националистические концепции, в конечном счете, смыкаются»^[24]. Современные исследователи идеологии глобализма все больше склоняются к точке зрения, согласно которой «общечеловеческие ценности» нельзя понимать только как универсалии культуры. «Само признание различий должно выступать общечеловеческой ценностью. Вне учета таких объективных реалий современного мира, как уникальная национальная культура, социокультурное, этническое, конфессиональное многообразие, любая международная и национальная политика неизбежно становится бесперспективной и катастрофичной»^[25].

По мнению А. И. Уткина, «важно отметить заинтересованность в глобализации, прежде всего, лидеров мировой экономической эффективности – тридцати государств – членов ОЭСР, в которых живет чуть больше десятой доли человечества, но которые владеют двумя третями мировой экономики, международной банковской системой, доминируют на рынке капиталов и в наиболее технически изощренном производстве. Они обладают возможностью вмешательства в практически любой точке земного шара, контролируют международные коммуникации, производят наиболее сложные технологические разработки, определяют процесс технического образования»^[26].

Под воздействием глобализации, считают скептики, формируется экономическая зависимость России. По многим показателям Россия достигла критических отметок (или приближается к ним), позволяющих характеризовать ее экономику как опасно зависимую, находящуюся за чертой экономической, технологической и продовольственной безопасности. С точки зрения замдиректора Института Европы РАН В. Федорова, во многих государствах внешнеэкономические связи служат незаменимым фактором материального прогресса^[27]. В их число входят как богатые природными ресурсами страны (например, Саудовская Аравия), так и обделенные, но преуспевающие за счет экспорта сложных товаров (Германия или Япония). Однако и в первых, и во вторых экспорт тесно связан с импортом: «сырьевики» закупают продукцию машиностроения, «производственники» – сырье. Ощутимые перебои в экспортно-импортных поставках в течение всего нескольких недель или месяцев означали бы для многих стран крах национальной экономики. Такова оказалась бы «расплата» за их успешное участие в международном разделении труда. Отсюда же проистекают заинтересованность ведущих мировых держав в сохранении контроля над международной торговлей и их опасения в возможности силового перекрытия морских торговых путей, нестабильности политических режимов в странах – поставщиках сырья. Иными словами, цель такова: использовать потребности мирового рынка в своих товарах, чтобы обеспечить конкурентоспособное развитие внутренних производительных сил.

Россия и здесь уникальна. Она обладает несметными природными богатствами, вывозит их за границу и тем самым живет, обслуживая свои повседневные нужды. Но она не предпринимает больших усилий с целью переплавить доходы от своего недрового экспорта в высокотехнологичные производства, которые в будущем взяли бы на себя роль экспортирующих подразделений. Происходит не интеграция нашего хозяйства в мировую экономику на взаимовыгодной основе, а приспособление его к чужим потребностям. Современная система взаимодействия с мировым рынком ущербна для России, несмотря на то, что исходные предпосылки более благоприятны для нее.

По мнению В. Федорова, мир больше заинтересован в России как торговом партнере, чем она в нем. И вот вместо того, чтобы в основу своих действий положить эту истину и дозировать наш вывоз невозобновляемых ресурсов за границу при одновременном форсировании отраслей, требующих приложения ума и рук, мы становимся добровольными помощниками других стран в их собственном развитии^[28]. Благодаря глобализации они компенсируют свои геополитические недостатки, в то время как Россия утрачивает свои сравнительные преимущества. Конечно, глобализация – объективный процесс, и его не остановить. Но он благоприятствует сильным. Силу же, в том числе и военную, обеспечивает странам собственное инновационное производство, а не опустошение подземных кладовых. Таким образом, интенсификация процесса глобализации имеет для России негативные последствия.

Противники глобализации ставят под сомнение главный тезис сторонников либеральной экономики, отстаивающих всесилие «невидимой руки» рынка, которая, по мнению А. Смита, и являлась «волшебной палочкой» капиталистической экономики^[29]. Для них очевидно, что рынок как саморегулирующийся механизм отнюдь не является универсальным способом решения всех проблем современного мира. «Самое дурное в глобализации, – пишет по этому поводу отечественный социолог В. Ядов, – это формирование такой экономической системы, в которой господствуют неконтролируемые силы, непонятные финансовые корпорации, и государство утрачивает способность гарантировать человеку устойчивое существование»^[30]. Рынок более приспособлен для реакции на краткосрочные и с известной натяжкой – на среднесрочные сигналы и импульсы, но мало что может, когда речь идет о долгосрочных целях. Рыночная конкуренция рассчитана на быструю и постоянную отдачу в виде прибыли, в связи с чем показатели рыночного успеха могут вводить в заблуждение, если применять их к стратегического масштаба интересам и целям. Выбор соответствующих приоритетов в неизбежном международном экономическом сотрудничестве должен удерживаться под контролем государств, за которыми нужно оставить право корректировать правила глобальной конкуренции на внутреннем рынке в интересах своих граждан и деловых кругов. «Методы такой коррекции хорошо известны, – считает С. Ю. Глазьев. – Это национальный контроль над природными ресурсами и ключевыми отраслями экономики; защита внутреннего рынка и интересов отечественных товаропроизводителей на рынке внешнем; ограничение иностранных инвестиций в жизненно важных для реализации национальных интересов сферах; предотвращение финансовых спекуляций; проведение активной политики стимулирования научно-технического прогресса и инвестиционной активности; государственная монополия на контроль за денежной системой и управление эмиссионным доходом; эффективный валютный контроль. Это, наконец, выращивание предприятий – национальных лидеров, конкурентоспособных на мировом рынке и выполняющих роль «локомотивов» экономического роста»^[31].

Из конкретных проблем, определяющих ближайшие перспективы экономической глобализации, особенно на фоне современного экономического кризиса, ключевой представляется преодоление неустойчивости сформировавшейся валютно-финансовой системы, которая наряду с несомненными выгодами для инвесторов и реципиентов породила чрезвычайно деструктивную разновидность валютно-финансовых кризисов, связанных с чрезмерным развитием финансовых спекуляций, предоставлением недостаточно обеспеченных кредитов, политикой искусственно поддерживаемых высоких курсов национальных валют и нереально высоких процентных ставок, все возрастающими рынками вторичных ценных бумаг – деривативов и т. д.

Оценивая ситуацию на планете в целом, В. В. Путин отметил:. «Мир меняется. Идущие в нем процессы глобальной трансформации таят в себе риски самого разного, зачастую непредсказуемого характера. В условиях мировых экономических и прочих потрясений всегда есть соблазн решить свои проблемы за чужой счет, путем силового давления. Не случайно уже сегодня раздаются голоса, что, мол, скоро «объективно» встанет вопрос о том, что национальный суверенитет не должен распространяться на ресурсы глобального значения. Вот таких даже гипотетических возможностей в отношении России быть не должно. Это значит – мы никого не должны вводить в искушение своей слабостью^[32].

Учитывая вышесказанное, представляется, что важнейшим приоритетом экономической политики России должно стать создание экономики, открытой для международного сотрудничества и самодостаточной в той мере, в какой это необходимо для обеспечения экономической безопасности страны. Составляющими системы экономического суверенитета России являются: технологическая конкурентоспособность и новая экспортная стратегия, достижение которых возможно на основе структурно-технологической перестройки национальной экономики и перехода к радикально-инновационному типу расширенного воспроизводства, развития внутренней интеграции и внутреннего рынка, на основе создания ядра вертикально интегрированных корпораций, оптимизации отраслевой структуры национальной экономики.