– Ты придаёшь нашим отношениям слишком циничное значение, – театрально оскорбляется парень.

– Между нами нет совершенно никаких отношений. Только взаимовыгода.

На его губах появляется лестная улыбка, как будто подобный диалог между нами уже состоялся. Джейк убирает руку от проёма, продолжая смотреть на меня. Глупая игра в гляделки завершается довольно скоропостижно. Парень возвращается к кровати и бросает на неё презерватив, расстегивая ширинку джинс. Слежу за каждым движением, которое он делает. И Джейк не торопится скидывать одежду. Он остаётся в джинсах, которые повисают на бёдрах и оголяют серую полосу резинки боксеров, конечно, от Кельвина.

Подавляю желание стянуть их самостоятельно. В горле сухо, когда он полуголый нависает над кроватью, продолжая смотреть на меня с блеском в глазах. Его тело слишком притягательное, лишь чудом удаётся смотреть в лицо, а не смаковать взглядом.

– Поцелуи будут, мне похрен, если ты стараешься их избегать.

– С чего ты взял, что я соглашусь?

– Ты не единственная, кто может ставить условия. Такое прокатит, но не со мной.

– Думаешь, ты лучше других?

В ответ получаю новую самодовольную ухмылку.

– Предполагаю, если предложение адресовано мне.

Приподнимаюсь на локти и окидываю его взглядом.

– Не стала бы говорить так громко.

– Но говоришь. Соглашаюсь на твои условия, если ты соглашаешься на мои, Ребекка. Третьего не дано.

– Не слышала твоих условий.

– Поцелуи.

– Это так важно? Что они изменят?

– Встречный вопрос: что они изменят?

– Неизвестно, сколько и кто был до меня.

– До хрена было, не собираюсь вспоминать поименно. У меня нет списка. Я хочу тебя целовать и получать это в ответ. Ты говорила, что я только получаю, а ты предпочитаешь, когда отдаётся каждый. Отдавайся тоже. Мне плевать, целуешь ты других или нет, но меня будешь.

– Это всё? – сжав зубы, интересуюсь я.

– Да, в остальном мы сходимся. Вряд ли ты начнёшь дарить открытки и считать месяца отношений.

Я издаю смешок.

– Месяца? Кто говорил хотя бы об одном месяце?

Он отклоняется от кровати и вновь направляется к дверям, из-за чего у меня готова отвалиться челюсть. Только что этот парень расстегнул ширинку и бросил на кровать презерватив, а сейчас уходит.

– И всё? – добавляю в спину.

– Ну, если коротко и ты настаиваешь: у тебя дерьмовый музыкальный вкус.

– Чудесно, я не собираюсь с тобой затирать до дыр любимые песенки.

– Звучит, как спасение, – смеётся он.

Хочется швырнуть ему в затылок телефон, потому что парень скрывается с глаз. Слова бьют ключом, я не могу промолчать в его присутствии или в отношении него.

– Не забудь вещи.

– Пока я одеваюсь, сделай кофе, – бросает Джейк, продолжая оставаться в зоне слепой видимости. Я лишь слышу шум из гостиной.

Падаю на подушку и закрываю глаза. Он абсолютно невыносимый, но ради приятного удовольствия можно потерпеть заносчивость, я тоже не сахарная вата.

– Увидимся, – небрежно даю ответ.

– Где у тебя щётки?

Мои глаза распахивается моментально, становясь ещё шире.

– Нашел, – спустя секунду, сообщает Джейк.

У меня только одна зубная щётка. И это моя зубная щётка.

Забываю обо всём на свете, когда подрываюсь с кровати, как от касания раскалённой кочерги и буквально лечу в сторону ванной комнаты. Он же не может взять и воспользоваться моей зубной щеткой.

Конечно, может.

Когда торможу в проёме ванной комнаты, вижу, как она скрывается во рту Джейка. Кажется, этот парень родился, чтобы провоцировать и портить жизнь всему белому свету. Вспышка гнева в моих глазах способна заменить лучшее ядерное оружие.

Джейк переводит взгляд на меня, продолжая лениво чистить зубы моей щеткой.

