Цитаты из книги «Одна история»

Где тебя носило всю мою жизнь.

«Все мы ищем для себя безопасную гавань. А если не находим, то просто учимся коротать время».

можно ли тогда считать, что «быть счастливым» и «заявлять, что ты счастлив» – это одно и то же

Впоследствии было установлено, что самые счастливые люди на Земле – датчане. Причем не в силу предполагаемого гедонизма, а из-за скромности притязаний. Не стремясь к звездам и Луне, они хотят всего лишь дойти до следующего фонарного столба и становятся еще счастливее, когда им это удается.

Что зашло так далеко, тому нет конца. Ты всегда будешь «ходячим раненым». Другого не дано.

А он к этому времени сделал главное, самое ужасающее открытие своей жизни, которое, очевидно, бросило тень на все его последующие романы: любовь, даже самая пылкая и чистая, при умелом насилии над ней сквашивается в мешанину из жалости и злости.

Он как будто наблюдал и проживал свою жизнь в третьем лице.

Ты убеждаешься, что сочувствие и неприязнь способны к сосуществованию. Открываешь для себя, что в одном и том же человеческом сердце благополучно уживается множество несовместимых, казалось бы, чувств.

понимал молодежь. Такое тоже случается. * * * Но если хотите знать, я не завидую молодым. Бывало, в приступе отроческой ярости и дерзости у меня возникал вопрос: зачем еще нужны старики, как не для того, чтобы завидовать юности? В этом виделась мне их основная пожизненная миссия, за которой – только вымирание. Как-то вечером, отправившись встречать Сьюзен, я дошел до пешеходного перехода в нашей Деревне, и, невзирая на приближение автомобиля, что-то толкнуло меня на проезжую часть. Взвизгнули тормоза; водитель меня обсигналил. Я прирос к месту прямо у капота и уставился на водителя. Надо признаться, выглядел я вызывающе

учетом всех деталей, на степень принадлежности к среднему классу. Кто-то прошелся насчет длины моих волос, прихваченных головной повязкой. И почти сразу вслед за этим мне задали вопрос о политике. – К сожалению, политика меня даже отдаленно не интересует, – ответил я. – Значит, ты из консерваторов, – заклю-чил один из членов правления, и мы все посмеялись. Пересказываю этот разговор Сьюзен: она кивает и говорит: – Я голосую за лейбористов, но помалкиваю. Вернее, помалкивала до этой минуты. Что вы скажете на сей счет, пернатый мой дружок?[1] Отвечаю, что меня это никак не