Цитаты из книги «Попугай Флобера»

Что он отвратительно обращался с женщинами. Женщины его обожали. Он любил их общество, они отвечали ему взаимностью; он был галантен и куртуазен; он с ними спал. Он просто не хотел на них жениться.

Он пытается, как я уже говорил, быть китайцем в той же мере, что и французом. В Ливорно происходит землетрясение: Флобер не издает криков жалости. Этих жертв ему жалко точно так же, как рабов, которые умерли сотни лет назад, вращая жернова на службе какого-нибудь тирана. Вы шокированы? Это называется «историческое воображение». Это называется – быть гражданином, причем не просто мира, а всех эпох. Это Флобер описал как «братство в Боге со всем живущим, с жирафом и крокодилом так же, как с человеком». Это называется быть писателем.

книге в поисках нравственных или социальных пилюль, литература не аптека; он учит главенству Истины, Красоты, Чувства и Стиля. А углубившись в его частную жизнь, вы увидите, что он учит смелости, стоицизму, дружбе; воспевает ум, скептицизм и остроумие; что он демонстрирует глупость дешевого патриотизма; что он учит доблести оставаться наедине с собой в собственной комнате; ненависти к лицемерию; недоверию к доктринерам; необходимости выражаться прямо. Такая манера говорить о писателях вас устраивает (мне-то она не слишком нравится)? Хватит с вас? На этом я прервусь: я, кажется, смущаю своего клиента.

Подведем итоги: Флобер учит вас глядеть на истину и не отворачиваться, узрев последствия; наряду с Монтенем он учит вас спать на подушке сомнения; он учит вас, как разъять реальность на составные части и осознать, что Природа – это всегда смешение жанров; он учит вас максимально точному использованию языка; он учит вас не подходить к

Флобер сказал: «В литературе не существует добрых намерений». Он также сказал: «Публика жаждет трудов, которые льстят ее иллюзиям».

Вероятно, вы считаете, что в книгах есть изъяны, которые можно было бы исправить, кое-что изменив в жизни писателя. Если так, вам бы следовало на них указать. Лично я не думаю, что картина провинциальных нравов в «Госпоже Бовари» стала бы совершеннее, если бы автор ежевечерне сидел за кружкой сидра с какой-нибудь подагрической нормандской bergère.

Возможно, он лучше всего это сформулировал, когда сказал, что писатель должен забрести в жизнь, как в море, но только по пуп.

Что он пытался жить в башне из слоновой кости, но ему это не удалось. «Я всегда пытался жить в башне из слоновой кости, но нечистоты накатывают, как прибой, и сокрушают ее стены».

злобно. Писатель должен принимать все и быть изгоем для всех, только тогда он сможет ясно видеть. Флобер всегда принимает сторону меньшинства, сторону «бедуина, еретика, философа, отшельника, поэта». В 1867 году цыгане в количестве сорока трех душ разбили лагерь в Кур-ла-Рене и вызвали бурное возмущение руанцев. Флобер радовался цыганам и давал им деньги. Вы, конечно, захотите погладить его за это по головке. Если бы он знал, что тем самым зарабатывает одобрение будущего, он, вероятно, предпочел бы оставить деньги при себе.

Что он стрелял по дичи в пустыне. Да елки же палки. Мы заявляем nolo contendere. Между прочим, я еще не закончил про патриотизм. Позвольте мне вкратце объяснить вам суть работы романиста. Что писателю сделать проще и удобнее всего? Принять то общество, в котором он живет: восхищаться его мощью, восторгаться его прогрессом, любовно посмеиваться над его причудами. «Я китаец не меньше, чем француз», – заявил Флобер. Но и не больше: родись он в Пекине, он, несомненно, расстроил бы и тамошних патриотов. Величайший патриотизм – сказать своей стране правду, если она ведет себя бесчестно, глупо