В прошлом году я приняла два обязательства:
1. Найти хорошую работу в каком-нибудь журнале. Что ж, можно с уверенностью сказать, что на этом фронте я потерпела сокрушительное поражение. Несколько неудачных собеседований и пара статей, которые так и не были опубликованы, – результат, который никак нельзя назвать блистательным. Как это ни прискорбно, я по-прежнему работаю в отеле. Известно, что люди с трудом выходят из привычной колеи, но с легкостью расстаются с мечтами. Но пока я не намерена сдаваться.
2. Найти парня с автобусной остановки.
Формально это обязательство выполнено. Я убедилась на собственном опыте, что, принимая новогодние обязательства, надо формулировать их предельно точно. Но как я могла предугадать, что моя лучшая подруга найдет героя моих грез и влюбится в него? Моей подруге достался новый бойфренд, мне – от мертвого осла уши. За что и благодарю вселенский разум.
Итак, каковы мои желания в наступающем году?
Я хочу лишь одного: разлюбить его.
С тех пор как выяснилось, что мы с Сарой влюблены в одного парня, прошел месяц. И хотя я твердо решила разлюбить его, в выполнении этого намерения я пока не слишком преуспела.
Пока я ничего о нем не знала, все было куда проще. Я могла сколько угодно предаваться фантазиям и воображать, как увижу его в многолюдном шумном баре или в тихом уютном кафе. Рисовать в мечтах, как взгляды наши встретятся вновь и мы возблагодарим небеса за это чудо.
Но теперь я точно знаю, кто он такой. Его зовут Джек О’Мара. Он парень Сары.
Все рождественские каникулы я твердила себе, что теперь, когда герой моих грез стал реальностью, разлюбить его будет легко и просто. Наверняка у него окажутся какие-то черты и качества, которые не придутся мне по вкусу. К тому же, постоянно видя его рядом с Сарой, я привыкну к мысли, что между нами возможна исключительно платоническая дружба. Я притворялась, что у меня все отлично, отчаянно набивала себе желудок и гуляла в обществе Дэрила и Анны.
Но когда я вернулась в Лондон, все пошло гораздо хуже. Теперь мне приходится обманывать не только себя, но и Сару. Не представляю, как некоторые люди выстраивают целые пирамиды лжи. Для меня любой обман – это тяжкое испытание. Чувствую себя судьей и подсудимым одновременно. Подсудимый проливает крокодиловы слезы, твердит о своей невинности и молит о снисхождении, но судья выносит суровый вердикт: «лжец». Я не хочу лгать, но другого выхода у меня нет. Когда я разговариваю с Сарой, мне кажется, язык мой раздваивается, будто у змеи. И как ни больно мне в этом признаться, глядя на нее, я порой испытываю приступы жгучей ревности. Поверьте на слово, ревность – просто омерзительное чувство. Не будь я так далека от религии, наверняка не вылезала бы из исповедальни, каясь в своих бесчисленных грехах. Чувствую себя загнанной в угол. Правда, иногда мне удается себе внушить, что я не сделала ничего плохого и мы с Сарой, несмотря ни на что, останемся лучшими подругами. Но подобные светлые моменты бывают не часто, и я вновь погружаюсь в пучину душевных терзаний. Кстати, выяснилось, во мне умерла неплохая актриса. Уверена на сто процентов, Сара даже не замечает, в каком аду я нахожусь. Когда должен прийти Джек, я ловко придумываю предлоги для того, чтобы уйти из дома.
Увы, сегодня удача от меня отвернулась. Сара заявила Джеку, что хочет поесть пиццы и посмотреть какое-нибудь кино. Предполагается, что в этих мероприятиях буду участвовать и я. Сара хочет, чтобы мы с Джеком получше узнали друг друга. Она сообщила мне об этом утром, когда мы пили кофе за кухонным столом.
– Прошу тебя, Лу, не надо сегодня никуда убегать. Вот увидишь, мы чудно проведем время вместе.
Придумать убедительную отговорку экспромтом мне не удалось. К тому же я сознаю: избегая Джека, проблему не решить. Есть одно обстоятельство, которое тревожит меня сильнее всего. Хотя девяносто пять процентов моей души замирают от ужаса, оставшиеся пять бурлят от радости, предвкушая вечер в его обществе.
Прости, Сара, я ничего не могу с собой поделать.
