Цитаты из книги «Тысячеликий герой»

Божество, внушающее благоговение, проявляет себя даже в маленьком листочке на дереве и стебельке травы»

Какому божеству поклоняется Аматерасу в уединении, пребывая на райской равнине? Она поклоняется своему Существу, заключенному внутри нее самой, воплощающему Божество, стремясь взрастить в себе божественную сущность путем сохранения внутренней чистоты и так воссоединиться с Ним.

Вечного Божественного Бытия Земли, Великого Единства Всех Вещей во Вселенной, Изначального Бытия Рая и Земли, вечно существующих от начала до конца света

Ибо нелегко отказаться от высшего блаженства и расколоть себя на куски, вернувшись в обыденный мир. «Кто, отрекшись от мира, – читаем мы, – возжелает снова вернуться в него? Он бы желал быть только там».[315] Но пока человек жив, жизнь будет манить его. Общество завидует тому, кто остается за его пределами, и придет за ним

Малейший просчет, самое незначительное, но решающее проявление человеческой слабости делает невозможной связь между мирами, и возникает искушение поверить, что если бы этой небольшой, досадной случайности можно было избежать, то все было бы хорошо.

Силам пучины нельзя легкомысленно бросать вызов. На Востоке всячески подчеркивают, что, занимаясь йогой без опытного наставника, можно сойти с ума. Медитации послушника должны усложняться постепенно, в зависимости от того, как он развивается и добивается успеха, чтобы на каждом этапе его воображение было под защитой devatas (соответствующими его видению богами), пока не наступит тот момент, когда подготовленная душа сможет шагнуть в новое измерение самостоятельно.

Туда не проникает глаз, не проникает ни речь, ни разум. Мы не знаем, не распознаем, как можно учить этому. Поистине, это отлично от познанного и выше непознанного».

И чистой Инанне сказал он: «Входи, Инанна, входи». И как вошла она в первые врата, Снята была шугурра, «корона равнины» с ее головы. «Скажи на милость, что это?» «О Инанна, законы преисподней чрезвычайно совершенны. О Инанна, не подвергай сомненью обычаи преисподней». Когда вошла она во вторые ворота, Был взят у нее жезл из лазурита. «Скажи на милость, что это?» «О Инанна, законы преисподней чрезвычайно совершенны. О Инанна, не подвергай сомненью обычаи преисподней». Когда вошла она в третьи ворота, С шеи было снято ожерелье

Одним из наиболее известных и самых очаровательных примеров сюжета о «нелегких испытаниях» является история о том, как Психея искала своего пропавшего возлюбленного, Купидона.[126]

Этот распространенный сюжет подчеркивает, что переход порога – это разновидность самоуничтожения. Сходство с темой Симплегад очевидно. Но здесь, вместо того чтобы выходить наружу, за рамки видимого мира, герой, дабы родиться заново, отправляется вовнутрь. Это исчезновение соответствует вхождению верующего в храм – там он вспоминает, кто он и что он, а именно: прах и пыль – если, конечно, он не бессмертен. Внутренность храма, чрево кита и божественная земля за пределами мира – это одно и то же. Поэтому пути к храмам и входы в храмы защищены огромными фантастическими фигурами и горгульями, расположенными по обе стороны: драконами, львами, воинами с обнаженными мечами, которые борются с демонами, злобными карликами и крылатыми быками. Это – стражи порога, призванные отгонять всякого, кто не готов встретиться с высшим безмолвием внутри. Они предупреждают об опасности, подобно той, что исходит от людоеда в мифах, который охраняет границы привычного мира, и символизируют зубы кита. Они являются символом того, что истинно верующий преображается, как только входит в храм. Все мирское в нем остается снаружи; он сбрасывает его, как змея кожу. Находясь внутри, он символически умирает по отношению ко времени и возвращается в Лоно Мира, к Центру Мироздания, в Рай Земной. Любой может физически пройти мимо стражей храма, но это не умаляет их значения; ибо если самозванец не способен прикоснуться к святая святых, значит по сути он так и остался снаружи. Всякий, кто не способен понять бога, видит в нем дьявола, и потому не допускается к нему. Таким образом, аллегорически вхождение в храм и прыжок героя в пасть кита являются тождественными событиями, одинаково обозначающими на языке образов «цен