Отзывы на книги автора «Джордж Элиот»

Роман английской писательницы Мэри Энн Эванс, известной читателям под псевдонимом Джордж Эллиот, неизменно попадает во всевозможные рейтинги классической литературы. Правда, ни в одном из них “Мидлмарч” не занимает лидирующих позиций. И теперь я, кажется, понимаю почему.

На самом деле, роман “Мидлмарч” мне во многом напомнил творчество обожаемой мной Джейн Остин. Та же эпоха и те же декорации для повествования, в центре сюжета - любовные отношения, много иронии и сатирических выпадов против укоренившихся общественных предрассудков, остроумные замечания, фокус на изучении людских характеров и человеческой природы.

Но если из-под пера Джейн Остин выходят полные изящества, увлекательные и легкочитаемые романы, то Джордж Эллиот создает поистине тяжеловесное и тягомотное повествование. Читая “Мидлмарч”, ты будто бы продираешься через густой тернистый лес: обилие громоздких словесных конструкций, бесконечно длинные предложения, напыщенные, полные излишнего пафоса или намеком на иронию.

Ей совершенно точно не достает непринужденности и грации Джейн Остин, вдобавок роман чересчур объемен для такого жанра. Однако, заставив себя читать, я все же смогла через какое-то время проникнуться героями и сюжетом. И это очень сильно изменило мои впечатления от текста.

Цитата из “Анны Карениной”, которую я поставила в заголовок рецензии, как нельзя лучше отражает основной сюжет романа. На примере своих героев Джордж Эллиот показывает нам, что в ее понимании является счастливым браком, а что наоборот.

Так вот, главный ингредиент в рецепте счастливого супружества, по мнению писательницы, это время и способность ждать, скоропалительный же брак неизменно приведет супругов к отсутствию взаимопонимания в отношениях и угасанию чувств.

Это мы видим на примере Доротеи, быстро вышедшей замуж за мистера Кейсобона замуж под влиянием возвышенных чувств. Доротея - очень благоразумная, эмпатичная, добрая и умная девушка, но она с легкостью поддается своим иллюзиям и мнимым мечтам.

В своем воображении она рисует идеальные супружеские отношения. построенные на непререкаемом и безусловном авторитете ее безупречного мужа, мудрого и опытного, готового поделиться своей мудростью и опытом с любимой женой.

На деле же мистеру Кейсобону нечего предложить своей юной и воодушевленной супруге: он просто бесчувственный сухарь, который зарылся в своей лишенной всякого смысла и жизни работе. Вся его мудрость - словно изъеденные молью страницы старой книги, и не стоит ни гроша.

Ничто так не угнетает юную пылкую душу, как общение с теми, в ком годы, отданные приобретению знаний, словно иссушили способность увлекаться и сочувствовать.

Существует ревность, почти лишенная огня, это даже не страсть, а нечто вроде плесени, взрастающей в унылой затхлости неудовлетворенного эгоизма.

Совершенно по-другому несчастна другая семья Мидлмарча. Доктор Лидгейт, вдохновленный своей профессией и мечтающий совершить новое важное открытие в медицине, встречает на своем пути прекрасную Брунгильду, то бишь Розамунду, и у него полностью исчезает способность мыслить критически. Он мгновенно забывает о своих профессиональных планах и о том, что не собирался обзаводиться семьей в ближайшее время.

Она сама грация, она прелестна и богата одарена. Вот какой должна быть женщина, она должна вызывать то же чувство, что и чудесная музыка.

Естественно, что легкомысленная и эгоистичная Розамонда тоже не смогла устоять перед обаянием и многообещающим талантом новой для Мидлмарча персоны. Так что и они, недолго думая, принимают несколько поспешное решение связать себя брачными узами.

Однако, как и в случае семьи Кейсобон, все иллюзии быстро превращаются в прах при столкновении с реальностью. Они слишком разные, чтобы понять друг друга, и оттого для них начинается череда взаимных обид и недомолвок.

Но, несмотря на все невзгоды, у них все-таки есть шансы на счастливую и любящую семью - самое главное, чтобы они все-таки смогли переступить через свою гордость и воспользоваться им.