– Позволь, я повешу твое пальто.
Что это за фразу я отмочила? Я что, решила изображать из себя горничную? Для пущего эффекта надо было назвать его «сэр». С тех пор как Джек вошел в нашу квартиру, прошло всего тридцать секунд, а я уже проявила себя полной идиоткой.
На губах его играет нервная улыбка. Он разматывает длинный шарф, снимает пальто и вручает его мне с каким-то виноватым видом, хотя я сама только что попросила Джека об этом. Делаю над собой отчаянное усилие, чтобы не прижаться лицом к темно-синей шерстяной ткани. Пристраиваю пальто Джека на вешалке у дверей, как можно дальше от собственной куртки. Изо всех сил стараюсь держаться непринужденно, но получается хреново. Джек заявился на полчаса раньше, как раз в тот момент, когда Сара выскочила в магазин. В общем, всё как в дурацком фарсе.
– Сара скоро вернется. Она пошла за вином, – бормочу я. – Это здесь, поблизости. Так что она будет минут через пять. Если там нет очереди, конечно. Магазин совсем рядом. За углом.
Джек кивает. Несмотря на мой дебильный лепет, на губах его играет улыбка.
– Проходи, пожалуйста, – с преувеличенной любезностью говорю я, делая широкий жест в сторону нашей крохотной гостиной. – Как провел Рождество?
Он опускается на краешек дивана, я, покружив по комнате, сажусь на стул. Да, это единственно верный выбор. Плюхаться на диван рядом с ним было бы неправильно. Чего доброго, мы коснулись бы друг друга.
– Рождество прошло по-рождественски, – по-прежнему улыбаясь, отвечает Джек. Теперь его улыбка кажется мне почти робкой. – Индейка и много-много пива.
– У меня все было в точности так же, – улыбаюсь я в ответ. – За исключением того, что я не большая любительница пива. Предпочитаю вино.
Что это я несу? Пытаюсь намекнуть, что перед ним утонченная натура? Пожалуй, я отпугну его своим снобизмом.
Возвращайся быстрее, Сара, мысленно молю я. Возвращайся и спасай меня. Я не готова к тому, чтобы оказаться с ним наедине. Мне отчаянно хочется воспользоваться возможностью и спросить, помнит ли он меня. Помнит ли, как я послала ему воздушный поцелуй из окна автобуса. Вопрос вертится у меня во рту, как живой, кусает за язык, точно взбесившийся муравей, и мне приходится судорожно сглатывать, чтобы не дать ему вырваться наружу. Ладони мои взмокли от пота. Не могу понять, откуда это сумасшедшее желание выяснить, помнит он меня или нет. Ведь я уверена на девяносто девять процентов: не помнит. Джек живет в реальном мире, у него офигенная девушка. Наверняка он забыл обо мне прежде, чем мой автобус завернул за угол Камден-Хай-стрит.
– Скажи, Лори… – произносит он, явно не зная, что у меня спросить.
Ничем не могу ему помочь. Я тоже не обладаю умением поддерживать разговор. Даже в кресле у парикмахера предпочитаю молчать. А если вдруг нарываюсь на любительницу поболтать, фантазирую на тему «Куда я собираюсь поехать в отпуск».
– Скажи, Лори, что ты изучала в университете?
– Журналистику и медиатехнологии.
На его лице не отражается ни малейшего удивления. Наверняка он знает, что мы с Сарой вместе учились в Мидлсекском университете.
– Предпочитаю работать с текстами, – решаю я развить тему. – Надеюсь устроиться в какой-нибудь журнал. Телевидение – это не мое. При виде камеры меня охватывает ужас.
В отличие от Сары, добавляю я про себя. Говорить об этом вслух нет нужды. Наверняка он знает, что Сара намерена стать звездой национального телевидения. Она из девушек, в крови которых кипят амбиции, – простите за банальность. Обычно я не изъясняюсь цитатами из «Фейсбука», но тут иначе не скажешь. Помимо амбиций, у Сары есть еще и твердый характер. Прекрасное сочетание для того, чтобы воплотить свои мечты в реальность.
– А ты чем занимаешься?
Джек пожимает плечами:
– В универе тоже изучал журналистику. Сейчас работаю на радио.