– Ты в курсе, что голая? – бубнит парень благодаря полному рту, вскинув бровь.

– Мне плевать, – шиплю в ответ. – Сделаю вид, что ты ничего не видел ни у меня, ни у другой.

Он улыбается, я же раздражаюсь ещё больше, из-за чего четко произношу каждое слово.

– Покинь. Мою. Квартиру.

– Сделай мне кофе.

Я хочу взять бритву и перерезать ему горло, но к моему сожалению и его счастью, в стенах квартиры имеется только эпилятор, хотя я с удовольствием воспользуюсь ножом или забрею его до смерти тем же эпилятором.

Джейк продолжает чисть зубы, игнорируя мой взгляд, под которым должен был давно расщепиться на песчинки или распасться на атомы. Он не торопится отвернуться или дать мне полотенце, которое висит практически рядом с его рукой, наоборот, парень исследует каждый квадрат моего тела. Будь я закомплексованной и забитой, могла с криками убежать и залиться краской из-за стыда. Но я далеко не зажатая девственница. Не удосуживаюсь даже прикрыться, продолжая уничтожать его глазами.

– Исчезни с моих глаз как можно скорее.

С этими словами разворачиваюсь и направляюсь в спальню, чтобы ещё раз заснуть, забыв о его существовании хоть на какое-то время. Моё желание не венчается успехом. Не успеваю опомниться, как его рука обвивается вокруг талии и возвращает обратно. На этот раз не стою в пороге. Наши взгляды встречаются в отражении.

Уголки губ Джейка дёргаются.

– Не собираешься прикрыться?

– Если ты не понял, то нет. Хочется забрать предложение назад, до тебя долго доходит, а порой очень важна скорость.

– Ты довольна собой, да? – усмехается он. – Радуешься, что воспользовалась моей невинностью?

Не стараюсь быть вежливой.

– Ты не был в отключке. Насколько помнится, тебя всё устраивало, ты был сверху. И исключи это слово из лексикона, ты порочишь его.

Джейк посылает свою фирменную улыбочку, от которой должны подкоситься колени, но я легко остаюсь в вертикальном положении, не ощущая подобного желания упасть к нему в ноги. Парень перекидывает мои волосы на одну сторону и кончиком носа проводит вдоль плеча, останавливаясь за ухом. Его губы создают дорожку на шее, где заключением является укус, а пальцы сжимают талию. Звук расстегивающейся ширинки заставляет сознание прочиститься. Какое счастье, что я умею думать, а не поддаваться страсти.

– Нет, – говорю я, из-за чего давление в области талии усугубляется.

Глаза Джейка встречаются с моими в отражении.

– Нет?

– Забудь о сексе без презерватива.

– Новый принцип и условие?

– Во-первых, мы не клянёмся и не даём обещание быть только друг с другом. Во-вторых, ты не знаешь, что было у меня, я не знаю, что было у тебя. В-третьих, я не сижу на таблетках, поэтому, внеплановая беременность не манит как меня, так и тебя.

Его улыбка не пророчит ничего хорошего. Парень суёт руку в карман джинс и достаёт новую целую упаковку, которая раскрывается перед глазами веером. Их не меньше десяти.

– Ты же не думала, что я ношу только два?

– Конечно, ты настолько ленивый, что сразу суёшь в карман купленную пачку.

– Это не из-за лени.

– Оставь меня без подробностей, это не интересно.

– Не интересно, сколько у меня было до тебя?

– Ты наконец-то включил мозги, ура.

Джейк поднимает голову и бросает пачку на раковину.

– Никогда не интересовался у кого-то, но сколько у тебя?

– Я не собираюсь обсуждать с тобой личную жизнь.

– Один вопрос. Можешь задать любой свой.

– У меня нет к тебе вопросов.

– Но могут возникнуть. Прибереги его на потом.

Это кажется заманчивым предложением, поэтому легко принимаю.

– Пять.

– Если рассчитываешь на мою честность, то я жду взаимность.

– Я уже сказала: пять. Я не меняю партнеров.

Ладно, может быть, двое были мимолетными ошибками. Или один. Со вторым я придерживалась тех же условий, что и с Джейком, за некоторым исключением. Кстати, не жалею. С ним весело, если смотреть с другой стороны. Но это не мое. Не тот человек, с кем я хотела бы большего.

