– Полли! – крикнула на весь магазин Мария, когда увидела знакомую макушку. Полли попыталась сделать вид, что нас не слышит, но как только Мария заорала ещё раз, значительно громче чем в первый, она сдалась и поплелась к нам. Неудивительно, что смотрела она на Марию, а не на меня. Зато теперь я лишний раз убедилась – Полли обидчивая.

– Нельзя кричать на весь магазин, – рассерженно пропыхтела Полли, как только подошла к нам.

Мария улыбнулась своей фирменной лучезарной улыбкой наркомана.

– Почему нет? Пусть все знают твоё имя, красотка.

– О боже, тебе шестнадцать? – устало спросила Полли, вытирая пот со лба.

– Что? Нет, мы ровесницы, – махнула рукой Мария, следуя куда-то в сторону напитков.

– С виду не скажешь, – все также недовольно проворчала Полли, когда улыбчивая бестия отошла от нас, но, вспомнив, что я рядом, она резко перевела взгляд зелёных глаз, в которых не было привычных огоньков вражды, на меня, – чего тебе, Гри?

Последнее слово она буквально выплюнула мне в лицо, из-за чего мне пришлось провести ладонью в тех местах, куда попал её змеиный яд.

– Успокойся, девочка-каждый-день-месячные, давай хотя бы сегодня без вражды.

Она назвала меня кличкой собаки, я назвала её прозвищем Оливера. 1:1.

Полли вздрогнула и посмотрела на Марию, которая уже летела к нам с алкоголем, пачкой сока и газированной водой.

– Куда нам столько выпивки?

– Ты собираешься оставаться трезвой? Я впервые уезжаю в лес с ночёвкой, и поверь мне, я очень хочу найти медведя и подраться с ним, будучи в хлам, – весело объявила свои намерения Мария, закинув всё в тележку.

– Здесь нет медведей.

– Плевать, Полли, я найду их, где бы они ни были. Пойдёмте к стенду с едой.

Не смея возражать ей, мы двинулись за Марией, изредка кидая друг в другу равнодушные взгляды.

Когда покупки были оплачены и разложены по пакетам, каждая взяла по одному, хныча о том, что стоило отправить за продуктами парней.

– В следующий раз мы поедем заправлять машину, – проворчала Мария, сдувая пряди со лба, когда мы почти подходили к кампусу.

– Поверь мне, следующего раза не будет, потому что я убью их раньше.

– Не выйдет, я миллион раз пыталась прибить Оливера, но он, как грёбаный таракан, – вяло пробубнила Полли.

– Оливер кажется милым, – вздохнула Мария и мечтательно улыбнулась.

Сестра Диего влюбилась в главного идиота страны?

Мы с Полли резко обернулись на неё и ошарашенно посмотрели, ожидая, когда она произнесет слово шутка. Мария пожала плечами обходя нас и теперь двигаясь впереди.

– Ты тоже это слышала? – спросила я Полли, на что та кивнула. Ладно, по крайней мере у меня не глюки.

– Вот и они, – крикнула нам Мария и кинулась вперёд на стоянку, где заметила знакомую красную машину, раскачивая на бегу пакет.

Полли тихо рассмеялась, но также, как и я, ускорила шаг, чтобы догнать нашу бестию.

Пока Оливер помогал Донне и Марии затолкать все пакеты с одеждой и продуктами в багажник, Алан облокотился на машину и смотрел в телефон. Мы с Полли быстро вручили Оливеру пакеты, передавая эстафету, и направились Алану.

– Ого, покажите шеи, я должен полностью убедиться в том, что вы не перегрызли глотки друг друга, – улыбнулся Алан, делая вид, что рассматривает наши шеи с разных ракурсов.

Если Полли была рада даже такому вниманию от него, то я была раздражена.

– Очень смешно, Алан.

– Что с тобой сегодня с самого утра? – удивлённо спросил он.

– А что со мной?

– Ты ворчишь. А что это значит? А это значит, что у тебя плохое настроение. Кто тебя обидел, Гри?

– Брось, я в порядке. Просто не выспалась, меня же никто не предупреждал, что в лес нужно ехать в одиннадцать утра.

– Уверяю тебя, природа изменит твое настроение, – улыбнулся Алан.

Выдавив кривую улыбку и сморщенное одновременно лицо, говорящее о том, что слабо верю в данные слова, я заняла место в машине, и чёрт меня дери, рядом сел Оливер, губы которого растянулись в пошлой улыбке, добавляя шевеления бровями в виде волны. Не удержавшись, я прыснула. Оливер придурок года, но его тупые шутки начинают нравиться, и мне действительно становится страшно.