Я это прекрасно знаю. Сара настроила наше кухонное радио на волну радиостанции, где он работает. Правда, в эфир Джек прорывается, мягко говоря, не часто – только в случае, если ведущий вечерней программы по какой-то причине отсутствует, а это бывает редко. Но начинать всегда приходится с нуля. И сейчас, слушая его звучный голос, я не сомневаюсь: недалек тот час, когда голос этот наполнит собой эфир. Да, Сара и Джек станут медиазвездами, этакими Филом и Холли. Будут улыбаться мне с экрана каждый день, сыпать шутками, подхватывая остроты друг друга, и ежегодно получать премии зрительских симпатий. Я представляю себе все это с ужасающей отчетливостью, и меня прошибает пот. Услышав, как Сара поворачивает ключ в замке, я вздыхаю с облегчением.
– Солнышко, я дома! – кричит она и хлопает дверью так громко, что оконные рамы в гостиной дребезжат.
– Сара вернулась, – сообщаю я, хотя в этом нет ни малейшей необходимости. – Пойду помогу ей. – Я выскакиваю в коридор, беру бутылку вина из рук Сары. – Джек только что пришел. Иди поздоровайся с ним, а я поставлю вино в холодильник.
В кухне я ставлю бутылку рядом с коробкой замороженных ягод – когда мы с Сарой чувствуем, что подыхаем от авитаминоза, то делаем смузи, – и жалею о том, что не могу спрятаться в холодильник сама.
Достав другую, уже охладившуюся бутылку, я наливаю вино в два стакана. Один для меня, другой для Сары. Джеку не наливаю, так как знаю: он предпочитает пиво. Тот факт, что мне известны его привычки и пристрастия, греет душу. Можно вообразить себе, что наши отношения куда более интимны, чем на самом деле. Именно такими фантазиями я утешаюсь, извлекая из холодильника бутылку пива и открывая ее. Прислонившись к двери холодильника спиной, я на мгновение закрываю глаза и представляю себе лоскутное одеяло, сшитое из тихих разговоров и брошенных украдкой взглядов, тайных желаний и заветных грез, мягкое и теплое одеяло нашей близости, которое укроет нас от всех жизненных невзгод. Господи, что со мной происходит?! Кажется, я брежу наяву.
Я делаю хороший глоток вина и пытаюсь направить свои мысли в более безопасное русло. Лоскутное одеяло, которое я так отчетливо себе представила, будет лежать на широченной кровати Джека и Сары в спальне их шикарного дома. Подобный прием я использовала уже много раз. Стоит мне размечтаться о Джеке и представить себя рядом с ним, я тут же ставлю на собственное место Сару. Не могу сказать, что это всегда срабатывает. Иногда подобная подмена вызывает у меня тошноту. Но другой технологии я пока не изобрела.
– Лу, куда ты запропастилась? – доносится из гостиной беззаботный голос Сары. – У меня уже в горле пересохло. – Она хохочет и добавляет: – Стакан для Джека можешь не приносить. Он не такой эстет, как мы, и не употребляет пойло по пять фунтов за бутылку.
Знаю, вертится у меня на языке. Но я молчу. Засовываю бутылку пива под мышку, беру в руки стаканы и иду в гостиную.
– Пицца с ананасами – это все равно что ветчина с заварным кремом. Неудобоваримое сочетание, – заявляет Сара и брезгливо отодвигает кусочек ананаса на край тарелки.
Джек берет злосчастный кусочек и отправляет себе в рот.
– Как-то раз я ел пиццу с бананами, – сообщает он. – И представь себе, мне понравилось! – Джек подмигивает мне. – Лори, а ты что скажешь? Имеет пицца с ананасами право на существование?
Я чувствую себя предательницей, но соврать не могу. Сара слишком хорошо знает мои вкусы.
– Имеет. Несомненно, имеет.
Сара насмешливо фыркает. Мысленно я жалею о том, что не соврала.
– Впечатляющее единодушие! – говорит Сара. – Как бы мне не пришлось пожалеть о том, что я решила познакомить вас поближе. Теперь я все время буду оказываться в меньшинстве.
– Да, из нас получится отличная команда. Под названием Джек-Лу. – Джек подмигивает мне и хохочет, Сара шутливо бьет его по руке, и он начинает потирать ушибленное место и стонать, словно от дикой боли.
– Осторожнее! Эта рука у меня рабочая. Я держу в ней бутылку с пивом.
– Так будет со всяким, кто попытается разбить команду Сара-Лу.