– Ладно, со сколькими из них ты была в отношениях?

– Это второй вопрос, я не обязана на него отвечать. Условия по одному.

– С одним точно, я могу быть исключением, было только раз, – Джейк продолжает строить аналитическую цепочку, не пытаясь прекратить тему. Он будто знает о моей личной жизни. – Трое остальных под вопросом, но если отталкиваться от логики, то ещё один тоже должен быть. Первая любовь, все дела. Получается, два под вопросом.

– Не рассматриваешь другие варианты?

– Ты принципиальная, поэтому нет. Ты бы не стала терять невинность с кем-то просто так.

Моя бровь выгибается.

– Уверен?

– Уверен.

Жму плечами, но отдаю ему должное: так и было. Я отдалась любимому человеку, даже если сейчас всё давно в прошлом, ничего не меняется. Первым был тот, кого любила. Папа сейчас должен вздрогнуть. Мне было всего лишь пятнадцать, но я была уверена. Я любила. Любили меня. Это было правильно.

– Сейчас ты думаешь о нём, – усмехается Джейк. – Признай мою правоту.

– Слишком глупо брать меня на слабо. Правду из нас двоих знаю только я, и она останется при мне. Тебе придётся гадать. Моя жизнь тебя не касается.

– Я являюсь частью твоей жизни.

– Не той частью. Я уже говорила, это всего лишь секс, ничего личного.

– А если это изменится?

– Не изменится, Джейк. Ты и я никогда не будем вместе. Я не смогу вынести тебя, а ты – меня. Такой союз обречён на провал, но да, секс может быть хорошим. Смирись с тем, что есть и прими данный факт.

– Хочешь использовать меня, как игрушку для утех?

– Прикинусь дурочкой и не буду говорить, что у тебя тот же мотив.

– Ты уже это сказала.

– Какая досада. Ты прекрасно понял. Взаимовыгода и не более, Джейк. Так сказать, сотрудничество.

– Я не твой клиент.

– А я не твоя ветреная подруга, мозг которой развит до пятилетней. Ты не вмешиваешься в мою жизнь, я отвечаю тем же.

– Хочу услышать твоё согласие на моё условие.

– Я не могу его дать. Целовать нужно, когда есть желание, а не по принуждению.

– Ты захочешь, – слишком уверенно, заявляет Джейк.

– Соглашусь, если ты согласишься со мной.

– Секс и не более.

– Да.

Его пальцы быстро проскальзывают вниз, а губы возвращаются на шею. На этот раз не противостою, полагая, что мы пришли к обоюдному согласию и принятию позиций друг друга. Просто закрываю глаза и наслаждаюсь ласками, которые он способен дать. Радует и тот факт, что Джейк не пытается засунуть язык в мой рот сразу. Он вообще не торопится надавить и получить своё. Он сочетает нежность и грубость, уже не могу утверждать, что колени остаются ровными. Нахожу упор в раковине, пропуская импульсы, которые появляются благодаря его касаниям. Сейчас он трезв, и надеяться на временное отключение памяти ни стоит. Мы оба будем помнить, но как показал опыт: он не забудет, даже будучи в отключке, а именно таким был ночью. Конечно, в сознании, но всё же вот-вот готовый потерять связь с реальностью.

Завожу руку и запускаю пальцы в волосы парня, спускаясь по плечу и вдоль руки, которой он обводит грудь и сжимает её, продолжая пытку из поцелуев. Никогда не думала, что могу быть нетерпеливой, но его действия заставляют меня сдаться и просить.

– Джейк…

– Уже? – ухмыляется он, продолжая оставлять чувственные поцелуи и касания в тех местах, которые уже горят.

Сую презерватив, который парень принимает.

– А как же пожалуйста? – смеётся Джейк, обжигая плечо горячим дыханием.

– Если ты ничего не сделаешь, я сотру тебя в порошок.

