Нескончаемым потоком бедствий, затопившим и низвергшим в бездну несчастную Италию, не только были разрушены памятники архитектуры, которые по праву таковыми могли именоваться, но, что еще существеннее, как бы уничтожены были совершенно и все художники. И вот тогда-то, по воле божией, и родился в городе Флоренции в 1240 году1, дабы возжечь первый свет искусству живописи, Джованни2 по фамилии Чимабуе, из благородного рода тех времен Чимабуи. Когда же он подрос, отец, да и другие признали в нем прекрасный и острый ум и для усовершенствования в науках он был отдан в Санта Мариа Новелла к учителю, его родственнику, обучавшему тогда грамматике послушников этой обители. Однако Чимабуе, чувствуя к тому влечение своей природы, вместо того чтобы заниматься науками, проводил весь день за рисованием в книжках и на всяких листочках людей, лошадей, построек и всего, что только ему ни приходило в голову. Этой склонности его натуры благоприятствовала и судьба, ибо тогдашними правителями Флоренции были приглашены несколько живописцев из Греции3 именно для того, чтобы вернуть Флоренции живопись, скорее сбившуюся с пути, чем погибшую. Наряду с другими работами, заказанными им в городе, они начали капеллу Гонди4, своды и стены коей ныне почти целиком повреждены временем, что можно видеть в Санта Мариа Новелла рядом с главной капеллой, где капелла Гонди и находится5.
А Чимабуе, который уже начал заниматься привлекавшим его искусством, частенько убегал из школы и простаивал целыми днями, наблюдая за работой названных мастеров. В конце концов и отец и живописцы эти признали его настолько способным к живописи, что, как они надеялись, можно было от него ожидать заслуженных успехов, если посвятить его этому занятию. И, к немалому его удовольствию, отец его заключил с ними соглашение. Постоянно таким образом упражняясь, он получил и от природы такую помощь, что за короткое время намного превзошел как в рисунке, так и в колорите манеру обучавших его мастеров: ведь они, не заботясь о том, чтобы двигаться вперед, выполняли названные работы так, как их можно видеть и ныне, то есть не в доброй древнегреческой манере, а в неуклюжей, новой, того времени. Он же, хотя и подражал этим грекам, все же во многом усовершенствовал искусство, почти целиком отказавшись от их неуклюжей манеры, и прославил свою родину своим именем и созданными им творениями. Об этом свидетельствуют во Флоренции его живописные произведения, такие, как запрестольный образ в Санта Чечилиа6, а в Санта Кроче доска с Богоматерью7, и поныне висящая на одном из столбов в правой части хора. Позднее он изобразил на небольшой доске на золотом фоне Св. Франциска8 и написал его, что было для тех времен делом новым, с натуры9 и как только мог лучше, а вокруг него все истории из его жизни в двадцати клеймах с крохотными фигурками на золотом фоне.
После этого, приняв от монахов Валломброзы для аббатства Санта Тринита́ во Флоренции заказ на большую доску10 и вложив в нее большое старание, дабы оправдать славу, уже им завоеванную, он показал еще бо́льшую изобретательность и прекрасные приемы в позе Богоматери, изображенной на золотом фоне с сыном на руках и в окружении многочисленных ангелов, ей поклоняющихся. Когда доска эта была закончена, она была помещена названными монахами на главном алтаре упомянутой церкви; позднее же она была заменена на этом месте находящейся там доской Алессо Бальдовинетти11 и поставлена в малую капеллу левого нефа упомянутой церкви.
Затем он работал над фресками в больнице Порчеллана12 на углу Виа Нуова, ведущей в предместье Оньисанти; на переднем фасаде, где с одной стороны главной средней двери была дева Мария, принимающая благую весть от ангела, а с другой Иисус Христос с Клеофой и Лукой – фигуры в натуральную величину, он убрал все старье, сделав на этих фресках ткани, одежду и другие вещи несколько более живыми, естественными и в манере более мягкой, чем манера упомянутых греков, изобилующая всякими линиями и контурами, как в мозаике, так и в живописи; манеру же эту, сухую, неуклюжую и однообразную, приобрели они не путем изучения, а по обычаю, передававшемуся от одного живописца тех времен к другому в течение многих лет без всякой мысли об улучшении рисунка, о красоте колорита или о какой-либо хорошей выдумке.
