Цитаты из книги «Паломничество Чайльд-Гарольда»

Так – зеркало, где образ некий зрим: Когда стеклу пора пришла разбиться, В любом осколке, цел и невредим, Он полностью, все тот же, отразится. Он и в разбитом сердце не дробится, Где память об утраченном жива. Душа исходит кровью, и томится, И сохнет, как измятая трава, Но втайне, но без слов, – да и на что слова?

32   Но слезы льют с улыбкою сквозь слезы: Дуб долго сохнет прежде, чем умрет, В лохмотьях парус, киль разбили грозы, И все же судно движется вперед. Гниют подпоры, но незыблем свод, Зубцы ломает вихрь, но крепки стены, И сердце, хоть разбитое, живет И борется в надежде перемены. Так солнце застит мгла, но день прорвется пленный.   33   Так – зеркало, где образ некий зрим: Когда стеклу пора пришла разбиться, В любом осколке, цел и невредим, Он полностью, все тот же, отразится. Он и в разбитом сердце не дробится, Где память об утраченном жива. Душа исходит кровью, и томится, И сохнет, как измятая трава, Но втайне, но без слов, – да и на что слова?

Но слезы льют с улыбкою сквозь слезы: Дуб долго сохнет прежде, чем умрет, В лохмотьях парус, киль разбили грозы, И все же судно движется вперед. Гниют подпоры, но незыблем свод, Зубцы ломает вихрь, но крепки стены, И сердце, хоть разбитое, живет И борется в надежде перемены. Так солнце застит мгла, но день прорвется пленный.   33   Так – зеркало, где образ некий зрим: Когда стеклу пора пришла разбиться, В любом осколке, цел и невредим, Он полностью, все тот же, отразится. Он и в разбитом сердце не дробится, Где память об утраченном жива. Душа исходит кровью, и томится, И сохнет, как измятая трава, Но втайне, но без слов, – да и на что слова?

Но хватит о любовниках войны! Была их гибель данью славословью. Чтобы один прославлен был, должны Мильоны пасть, насытив землю кровью.

Великолепно зрелище сраженья (Когда ваш друг в него не вовлечен).

Фантазия виденьями кипела, И ядом стал весны моей приход. Теперь душа угасла, охладела, Учусь терпеть неотвратимый гнет И не корить судьбу, вкушая горький плод.

Безумству мысли надобна узда. Я мрачен был, душой печаль владела. Теперь не то! В минувшие года Ни в чем не ставил сердцу я предела.

Ты слышал? – Нет! А что? – Гремит карета, Иль просто ветер ставнями трясет. Танцуйте же! Сон изгнан до рассвета,

Их удержать, облечь их в плоть живую, Чтоб тень была живее нас самих, Чтоб в слове жить, над смертью торжествуя, — Таким увидеть я хочу мой стих. Пусть я ничтожен – на крылах твоих, О мысль, твоим рожденьем ослепленный, Но вдруг прозрев незримо для других, Лечу я ввысь, тобой освобожденный, От снов бесчувственных для чувства пробужденный.

Дочь сердца моего, малютка Ада! Похожа ль ты на мать? В последний раз, Когда была мне суждена отрада Улыбку видеть синих детских глаз, Я отплывал, – то был Надежды час. И вновь плыву, но все переменилось. Куда плыву я? Шторм встречает нас. Сон обманул… И сердце не забилось, Когда знакомых скал гряда в тумане скрылась.