Он снова смеётся, но поддаётся, когда слышу новый звук, характерный для расстёгивающейся ширинки. Молния на его джинсах, вероятно, устала повторять процедуру за несколько минут. Не проходит и секунды, как выгибаюсь и падаю лбом на руки. Дыхание сбивается, стоит только Джейку провести пальцами вдоль позвоночника. За касанием бежит жар и мурашки, пока пульс ускоряется, заставляя сердце колотить грудную клетку. Я знаю, это временный эффект. Сейчас он похож на торнадо, которое уносит в мир удовольствия, но вскоре станет обыденностью. И тогда придёт оно: завершение. Тогда мы разойдёмся и забудем имена друг друга. Это проверено. Я знаю, со временем вкус теряется, если есть одно блюдо ежедневно. Оно становится скучным, пресным и предсказуемым. Ты знаешь, что будет, из-за этого не получаешь должного насыщения. Так будет с ним. Сейчас мы сходим с ума из-за невидимой физической тяги, вскоре всё изменится.

Но я не спорю и не противостою ощущениям, которые испытываю в данную минуту. Это что-то новое. Иное. Не такое, как было раньше. Все предыдущие до него ставили меня на первое место, мои желания на пьедестал. Сейчас всё не так. Джейк достаточно эгоистичен, он делает то, что в первую очередь желает сам, и мне это нравится. Нет вопросов, хорошо ли мне, так ли нужно, ритм задаёт он, контроль в его власти. Может быть, вопросов нет, потому что он чувствует, видит и слышит так же, как и я. Вероятнее всего, это единственное место или время, когда он действительно может взять надо мной верх, а я могу это позволить.

Встречаюсь с его взглядом в отражении, забывая то, как ненавижу заляпанные зеркала, потому что именно этим занимаюсь сейчас. Моя ладонь буквально прибилась или прилипла к зеркалу, оставляя на нём след. И об этом я думаю в последнюю очередь или вовсе перестаю думать, когда его губы приближаются к уху, а рука перебрасывает волосы на одну сторону, из-за чего они визуально становятся объемными. Тонко чувствую, как он возвращает её на бедро и ведёт по животику вверх, достигая шеи, вокруг которой сворачивает пальцы и поворачивает мой подбородок к себе, оставляя возможность видеть его в отражении. Парень улыбается самой настоящей улыбкой дьявола и нежно прикусывает мой подбородок. Одно резкое движение, когда он прижимает к себе, и благодаря которому тело начинает дрожать, а следом взрывается, распадаясь на миллионы ярких частиц. В голове туман, перед глазами искры, а внутри что-то, что раньше было принято считать органами, сейчас же это напоминает жижу.

Джейк продолжает держать меня в изначальном положении, плотно прижавшись сзади. Его губы касаются мочки уха, пальцы остаются на шее, а в глазах совершенно недобрый блеск, который может напугать. В другом случае или кто-то ещё мог бежать, увидев подобный взгляд, но не я. Я смотрю в его глаза и пытаюсь привести дыхание в чувство, пока сердце не согласно. Оно продолжает бешено стучать в грудной клетке из-за полученной кардио нагрузки. Смотря на меня, можно предположить, что я пробежала тысячу миль, на деле же находясь в одном положении не самое продолжительное время, за которое превратилась в выжатый лимон.

– Увидимся, Ребекка, – с ухмылкой, шепчет Джейк, после чего оставляет укус на плече. Это уже становится какой-то непонятной традицией с его стороны.

Он покидает моё тело в прямом и переносном смысле, разрывая физический контакт. Парень поднимает джинсы и выбрасывает использованную упаковку в мусорное ведро. Через минуту до ушей доносится щелчок дверного замка, сообщающий о том, что он ушёл. Ещё раз смотрю на собственное отражение, где выгляжу подобно сбежавшей с психбольницы. Я не чувствую себя шлюхой, брошенной у разбитой чаши, мы оба получили то, что хотели. На этом были выстроены условия: секс и не более. Он придерживается плана, и это вызывает улыбку. Это максимум, который мы можем друг другу дать.

Обращаю взгляд к отпечатку собственной ладони на зеркале и, не думая, избавляюсь от него. Во мне нет романтической натуры, которая оставит и будет смотреть, тешась воспоминаниями. Для этого нужны чувства, а наши чувства выстроены на сексуальном влечении.