Теперь мне подмигивает Сара. Я киваю, всячески демонстрируя, что я на ее стороне, хотя и проявляю толерантность по отношению к пицце с ананасами.
– Прости, Джек, – говорю я. – Мы с Сарой – винные сестры. Вино объединяет крепче, чем пицца с ананасами.
Да, если бы не вино, сегодняшние посиделки мне бы точно не вынести, мысленно добавляю я.
Вы не представляете, как долго я ломала голову над тем, что сегодня надеть. Не хотелось выглядеть замухрышкой. Но и наряжаться, как для особого случая, тоже не хотелось. В результате я остановила свой выбор на джинсах и свободном серо-голубом джемпере. Наряд без всяких претензий, но и не совсем домашний. Что касается косметики, я ограничилась блеском для губ и слегка подвела глаза. В общем, разодетой в пух и прах меня никак не назовешь. Сразу видно, что я не пытаюсь затмить Сару. Кстати, она собственноручно заколола мне волосы своей серебряной заколкой, на которую я давно облизывалась. Из чего делаем вывод: Сара хочет, чтобы я выглядела привлекательно.
– Какой фильм будем смотреть? – спрашиваю я и протягиваю руку за очередным куском пиццы.
– «Сумерки», – говорит Сара.
– «Железный человек», – одновременно произносит Джек.
Перевожу взгляд с него на нее. Похоже, мне вновь придется сыграть роль третейского судьи.
– Помни, к какой команде ты принадлежишь, Лу, – ухмыляется Сара.
О, судя по всему, мне предстоит новое испытание. Я не читала роман «Сумерки» и не смотрела фильм, но точно знаю: это про любовный треугольник вроде нашего и, кажется, все там кончается очень плохо.
Джек смотрит на меня умоляюще, словно семилетний мальчик, который просит купить ему мороженое. Господи, какой он милый! Мне ужасно хочется сказать «Железный человек». Но еще ужаснее мне хочется сказать «поцелуй меня».
– «Сумерки», – торжественно изрекаю я.
Чертовы «Сумерки»!
В этот вечер все складывается паршиво. Трудно представить себе фильм, который мне сейчас хотелось бы смотреть меньше, чем эти паршивые «Сумерки»! Фильм о некой капризной девице, которая никак не может сделать выбор между двумя парнями. Причем оба наделены сверхспособностями. Очень актуальный сюжет, ничего не скажешь. Сара прижалась ко мне, я целую ее в макушку, не отрывая глаз от экрана. На Лори, сидящую в кресле, я даже украдкой взглянуть не осмеливаюсь. Поворачиваюсь к ней, только когда она ко мне обращается.
Мне вовсе не хочется, чтобы в наших с Лори отношениях возникла натянутость. Однако мы оба чувствуем себя неловко, и это моя вина. Она наверняка принимает меня за редкостного дебила, потому что в ее обществе я теряю навыки связной речи. Честно пытаюсь воспринимать ее как подругу Сары, а не как девушку в окне автобуса, которая так долго мне снилась. Пока получается из рук вон плохо. Все рождественские каникулы – они, кстати, были совершенно отстойными: мама ходила как в воду опущенная, а я не мог придумать себе другого занятия, кроме выпивки, – я рисовал в фантазиях Лори. Вспоминал, как она сидит на своей кухне в пижаме. Представлял ее взгляд – странный, как будто слегка растерянный. Господи, какой я идиот! Утешаюсь только мыслью о том, что у мужчин и женщин мозги устроены по-разному. Мужчины долго хранят в памяти хорошенькие мордашки, а женщины живут исключительно настоящим. Следовательно, Лори не помнит, как я пялился на нее на автобусной остановке. Тем не менее я пытаюсь сталкиваться с ней как можно реже, и пока мне это удавалось. Но вчера Сара напрямую спросила, почему я избегаю Лори. Что я мог на это ответить? Прости, Сара, сейчас я как раз пытаюсь навязать Лори, которая прежде была героиней моих сексуальных фантазий, платоническую роль «подруги моей девушки». Вряд ли ей это понравится. А ссориться с Сарой мне вовсе не хочется. Если мы с ней расстанемся, Лори тоже исчезнет из моей жизни. При мысли об этом у меня скручиваются кишки.
Я имел в виду, при мысли расстаться с Сарой.
О проекте
О подписке