Пятница, 26.03.1999

В 2 часа ночи я, как руководитель стрельбы, со своей сменой прибыл на огневую позицию, чтобы заменить Дани и его смену. Более уставшие чем раньше, невыспавшиеся, грязные, непривычные к войне. Единственное, что было в голове – это осознание того, что мы должны быть быстрыми, очень осмотрительными и пытаться что-то сделать тактически. Для решения задачи были считанные секунды, за которые нужно успеть применить все свои знания и умения. Необходимо за 30 секунд слаженной работы шести членов боевого расчёта уничтожить самолёт, при этом не допустить поражения нас авиационной ракетой противника. Практически вдвое сократить цикл стрельбы по сравнению с нормативами мирного временем. Игра в кошки-мышки. Важно, чтобы каждый делал своё дело, и только в команде. При этом каждый сам справляется со своими мыслями и чувствами.

Я вспомнил Данку – женщину, с которой у меня сложились близкие отношения после разрыва моего прежнего брака. Я скучаю по ней. Она меня любит и беспокоится обо мне. Какой сегодня день войны? Считаю вслух. С утра среды до сегодняшнего дня мы спали всего несколько часов. Хреновые дела. Я ещё не умывался, чувствую запах своего пота, ноги мокрые. Мои сапоги совершенно новые, но уже пропитались запахом пота. Между пальцами ног полно грязи. Проходит время, а я, руководитель боевого расчёта, как в трансе наблюдаю за равномерным вращением чёрточек антенны РЛС. С командного пункта Бригады нас подбадривают, сообщают, что подполковник Бацетич, командир дивизиона из Младеноваца, с боевым расчётом сбил один самолёт.

Когда наступил рассвет, мы работали над тем, чтобы расширить возможности имитатора излучения. У нас есть примерно 500 метров кабеля от центра огневой позиции. Этого недостаточно, чтобы реализовать замысел Бригады по подключению имитатора. Стыдно и обидно за ту армию, у которой нет кабеля, а она должна воевать с НАТО!

Командиру взвода связи подпоручику-резервисту Миодрагу Стояновичу я приказываю пойти в лесничество деревни Купиново и постараться заготовить 50 стволов акации длиной 4,5–5 метров и диаметром 30–45 сантиметров. Они должны быть сырыми. Идеальная защита от HARM (противорадарных самонаводящихся ракет). Эти брёвна будем ставить вокруг кабины СНР. Таким образом, защитим расчёт во время боевой работы. Реализация моей идеи не требует материальных затрат. Никто в Бригаде этого до сих пор не применял. Смена боевых расчётов каждые 8 часов. С 10.00 до 18.00 дежурит Дани с расчётом. Моя смена будет с 18.00 до 24.00. После этого мы будем меняться каждые 6 часов.

После дежурства в 10.30 я прибыл в лагерь и получил на пейджер сообщение, что должен срочно позвонить майору Србиславу Поповичу, оперативнику из штаба Бригады. Из кооператива можно позвонить только по гражданской линии, но она перегружена. Я долго пытался дозвониться и с фермы сельскохозяйственного кооператива, и с территории завода „Термомонт“ в Шимановцах, где есть три телефонные линии. С трудом дозвонился по нужному номеру. Командир Бригады полковник Лазович взволнованным голосом сказал, что в районе нашей огневой позиции действуют два „Миража“. Необходимо оповестить расчёт и эвакуировать людей из кабины, иначе они погибнут. Я нашёл автомобиль „Лада-Нива “ и поехал на огневую позицию, чтобы предупредить Дани об опасности.

По прибытии на позицию я обнаружил пустую кабину: Дани с расчётом прокладывал телефонный кабель вдоль канавы с водой в 100 метрах от техники, где они сидели и смотрели на самолёт. Я был удивлён тем, что они там, а не в кабине. Нет комментариев. Я и мой боевой расчёт никогда не покидали боевые места. Да, мы сильно рискуем, но это оправдано. Самолёт был отчётливо виден в 500 метрах над огневой позицией. У нас были портативные ракетные системы стрельбы с плеча, но они находились в округе на расстоянии 10–15 километров. Первое, что я понял: мы должны иметь свою локальную противовоздушную защиту нашей позиции независимо от других подразделений, расположенных вокруг нас. Использование таких средств должно обеспечить безопасность нашей техники на марше и при переводе в боевое положение, потому что в это время подразделение уязвимо и не может защитить себя. Мы подумали, что они обнаружили нашу позицию и ночью обязательно уничтожат. Позже выяснилось, что случилось чудо, и пилот не увидел расположение нашего дивизиона. Возможно, он решил, что это ложная позиция. Было тревожно. Кабина стала местом ожиданий и опасений.

Всё замаскировано. Я в боевой смене на месте командира в УНК. Во время неприятельского налёта в воздухе и два наших МиГ-29, которые по азимуту 270 ушли на Тузлу. С командного пункта Бригады нас предупредили, чтобы мы не работали по ним. Мы постоянно уточняли азимут и дальность, чтобы избежать ошибки. Всегда сложно вести согласованные боевые действия истребительной авиации и ракетных войск. Хорошо обученный расчёт в зоне своей ответственности уничтожает самолёты противника, а свои истребители не трогает. Я сопровождал их. Расчёт удивился, что наши пошли на Тузлу. На дальности 70–80 км мы их потеряли.

На командном пункте Бригады мы доверяем только полковнику Лазовичу, полковнику Станковичу и майору Поповичу. Другие своей манерой работы ставят нас в опасную ситуацию, не проявляют инициативы и самостоятельности, примитивно следуют книжному способу действий.