Воткнув наушники в уши, я нашла песню, которая будет громыхать настолько, насколько это было бы возможно, дабы заглушить голоса ребят.

Алан занял место за рулём, предварительно оглядев салон, в который утрамбовалась наша веселейшая компания. Надеюсь, после меня и Полли – лес останется на месте, потому что мы испепеляем друг друга даже взглядом.

Как только в ушах заиграли первые дроби Yungblud feat. Dan Reynolds – Original Me, я сползла по спинке и отвернулась к стеклу, дабы не наблюдать ухмылки соседа.

– Эй! – воскликнула я, когда из уха выдернули наушники, из-за чего я злобно взглянула в сторону Марии, которая сверкнула в ответ улыбкой.

– Мы собираемся петь, Грейс.

– Господи, да вы, вероятно, шутите? – поморщилась я, но по лицам рядом поняла, что шутки ушли в сторону.

– Мы… Мы едем! Мы! Мы! Мы едем! – заверещала Мария, и остальные хоть и смеясь, но поддержали её, даже Полли, которая выкрикивала слова.

– Это какой-то хренов апокалипсис? Вы пересмотрели фильмы про чирлидинг? – закатила я глаза, скрестив руки под грудью.

Команда энтузиастов проигнорировала мой вопрос, продолжая верещать эти слова ещё сотню раз.

Отдых превратится в ад, если они будут каждый раз выкрикивать подобные слова: «мы едем», «мы едим», «мы идём», «мы в туалет», «мы спать» и тому подобное. Даже моя широкоплечая и устрашающая Донна присоединилась к орущим бред, предав меня.

Как только машина остановилась в глухом лесу, где максимум, кто может нас обнаружить – святой дух, я немного испугалась. Мало ли что водится в этой степи: медведи, волки, койоты и подобные животные, готовые с удовольствием вырвать мою глотку раньше когтей Полли.

Я ни разу не ходила в поход, ибо это «не царское дело», как считают родители, а я занимаю ту позицию: встать поперёк их слова.

Как только в наши руки попали пакеты, рюкзаки, мешки с походными вещами, я немного согнулась под тяжестью груза. Мы сюда не на месяц приехали, а на пару дней, но выглядит так, словно на всю жизнь.

– И чего вы заткнулись? – оглядела я людей, шагающих рядом со мной, – где же: мы! Мы идём!.. Мы! Мы идём!?

И я зря задала этот риторический вопрос, потому что они тут же подхватили мою идею, начав горланить слова.

Зачем я подала им такую хорошую идею? Теперь кучка этих громовещателей будет орать каждый свой шаг.

Как только палатка была поставлена, еда готовилась, а мы уже вдоволь искупались в речке – в лесу заметно стемнело, и я впервые почувствовала себя трусихой, потому что идти за ближайшее дерево одной, казалось мне не лучшей затеей. Но гордость мне не позволяла попросить кого-то из девочек пойти со мной.

– С тобой сходить? – поднял голову Алан, как только я приняла вертикальное положение, найдя в себе немного бесстрашия, которое где-то потерялось на пути к поляне, на которой остановилась наша компания.

– Господи, это всего лишь лес, Алан, – произнесла я, придав словам уверенности. Я просто не хочу, чтобы он шёл за мной. Не будь между нами того, что произошло за последнее время, я бы легко дала своё согласие.

Зашагав в сторону кустов, я чувствовала, как предательски подрагивают колени, но выпрямила спину, направляясь к темноте, готовой скрыть мой силуэт.

Согласилась бы я на подобное предложение, будь оно сделано Диего? Да. Потому что я идиотка.

Где, чёрт возьми, моё чувство собственного достоинства?

После брошенных в мою сторону слов, я твёрдо решила его ненавидеть, либо же встать на данный путь.

У тебя плохо получается, Грейси, – смеялся мне в лицо разум, добавляя мерзкое ласкательное от родителей.

Очерчивая фонариком от телефона собственный путь в никуда, я и сама не поняла, как добрела до скрытого от людских глаз озера, над которым возвышались невысокие скалы в высоту примерно с двухэтажное здание. Тут мы не были. Это место даже лучше речки. Тишина и пустота этого места одновременно отпугивала и завлекала к себе ближе. Я поддалась второму чувству и подошла к воде, проведя по ней пальцами.

Никаких звуков вокруг. И мне так не хватает этой тишины. Обычно возле меня кто-то крутится рядом, но не тут. Заняв место на траве, я наконец-то вздохнула полной грудью, напрочь позабыв о том, зачем шла в кусты.