После этого Чимабуе, приглашенный тем же настоятелем, который заказывал ему работы в Санта Кроче, сделал для него большое деревянное распятие13, которое можно видеть в церкви и ныне; работа эта стала причиной того, что настоятель, довольный хорошо выполненным заказом, отвез Чимабуе в свой монастырь Св. Франциска в Пизе для написания образа Св. Франциска14, который был признан тамошними людьми произведением редкостным, ибо можно было усмотреть в нем, как в выражении лица, так и в складках одежды, нечто лучшее, чем греческая манера, применявшаяся до той поры и в Пизе, и во всей Италии. Затем Чимабуе для этой же церкви написал на большой доске Богоматерь с младенцем на руках15, окруженную многочисленными ангелами, так же на золотом фоне; вскоре этот образ был снят оттуда, где был помещен первоначально, а на его месте был воздвигнут мраморный алтарь, находящийся там и поныне; образ же был помещен внутри церкви слева от двери; за эту работу он заслужил от пизанцев много похвал и наград. В том же городе Пизе по заказу тогдашнего аббата Сан Паоло ин Рипа д’Арно он написал на небольшой доске Св. Агнесу, а вокруг нее – все истории ее жития с маленькими фигурками16; дощечка эта находится ныне над алтарем Св. Девы в названной церкви.
А так как благодаря этим произведениям имя Чимабуе стало повсюду весьма знаменитым, он был приглашен в Ассизи, город в Умбрии, где в содружестве с несколькими греческими мастерами он расписал в нижней церкви Св. Франциска часть сводов17, а на стенах написал жизнь Иисуса Христа и Св. Франциска, и в этих картинах он превзошел намного названных греческих живописцев, после чего, собравшись с духом, начал один расписывать фресками верхнюю церковь18 и в главной абсиде выполнил над хором на четырех стенах несколько историй о Богоматери, а именно Успение ее, когда душа ее возносится Христом на небеса на облачный трон и когда он венчает ее, окруженную сонмом ангелов, а внизу находится много святых мужей и жен, ныне исчезнувших от пыли и от времени. А на крестовых сводах этой же церкви, каковых всего пять, он изобразил равным образом многочисленные истории. На первом своде над хором он выполнил четырех евангелистов, более чем в натуральную величину, столь хорошо, что и ныне в них можно распознать много хорошего, а свежесть колорита человеческого тела указывает на то, что живопись трудами Чимабуе начала делать большие успехи в искусстве фрески. Второй свод он заполнил золотыми звездами на ультрамариновом фоне. На третьем в нескольких тондо он выполнил Иисуса Христа, Пресвятую Деву, его мать, Св. Иоанна Крестителя и Св. Франциска, то есть в каждом тондо по фигуре и в каждой четверти свода по тондо. Между этим и пятым сводом он расписал четвертый, так же, как и второй, золотыми звездами на ультрамариновом фоне. На пятом же изобразил четырех отцов церкви и возле каждого из них по одному из четырех первых монашеских орденов – задача, несомненно, трудная, но выполненная им с бесконечным усердием.
