Глава VIII
Нападение морских разбойников

По приказанию капитана была спущена на воду лодка, в которой он поехал к берегу в сопровождении нескольких матросов; все были вооружены с головы до ног. Франциск присоединился к ним. Местные жители встретили вновь прибывших не особенно дружелюбно, но не отказывались вступить с ними в переговоры относительно обмена привезенного сукна на шкуры животных и на вино.

– Нам лучше всего вступить с ними в сделку, – объявил капитан, когда они возвращались на корабль за товарами. – В этой гавани не особенно часто останавливаются корабли с грузом, а дорога внутри острова через горы чрезвычайно затруднительна, поэтому нам, вероятно, удастся совершить обмен товара с обоюдной выгодой.

– Кажется, они не очень-то рады нашему приезду, – заметил Франциск.

– Пожалуй, что и так; дело в том, что генуэзцы здесь устроились как дома и всеми силами стараются подорвать доверие местных жителей к венецианцам: они внушают им, что Венеция намерена при первой возможности завладеть их островом. И вот жители разделились на партии: кто стоит за Венецию, кто – за Геную; Константинополь же нимало им не страшен, хотя они находятся под его владычеством и платят ему тяжелую дань, не получая взамен никакой помощи в случае нападения врагов. Жители острова – греки, но, кроме языка, у них мало общего с константинопольскими греками; притом же они отлично понимают, что турки завладевают все большей и большей властью, и сознают, что не Константинополь, а Венеция или Генуя спасут их от турецкого ига. Симпатии островитян, скорее, на стороне Венеции, нежели Генуи, так как венецианское владычество менее деспотичное из двух, но генуэзцы распространяют ложные сведения о нашем деспотизме и нашей жажде наживы, вот почему одни жители острова принимают нас дружелюбно, другие же относятся к нам с недоверием и ненавистью.

– Как долго полагаете вы оставаться здесь, капитан? – спросил Франциск.

– Это будет зависеть от направления ветра. Он может стихнуть завтра же или свирепствовать в течение еще нескольких дней, а пока будет дуть такой ветер, как теперь, нам нечего и думать о том, чтобы добраться до Кандии. Надеюсь, однако, что через день-два нам удастся пуститься в путь; здесь мы только даром тратим время.

На ночь была поставлена на палубе корабля вооруженная стража.

– К чему эти предосторожности, капитан? – осведомился Франциск. – Венеция ведь еще не вступила в войну с Генуей, хотя, без всякого сомнения, мы накануне ее объявления.

– Между Венецией и Генуей никогда не было полного мира, в особенности в этих морях, – отвечал капитан. – В настоящее же время более чем когда-либо нужно быть осмотрительным. На правительственные галеры они не посмеют напасть, но что касается торговых кораблей – вопрос другой! Нет, нет, поверьте моей опытности, синьор Франциск, что в этих восточных морях надо всегда быть настороже и поступать так, как будто бы наша республика ведет войну со своими соседями.

На следующее утро Франциск встал рано и вышел на палубу.

– Оказывается, что один из стоявших в гавани кораблей уже отплыл, – заметил он капитану, указывая на место стоянки тех двух кораблей, которые, по мнению, выраженному накануне капитаном, должны были принадлежать пиратам.

– Да, правда, корабль снялся с якоря и отплыл, – отвечал капитан, – любопытно, что там такое затевается? Наверное, тут что-нибудь да кроется. Ветер на море бушует по-прежнему, и это судно не двинулось бы в море без особенной причины.

Позднее капитан приказал спустить лодку и в ней отплыл к маленькому скалистому острову у входа в гавань. Выйдя на берег и взобравшись на вершину скалы, он окинул взором морское пространство. Через полчаса он возвратился на корабль.

– Придется нам еще оставаться здесь, – сказал он Франциску, – ветер дует прямо с моря в гавань, и нашему «Бони-то» не устоять против него. Другое дело то суденышко, которое, вероятно, воспользовалось ночной темнотой, чтобы удрать отсюда; оно сидит низко в воде, вероятно, они спустили паруса и, имея в распоряжении много рабочих рук, могли проскочить через узкий проход в гавань. Но нашему «Бонито» с его высокими боками и тяжелым грузом нечего и пытаться выбраться отсюда.

– Какие же, по вашему мнению, могут быть намерения у отбывшего судна, капитан?

– Возможно, что оно направилось к одному из близлежащих островов и вернется сюда с целой дюжиной ему подобных разбойничьих кораблей. Известие, что венецианское купеческое судно без провожатых задержано здесь непогодой, заставит их налететь на нас, как налетают пчелы на мед. Вообще плавать здесь без подкрепления весьма рискованно; несколько раз я указывал на это синьору Полани. Другие купцы посылают сразу восемь-десять судов вместе, и тогда им нечего бояться нападения пиратов. Синьор Полани, однако, стоит больше за то, чтобы посылать свои суда в одиночку. Он рассуждает так: одиночное судно всегда будет идти скорее, нежели целая флотилия. Это правда: если идут в плавание несколько кораблей вместе, то понятно, что им приходится приноравливаться к ходу самого слабого из них; сверх того, капитан на одиночном судне более свободен в своих действиях – ему не с кем советоваться и некому подчиняться; он знает, где ему выгоднее приступить к своим торговым операциям, направляется к этому месту и ведет свои сделки самостоятельно. Выходит, что тут многое можно сказать и за и против его взгляда на это дело. Корабли нашего патрона, идущие в одиночку, подвергаются, конечно, большему риску, но зато, если им удастся благополучно добраться домой, они приносят своему владельцу несравненно больше выгоды, чем владельцам других судов. Что же касается меня самого, то хотя я вообще больше стою за одиночное плавание, но сознаюсь, что в настоящую минуту я предпочел бы плыть в сопровождении полудюжины товарищей.