Мысли крутились вокруг Диего, за это я проклинала себя. Я не должна думать о нём, я должна ненавидеть его. Почему у меня ничего не получается? Разве это сложно: перестать о ком-то думать ежеминутно.

Легко проведя пальцами вдоль линии живота, я закрыла глаза, представляя сладкие моменты, проведённые с ним. Над головой завертелись звёздочки, потому что моя крыша начала конкретно смещаться с фундамента. Я не остановилась, я пошла дальше: проскользнула рукой под топ, восстанавливая тот момент, когда он сжимал мою грудь. По телу за секунду поднялись все мурашки.

– Грейс! – с паникой, выкрикивали моё имя, в следующую минуту, тёмная фигура Саманты появилась на горизонте с фонариком в руках.

Увидев меня, она тут же ринулась в мою сторону, а я быстро убрала руку от тела, сделав вид, что поправляла лифчик. На самом деле я панически переживала за то, что меня застали в таком уязвимом состоянии. Не хватало того, чтобы кто-то посчитал меня конченной извращенкой, которая пришла поразвлекаться с самой собой на пруд.

– Чёрт, Грейс, мы тебя потеряли! – запыхалась Саманта, и кипишно затыкала по экрану. Тут разве есть связь?

– Нашла этот пруд случайно, и не смогла уйти, – пожала я плечами, смотря практически в темноту. Тусклый свет этому чарующему месту дарила лишь луна, но в этом и есть своеобразное колдовство.

– В последнее время ты сама не своя.

– О чём ты? – нахмурилась я, кинув в соседку взгляд.

– Ты стала очень грубой и резкой. Я уже думаю, что встретила на пороге какую-то другую Грейс, и она исчезла.

– Я такая и есть, Сам, просто не люблю сюсюкаться.

– Это ведь из-за него? – внимательно смотрели на меня и без того чёрные глаза.

– Нет, – покрутила я головой, отчасти, сказав и правду, и ложь.

Хреново ли мне из-за Диего? Наверно, но думаю, виной тому слова. В ушах всё ещё эхом звенит последняя брошенная фраза в мою сторону: «мы просто трахались, Грейс». Я не вхожу в число тех, кто стал бы выяснять отношения или закатывать истерики после секса. Он не первый, и даже не второй. Но почему-то именно от его слов, болезненно жжёт в груди.

Катись к чёрту, Диего Фуэнтес.

Саманта поднялась с травы и подала мне руку, чтобы я сделала тоже самое. С поддержкой улыбнувшись мне, она сплела наши пальцы и повела нас к ребятам. По середине нашего места горел костёр, а возле него расположились три палатки и несколько брёвен. Алан, Донна и Оливер обсуждали прошлый матч по лакроссу, в котором Принстону не удалось одержать победу. Полли что-то готовила на костре, а Мария читала ей кулинарную книжку, чтобы та сделала всё точно по рецепту.

– Сыграем в правду или действие? – спросила Саманта, как только мы пришли к ребятам. Все обернулись на нас, прерывая свои разговоры.

Оливер лукаво улыбнулся и потёр ладонями друг об друга. Кажется, этот засранец что-то придумал.

– Отличная идея.

– Я начинаю, – подняла руку вверх Мария и потрясла ею в воздухе, – Саманта, почему ты поступила на факультет моды и дизайна?

– Потому что это единственное, что я умею – говорить о моде.

– Неправда, просто ты ненавидишь мужчин, а на этом факультете их меньше всего, – влезла Полли.

Я в шоке уставилась на Саманту, которая в смущении переминалась с ноги на ногу, отпустила мою руку и села на одно из брёвен. Неужели я и вправду не знаю ничего о своей соседке из-за того, что слишком много времени проводила в мечтаниях об Диего. От такого признания самой себе захотелось вывернуть всё, что я ела в этом месяце. Причем вывернуть всё именно на Диего.

– Хорошо, теперь моя очередь, – начала Саманта, но её прервали.

– Подожди, если ты ненавидишь мужчин, то как Оливер может быть твоим лучшим другом со школы? И как ты собралась заниматься сексом в конце концов? Для этого процесса нужен мужчина, ты ведь знаешь об этом? – не унималась Донна, пытаясь понять, что она сейчас услышала.

Надо было видеть лицо Мадонны, когда Саманта с лёгкостью ответила:

– Конечно, я знаю, что в сексе нужен мужчина. Но меня это интересует меньше всего. Я – лесбиянка. И моя ненависть к мужчинам не распространяется на Оливера и Алана, – Сам щёлкнула Донну по челюсти, чтобы та ее захлопнула. – Оливер, как часто ты играешь со своим другом?