Закончив своды, он начал расписывать также фреской верхние стены левой стороны всей церкви19: в направлении главного алтаря между окнами и выше, до самого свода, он изобразил восемь историй из Ветхого завета, начав с сотворения мира и далее, изображая события наиболее замечательные. А в пространстве вокруг окон, выходящих в галерею, которая проходит внутри стены вокруг церкви, он написал остальную часть Ветхого завета в восьми других историях. А напротив этой работы, в других шестнадцати историях, соответствующих первым, изобразил деяния Богоматери и Иисуса Христа. На торцовой же стене над главной дверью и вокруг розы церкви он написал Успение и Сошествие Святого Духа на апостолов. Работа эта, поистине огромнейшая, богатая и превосходнейшим образом выполненная, должна была, по моему разумению, поразить в те времена весь мир, особенно же потому, что живопись столько времени пребывала в такой слепоте; показалась она прекраснейшей и мне, вновь увидевшему ее в 1563 году и подивившемуся тому, как могло столько света раскрыться Чимабуе в подобной тьме. Однако из всех этих живописных работ (на что следует обратить внимание) гораздо лучше других сохранились, как менее запыленные и поврежденные, те, что на сводах. Закончив эти работы, Джованни приступил к росписи нижних частей стен, то есть тех, что под окнами, и частично ее выполнил; но, будучи отозван по каким-то своим делам во Флоренцию, далее этой работы не продолжал; закончил же ее, как об этом будет сказано на своем месте, Джотто много лет спустя.
Возвратившись во Флоренцию, Чимабуе во дворе монастыря Санто Спирито, там, где другими мастерами расписана в греческом духе вся сторона, обращенная к церкви, изобразил собственноручно под тремя арочками житие Христа20 и, несомненно, с большим знанием рисунка. В то же время некоторые вещи, выполненные им во Флоренции, он отослал в Эмполи; они и поныне весьма почитаются в приходской церкви этого города. Затем он выполнил для церкви Санта Мариа Новелла образ Богоматери21, помещенный наверху между капеллами Ручеллаи и Барди да Вернио. В этом произведении фигура большего размера, чем она когда-либо делалась в то время, и некоторые окружающие ее ангелы показывают, что он владел и той греческой манерой, которая частично начинала приближаться в очертаниях и приемах к новой манере. Вот почему работа эта казалась таким чудом людям того времени, не видевшим до тех пор ничего лучшего, и потому ее из дома Чимабуе несли в церковь в торжественнейшей процессии с великим ликованием и под звуки труб; он же за нее получил большие награды и почести. Рассказывают, и можно об этом прочитать в некоторых воспоминаниях старых живописцев, что в то время, как Чимабуе писал названный образ в чьих-то садах близ Порта Сан Пьеро, через Флоренцию проезжал старый король Карл Анжуйский, и в числе многих почестей, оказанных ему людьми этого города, его повели посмотреть на образ Чимабуе22, а так как его не видел еще никто, то, при показе его королю, сбежались туда все мужчины и все женщины Флоренции с величайшим ликованием и толкотней невиданной. И затем из-за радости, коей были охвачены все соседи, прозвали эту местность Веселым предместьем (Борго Аллегро), которое хотя со временем и было включено в стены города, но сохранило то же наименование навсегда.
В церкви Св. Франциска в Пизе, где он работал, как было рассказано выше, над некоторыми другими вещами, рукой Чимабуе выполнен во дворе в углу возле двери, ведущей в церковь, небольшой образ, на котором изображен темперой Христос на кресте23, окруженный несколькими ангелами, которые, плача, держат в руках несколько слов, написанных вокруг головы Христа, и подносят их к ушам плачущей Богоматери, стоящей с правой стороны, а с другой стороны Св. Иоанну евангелисту, который стоит слева полный скорби. А к Богоматери обращены следующие слова: Mulier, ecce filius tuus24, а к Св. Иоанну: Ecce mater tua25, слова же, которые держит в руках еще один ангел, стоящий в стороне, гласят: Ex illa hora accepit eam discipulus in suam26. При этом следует заметить, что Чимабуе первым осветил и открыл путь для этого изобретения, помогающего искусству словами для выражения смысла, что несомненно было вещью замысловатой и новой.
И вот, так как этими работами Чимабуе приобрел с большой для себя пользой весьма громкое имя, он был назначен архитектором, совместно с Арнольфо Лапо, мужем, отличившимся в те времена в архитектуре, на строительство Санта Мариа дель Фьоре во Флоренции27.