Суббота, 27.03.1999

Снова непрерывное дежурство по сменам. Я с боевым расчётом был на огневой позиции в качестве руководителя стрельбы до 12 часов дня. Техника находилась на удалении 3 километров от расположения лагеря. По возвращении с дежурства в лагерь около 12.30 я попытался уснуть. И как только я задремал, около 13.30 меня разбудил посыльный ракетного дивизиона Коста Чурчич, солдат срочной службы. Он сообщил, что прибыл майор Срболюб Попович из штаба 250 бригады ПВО и ожидает меня в канцелярии. Прибыл с устным распоряжением. Встаю. Я очень устал, в голове неразбериха. Было такое чувство, что физически он находится рядом, а его невнятный голос доносится издалека. Он передал мне устный приказ для дивизиона. Из служебной записной книжки он зачитал замысел штаба Бригады: с 14.00 до 20.00 часов с трех позиций осуществлять излучение имитатора СНР в воздушное пространство. Необходимо 20 минут излучать с одной позиции, затем перемещаться на другую позицию и излучать 20 минут, потом на третью и излучать 20 минут. И так по кругу до 20.00, пока не начнётся налет и не поступит сигнал „Воздушная тревога “.

В свой служебный блокнот записываю позиции:

– Суботиште (1-я позиция), азимут 270;

– Печинци (2-я позиция), азимут 270;

– Добринци (3-я позиция), азимут 230.

Приказ гласит: „Излучать с позиций на указанном маршруте, после чего возвратить имитатор на основную огневую позицию для дальнейшего использования в районе дислокации“. Командование Бригады предполагает, что излучение будет зафиксировано противником, и авиация НАТО ночью войдёт в зону ответственности дивизиона, который будет в засаде. Задача очень ответственная и нужен кто-то, кто знает местность и умеет работать с имитатором. Размышляю, кого бы послать. В октябре прошлого года я обучил работе с имитатором сержанта Радивоевича и командира батареи наведения ракет капитана 1 класса Голубовича. Не знаю в какой степени прапорщик Йович владеет навыками работы с имитатором. Сержант Радивоевич не знает местность, а Голубович сейчас дежурит на огневой позиции в качестве помощника руководителя стрельбы. Получается, что остаюсь только я.

Говорю Поповичу, что местность мне знакома, моя жена была из Печинцев. Попович предложил ехать с имитатором мне. Я согласился. Сообщил Дани, который находился на огневой позиции в боевом расчёте, что мы получили приказ из Бригады, и что я забираю имитатор излучения, и с водителем Лукичем и оператором имитатора сержантом Радивоевичем уезжаю на задание, и поэтому опоздаю на смену. Сказал, что вернусь около 20.00 и тогда обо всём расскажу. Майору Стоименову, помощнику руководителя стрельбы моего боевого расчёта, сообщаю, что уезжаю на задание с имитатором по приказу командования Бригады, на дежурство прибуду с запозданием, и чтобы он обеспечил своевременное прибытие боевого расчёта на вечернее дежурство. После этого с необходимыми средствами убываем на задание.

На местности по карте определяю точные места излучения. С Радивоевичем и Лукичем мы поочереди объехали все три позиции. На каждой из них мы выгружали из машины имитатор и агрегат питания, разматывали кабели питания и включали излучение на данном азимуте. После работы всё оборудование загружали в машину, перевозили на другую позицию и всё повторялось. Прошли по очереди Суботиште-Печинци-Добринци. После излучения в районе Добринци я убедился, что Радивоевич правильно работает с имитатором и, возвращаясь на первую позицию в Суботиште, около 17.00 в Печинцах я сошёл, чтобы у Луки, владельца сети магазинов в деревнях муниципалитета Печинци, попытаться купить фонарики и батарейки к ним. Лукичу и Радивоевичу оставалось достаточно времени, чтобы ещё раз объехать все три позиции. Все батарейки израсходованы в первую военную ночь, когда переводили технику. Если нужно переводить технику – купи батарейки. Так всегда было: офицеры покупали батарейки сами. Нищета. Он дал мне 15 батареек (4,5 вольта), а фонариков у него не было. Но сказал, что попробует достать. Я подписал ему счет за батарейки. Счёт в такое время?! Мы воюем, а он думает, как бы вернуть деньги. Почему эта война больше моя, чем его? Счёт ему нужен для того, чтобы было основание на возврат денег через администрацию общины Печинци. Я дождался Лукича и Радивоевича около 19.10 в центре деревни Печинци. Задание выполнено, и мы двинулись в сторону нашего лагеря в Шимановцах. Все три позиции мы объехали по два раза.

В лагерь мы прибыли около 19.30. Обедаем и ужинаем одновременно. Около 20.00 сирена в деревне сообщила о воздушной тревоге. В 20.30 мы добрались до огневой позиции. Я, как руководитель боевого расчёта, чтобы заменить Дани, а Лукич с сержантом Радивоевичем – чтобы установить имитатор излучения. В ту ночь я впервые привёл на огневую позицию командира взвода связи подпоручика-резервиста Миодрага Стояновича.

Расстаёмся на развилке тропинки на огневой позиции, и я подхожу к станции наведения ракет. Знакомый звук работающих ДЭС и СНР. В лунном свете видны ракеты на пусковой установке. Ракеты готовы к пуску. Пусковая неподвижна. Нет ни рывков, ни плавного движения, что является верным признаком того, что боевая работа не ведётся.