Все разом рассмеялись с такого откровенного вопроса. Оли единственный, кто возмутился. Сморщив аккуратный носик, он твёрдо заявил:

– Я не занимаюсь рукоблудием. Для этого у меня есть девушки, которые бегают за мной по всему Принстону.

– Успокойся, чувак, за тобой давно уже никто не бегает, – Алан хлопнул его по плечу, сдерживая смех.

Оли перевёл возмущённый взгляд на него и быстро скинул руку с плеча.

– Иди в задницу, – обиженно прошипел он и обратился к нашей кучке девочек: – Мой вопрос для Марии. Ты девственница?

– Да.

– Серьёзно? Ты ни разу не трахалась? Где ты жила? В монастыре? Ты вообще видела себя в зеркало, ты же… горячая.

Щёки Марии покраснели. Девушка нервно поправила пучок на голове и принялась качать стаканчиком с алкоголем в руке. Мы с Полли дружно рассмеялись с этой картины и дали друг другу пять. Но как только осознали, что сделали, сразу отпрыгнули друг от друга на несколько футов, избегая встречи взглядами.

– Я жила в Сабаделе, где Диего был одним из главных бандитов города. Естественно, никто не хотел связываться с младшей сестрой самого Диего Фуэнтеса, чтобы не оказаться без члена где-нибудь в Аликанте, – робость спала, и на смену ей пришла злость. Переведя дух, она обратилась к Алану, – сколько у тебя было девушек, которых ты по-настоящему любил?

– Нуль, – не задумываясь ответил он.

При этом он смотрел на меня с расслабленным лицом, будто я как никто должна была знать его ответ ещё до того, как он его огласил.

– У вас кодекс какой-то что ли? – спросил Оливер, перенимая внимание Алана на себя.

– О чём ты?

– Ты смотрел на неё так, будто это она виновата в отсутствие любви в твоей жизни, – хохотнул Оливер, сам не понимая, как метко он попал.

Тишина, в которую погрузилось наше место, была далеко не той, которая доставляет удовольствие. Песни сверчков становились всё громче, словно мы в каком-то фильме, и кто-то затупил.

Полли вышла вперёд и с надменным лицом сучки прошипела:

– Моя очередь. Грейс, как давно ты спишь с тренером Фуэнтесом?

Она серьезно это только что сказала?

С трудом сглотнув ком, я попыталась что-то сказать, но, проигрывая каждый вариант ответа, поняла, что я в западне. Как она узнала? Где она нас увидела: в кафе или в тренерской? Вероятно, в кафе, ведь в тренерскую никто не заходил, пока мы там были. Хорошо, пусть даже если так, то зачем она говорит это?

Посмотри на Алана. Как только Полли выплюнула вопрос, его лицо сменилось маской ужаса. Она выставляет тебя сукой в его глазах. Ты теряешь друга, Грейс. Пускай ты и потеряла его давно, когда он влюбился в тебя, – объясняло второе «я», а совесть повторяла то же самое. Хоть где-то мои глюки пригодились.

Сменив испуг на равнодушие, я холодно ответила ей:

– Не понимаю, о чём ты. Я выбираю действие.

– Конечно, ты не понимаешь. Зато я всё понимаю. Как ты выходила из тренерской с такой мерзкой улыбкой, будто он трахал тебя на столе, – с отвращением кричала Полли, пока другие стояли в стороне, не понимая в чём дело.

Мария встала между нами, обращаясь к рычащей Полли:

– Я была там и могу твердо заявить, что никто ни с кем не трахался. Оставь это, Полли.

Глаз этой стервы нервно дернулся. Кажется, она рассчитывала не на такой исход.

– Вот тебе действие: сегодня ты спишь в палатке с Полли. Всем спокойной ночи, – донёсся до нам командный голос Саманты.

Все тихо разошлись по палаткам, оставляя Сам и Донну заканчивать готовку. Полли исчезла в зарослях леса, предварительно сказав, что ей нужно пройтись перед сном. Никто не стал её отговаривать, а я тем более. Расположившись в палатке, я укуталась в одеяло и начала засыпать.

Полли поступила ужасно. Сегодня она впервые вела себя, как нормальный человек, но вновь всё испортила. Мне стоило поговорить с ней, но как только я к ней подходила, у неё сразу находились занятия поважнее. Может, пора оставить эту затею. Это её выбор, и если она хочет, то пусть ненавидит меня. Решив, что со следующего дня перестану обращать на неё внимание, я начала погружаться в сон. В эту секунду до меня донёсся тихий голос Полли, которая минуту назад зашла в палатку:

– Прости меня. Ненавидеть тебя становится всё сложнее.