Но в конце концов, прожив 60 лет, он отошел в другую жизнь в 1300 году28, почти что возродив живопись. Оставил он много учеников и среди других Джотто, который стал впоследствии превосходным живописцем; этот самый Джотто жил после Чимабуе в собственных домах своего учителя на Виа дель Кокомеро. Погребен был Чимабуе в Санта Мариа дель Фьоре со следующей эпитафией, сочиненной одним из Нини:
Credidit ut Cimabos picturae castra tenere
Sic tenuit vivens; nunc tenet astra poli29.
He премину сказать, что, если бы славе Чимабуе не противостояло величие Джотто, его ученика, известность его была бы еще больше, как нам показывает Данте в своей «Комедии», где, намекая в одиннадцатой песне «Чистилища» на ту же надпись на гробнице, говорит:
Кисть Чимабуе славилась одна,
А ныне Джотто чествуют без лести,
И живопись того затемнена30.
В изъяснении этих стихов один из комментаторов Данте31, писавший в то время, когда Джотто был еще жив и через десять или двенадцать лет после смерти самого Данте, то есть приблизительно в 1334 году после Рождества Христова, говорит, рассказывая о Чимабуе, буквально следующие слова:
«Был Чимабуе из Флоренции живописцем во времена автора самым благородным из всех известных людям и вместе с тем был он столь заносчивым и презрительным, что, если кто-либо указывал в его работе на ошибку или недостаток, или если он сам замечал таковые (ведь часто случается, что художник совершает погрешность из-за изъяна в материале, в котором он работает, или же из-за неправильности в инструменте, которым он пользуется), то немедленно бросал эту работу, как бы дорога она ни была ему. Среди живописцев этого же города Флоренции Джотто был и есть самый превосходный, о чем свидетельствуют его творения в Риме, Неаполе, Авиньоне, Флоренции, Падуе и многих частях света и т. д.». Комментарий этот находится теперь у достопочтенного дона Винченцо Боргини32, настоятеля обители дельи Инноченти, известнейшего не только благородством, добротой и ученостью, но также и как любитель и знаток всех искусств, и заслужившего справедливый выбор синьора герцога Козимо, который назначил его своим заместителем в нашей Академии рисунка.
Возвратимся, однако, к Чимабуе. Джотто поистине затмил его славу, подобно тому как большой светоч затмевает сияние намного меньшего; и потому, хотя Чимабуе чуть не стал первопричиной обновления искусства живописи, тем не менее воспитанник его Джотто, движимый похвальным честолюбием и с помощью неба и природы, стал тем, кто, поднимаясь мыслью еще выше, растворил ворота истины для тех, кои позже довели ее до той ступени совершенства и величия, на которой мы видим ее в нынешний век. Век этот, привыкший к тому, чтобы ежедневно видеть чудеса и дива и то, как художники творят в этом искусстве невозможное, дошел ныне до того, что уже не дивится творению человека, хотя бы оно было более божественным, чем человеческим. А для тех, кто похвально трудился, хорошо уже и то, если вместо похвалы и восхищения они не будут награждены порицанием, а то и срамом, как это случается нередко.
Портрет Чимабуе можно видеть в капитуле Санта Мариа Новелла, написанным рукой Симоне Сиенца33 в профиль, в истории Веры; это фигура с худощавым лицом, небольшой бородкой, рыжеватой и остроконечной, и в капюшоне, какой носили в те времена, прекрасно облегающем лицо кругом и шею. Тот же, кто стоит возле, и есть сам Симоне, мастер этого произведения, изобразивший себя при помощи двух зеркал, из которых одно отражается в другом так, чтобы голова видна была в профиль. А воин, закованный в латы, стоящий между ними, – это, как говорят, граф Гвидо Новелло, тогдашний владелец Поппи.
Остается мне сказать о Чимабуе, что в начале одной нашей книги, где я собрал собственноручные рисунки всех художников, начиная от него и до наших дней34, можно видеть кое-какие небольшие вещи, выполненные его рукой в духе миниатюр; и хотя теперь они и кажутся довольно неуклюжими, все же по ним можно судить, сколько хороших качеств приобрело искусство рисунка благодаря его творениям.