Трижды в течение этого дня капитан направлялся на выбранный им для наблюдения скалистый остров. Возвратясь из последней поездки уже поздно ночью, он сказал Франциску:

– Ветер, несомненно, стихает. Надеюсь, завтра на рассвете нам удастся выйти из западни. Я убежден, что нам тут угрожает опасность.

– Но что же возбуждает вашу тревогу, капитан? Ведь не только одно исчезновение судна заставляет вас опасаться чего-либо недоброго?

– Действительно, я подметил еще кое-что, – отвечал капитан. – Во-первых, настроение здешних жителей заметно изменилось; не скажу, чтобы они относились теперь враждебнее к нам, нежели при встрече, но когда я сегодня утром бродил по острову, то заметил среди жителей какое-то сдержанное возбуждение: люди собирались группами и о чем-то оживленно рассуждали. И вот еще что я заметил, когда взошел на высокую гору за деревней, я видел, что туда собираются какие-то люди и оттуда пристально всматриваются в море, как будто наблюдают за чем-то; мне сдается, что они ожидают прихода пиратов. Я охотно бы пожертвовал своим годовым жалованьем, чтобы сегодня же к вечеру выбраться отсюда; но так как это невозможно, то поневоле придется остаться здесь до завтрашнего утра. Я решился завтра же утром во что бы то ни стало выбраться отсюда, рискуя даже, что наше судно наткнется на скалы. Во всяком случае, если пираты на нас нападут ночью, то не застанут врасплох.

Капитан отдал приказ, чтобы вся команда была вооружена и готова встретить неприятеля. Так как, по мнению капитана, нельзя было до рассвета ожидать нападения морских разбойников, то Франциск прилег, приказав разбудить себя часа за два до восхода солнца. Сон его, однако, был тревожный; он поминутно вставал и выходил наверх, чтобы убедиться, не приближается ли к ним неприятель. Под утро он увидал Джузеппе, который пристально смотрел на вход в гавань.

– Давно ли ты тут стоишь, Джузеппе?

– С тех пор как вы приходили сюда в последний раз, синьор.

– Не слыхал ли или не видал ли ты чего-либо особенного?

– Я слышал какие-то отдаленные звуки, точно скрип канатов и блоков при опускании парусов. Этот звук повторялся несколько раз на лагунах близь входа в гавань. Я уверен, что там причалило несколько судов. Некоторые из матросов слышали те же звуки, так что я уверен, что не ошибся. Если капитан прикажет, я возьму маленькую лодку и отправлюсь туда, чтобы посмотреть, что там делается.

– Я поговорю об этом с капитаном, Джузеппе.

Узнав об этом предложении, капитан отвечал, что в этом нет никакой надобности.

– Много ли, мало ли их, – заявил он, – а нам все равно надо ждать до утра, так как нечего и думать о выходе из гавани ночью.

– Но как же в таком случае эти разбойники вошли в гавань? – заметил Франциск.

– Это совсем другое дело; по всей вероятности, их на лодке провел в гавань кто-либо из здешних жителей, или же жители прибрежных деревень указывали им путь условными сигналами; но главное, для них ветер был попутный, а для нас он неблагоприятный. Нет, синьор, одно только нам и остается, это – ждать рассвета. Я полагаю так: если их силы невелики, то мы попытаемся пробиться сквозь их суда и пуститься в открытое море; если же на нас нападет много судов, то мы здесь же в гавани вступим с ними в бой и в таком случае у нас будет больше людей, способных к защите нашего корабля, тогда как если мы возьмемся за весла, то команда сократится наполовину.

Время до первого проблеска рассвета тянулось в нетерпеливом ожидании; вся команда вышла на палубу и готовилась отразить неприятеля. Прошло еще с полчаса времени, и наконец удалось разглядеть темные очертания судов, приютившихся под защитой острова у входа в гавань.

– Так и есть, – заявил капитан. – Вы можете теперь их разглядеть, синьор Франциск; по-моему, у них там с десяток судов, но возможно, что их и больше, так как некоторые могут скрываться за островом. Пройдет не более часа, и мы узнаем все.

Франциск удивлялся тому, что капитан не велел команде держать наготове весла, так как это считалось общепринятой мерой предосторожности, при помощи которой можно было не подпускать неприятеля близко к кораблю. Но капитан объяснил ему следующее: во-первых, бока «Бонито» так высоко стоят над водой, что пиратам, во всяком случае, будет очень трудно забраться на палубу, но, главное, надо сберечь весла, а неприятель будет стараться их уничтожить, если они будут выставлены наружу. «Я долго думал над этим, – продолжал капитан, – и решил, что лучше иметь наготове только по три-четыре весла с каждой стороны и потихоньку двигать «Бонито» к морю».

Только с наступлением утра им удалось отчетливо разглядеть неприятельские суда. Они были различных размеров, начиная от длинных, низких лодок и кончая большими кораблями с огромными парусами и длинными веслами. На всех этих судах было множество людей.