Выходит, ради себя. Ради своих представлений о мире, мире, в котором люди не лупят лопатами по трупам, дабы придать им более удобную для ликвидации форму.
Терпеливый, предприимчивый, крепко стоящий на ногах человек. Пейзанин, paysan[27], человек этой страны. Интриган, плут и, разумеется, лгун, как все пейзане. Честный труд, честное плутовство.
Впервые ощущает он вкус того, на что это похоже – быть стариком, человеком, усталым до мозга костей, без надежд, без желаний, равнодушным к будущему. Сгорбясь на пластмассовом стуле, торчащем среди зловонных куриных перьев и гниющих яблок, он ощущает, как интерес к миру капля за каплей истекает из него.
символических действий понадобились реальные. Так появился цензор[22] в римском смысле этого слова. Девизом стал надзор: надзор всех за всеми. Очищение сменилось чисткой.
Козлы отпущения приносили практическую пользу, пока за ними стояла мощь веры. Ты взваливал все грехи города на козлиную спину, выгонял его в пустыню, и готово – город очищался. Процедура срабатывала, поскольку все, включая богов, понимали значение обряда. Потом боги умерли, и вдруг выяснилось, что очищать город придется без помощи свыше. Взамен
Простить тебя? За что? – Она улыбается, легко, насмешливо.
– За то, что я один из двух смертных, которым было назначено привести тебя в мир, и за то, что я оказался не лучшим из поводырей.
Из благой воли происходят дружба и счастье, происходят приятельские пикники в парковых зонах и приятельские вечерние прогулки в лесу. А из любви – или, по крайней мере, из желания более ярких проявлений ее – происходит томление, сомнение и боль душевная.
Ясно. Так что все к лучшему в итоге, что я здесь, на этом причале, в этом порту, в этом городе, в этом краю. Все к лучшему в этом лучшем из возможных миров.