По документам: Ченни ди Пеппо, прозванный Чимабуе. Жил во второй половине XIII века и в первые годы XIV века (был в Риме в 1272 году, в Пизе – в 1301). Достоверные работы: мозаика в Пизе («Св. Иоанн»), «Мадонна» в нижней церкви в Ассизи, фрески трансепта верхней церкви в Ассизи, «Мадонна» во Флоренции (в Уффици) и «Распятие» в церкви Сан Доменико в Ареццо.
1 Дата, указанная Вазари, правильна лишь приблизительно.
2 Имя Чимабуе не Джованни, а Ченни (Бенинченни).
3 О пребывании греческих живописцев во Флоренции в ХIII веке достоверных сведений нет.
4 Капеллой Гонди в церкви Санта Мариа Новелла Вазари называет капеллу Св. Луки, носившую на протяжении веков по именам ее патронов и другие названия (Скали и др.). Строительство капеллы, как и всей церкви, началось в 1279 году, следовательно, в то время, когда, по Вазари, во Флоренции работали греки, ни церкви, ни капеллы еще не существовало.
5 Росписи в капелле, ныне забеленные, принадлежать греческим мастерам, как явствует из предыдущего примечания, не могли.
6 Вазари говорит, по-видимому, об образе Св. Цецилии, находящемся теперь в галерее Уффици. Принадлежность этой работы Чимабуе современные исследователи отрицают. Автор работы условно именуется «Мастер Св. Цецилии».
7 «Богоматерь» из Санта Кроче находится ныне в Британском музее. Принадлежность ее Чимабуе отрицается.
8 «Св. Франциск», находящийся и поныне в Санта Кроче, приписывается теперь луккскому живописцу Бонавентуре Берлингьери.
9 Разумеется, с живой натуры, а не с Франциска, умершего в 1226 году.
10 «Богоматерь» из церкви Санта Тринита находится теперь в галерее Уффици и считается достоверной работой Чимабуе.
11 Речь идет о «Троице» Бальдовинетти, находящийся теперь в Уффици.
12 Фрески не сохранились.
13 Находящееся и ныне в Санта Кроче сильно записанное «Распятие» приписывается Чимабуе лишь некоторыми исследователями.
14 «Св. Франциск», находящийся теперь в Городском музее в Пизе, не считается достоверной работой Чимабуе.
15 «Богоматерь», находящаяся теперь в Лувре, приписывается Чимабуе большинством исследователей.
16 Работа не сохранилась.
17 Большая часть фресок в нижней церкви Сан Франческо в Ассизи приписывается теперь одному из предшественников Чимабуе.
18 Лишь некоторые из фресок верхней церкви приписываются в настоящее время Чимабуе.
19 Работа не сохранилась.
20 Работы не сохранились.
21 «Богоматерь», находящаяся и теперь в Санта Мариа Новелла (более известна под названием «Мадонна Ручеллаи»), Чимабуе не принадлежит. О ней см. ниже жизнеописание Дуччо.
22 Рассказ о посещении Чимабуе королем Карлом точных подтверждений не имеет.
23 «Распятие» не сохранилось.
24 «Женщина, вот сын твой».
25 «Вот мать твоя».
26 «С того часа принял его своим учеником».
27 Об архитектурной деятельности Чимабуе документальные сведения отсутствуют.
28 Дата приблизительная – в 1302 году Чимабуе был еще жив.
29 «Думал Чимабуе, что овладел твердынею живописи. Да, при жизни он ею овладел; теперь же владеет звездами в небе».
30 Перевод М. Лозинского.
31 Имеется в виду комментатор Данте, именуемый обычно Анонимо или Оттимо.
32 О друге Вазари Винченцо Боргини – см. вступительную статью.
33 Фрески сохранились, но в настоящее время опровергается как принадлежность их Симоне Мартини, так и наличие в них портрета Чимабуе.
34 Неоднократно упоминаемая Вазари книга рисунков до нас не дошла.
О проекте
О подписке