Мы, смертные мужчины и женщины, глотаем много разочарований между завтраком и ужином, прячем слезы, бледнеем, но в ответ на расспросы говорим: "Так, пустяки!". Нам помогает гордость, и гордость - прекрасное чувство, если оно побуждает нас прятать собственную боль, а не причинять боль другим.

А вообще, парочка Лидгейт-Розамонда смотрится довольно весело среди прочих пар романа. Чего только стоит, например, эта выдумка Лидгейта:

Как-то он назвал ее своим базиликом, а когда она спросила, как объяснить эти слова, он ответил, что базилик - это растение, питательной почвой для которого служит мозг убитых людей.

Есть и еще третья пара в этом повествовании, Фред и Мэри, которые мне больше всего запали в душу. Да и сама писательница очень симпатизирует им, это видно буквально в каждой строчке. Пожалуй, их история любви - самая вдохновляющая и мотивирующая: счастье не просто так пришло к ним в руки. Мэри пришлось ждать, пока ее возлюбленный образумится, а Фред проделал просто колоссальную работу над собой и вырос как личность и как мужчина в глазах общества и своей любимой Мэри.

Отдельного упоминания заслуживает сцена объяснения между Доротеей и Розамондой - это самый эмоциональный, искренний и добрый отрывок из всего романа. Я расчувствовалась от такого накала чувств и эмоций, от доброго, отзывчивого сердца Доротеи и ее честности и открытости, несмотря ни на что и вопреки всему. И даже эгоистичная и недалекая Розамонда не смогла не ответить на этот искренний порыв.

Пожалуй, эта сцена настолько повлияла на мое окончательное впечатление от романа, что я в итоге сумела проникнуться творением писательницы и оценить его по достоинству. Что, однако, не отменяет сказанного мною ранее о тяжеловесности слога автора.

И напоследок, небольшая порция мудрости от Мэри Энн Эванс (ее настоящее имя мне нравится гораздо больше псевдонима):

Если бы минувшее уходило в небытие, исчезало бесследно из сердца и памяти, наша жизнь стала бы не более ценной, чем мишура, сверкающая при свечах и превращающаяся в мусор с наступлением дня.

Если молодость называют порой надежд, то часто только потому, что молодое поколение внушает надежды старшему: ни в каком возрасте, кроме юности, люди не бывают так склонны считать неповторимым и последним любое чувство, решение, разлуку. Каждый поворот судьбы представляется им окончательным лишь потому, что он для них в новинку.

Если, поступая правильно, мы невольно причиним кому-нибудь вред, это не должно лежать бременем на нашей совести.

Роман английской писательницы Мэри Энн Эванс, известной читателям под псевдонимом Джордж Эллиот, неизменно попадает во всевозможные рейтинги классической литературы. Правда, ни в одном из них “Мидлмарч” не занимает лидирующих позиций. И теперь я, кажется, понимаю почему.

На самом деле, роман “Мидлмарч” мне во многом напомнил творчество обожаемой мной Джейн Остин. Та же эпоха и те же декорации для повествования, в центре сюжета - любовные отношения, много иронии и сатирических выпадов против укоренившихся общественных предрассудков, остроумные замечания, фокус на изучении людских характеров и человеческой природы.

Но если из-под пера Джейн Остин выходят полные изящества, увлекательные и легкочитаемые романы, то Джордж Эллиот создает поистине тяжеловесное и тягомотное повествование. Читая “Мидлмарч”, ты будто бы продираешься через густой тернистый лес: обилие громоздких словесных конструкций, бесконечно длинные предложения, напыщенные, полные излишнего пафоса или намеком на иронию.

Ей совершенно точно не достает непринужденности и грации Джейн Остин, вдобавок роман чересчур объемен для такого жанра. Однако, заставив себя читать, я все же смогла через какое-то время проникнуться героями и сюжетом. И это очень сильно изменило мои впечатления от текста.

Цитата из “Анны Карениной”, которую я поставила в заголовок рецензии, как нельзя лучше отражает основной сюжет романа. На примере своих героев Джордж Эллиот показывает нам, что в ее понимании является счастливым браком, а что наоборот.

Так вот, главный ингредиент в рецепте счастливого супружества, по мнению писательницы, это время и способность ждать, скоропалительный же брак неизменно приведет супругов к отсутствию взаимопонимания в отношениях и угасанию чувств.

Это мы видим на примере Доротеи, быстро вышедшей замуж за мистера Кейсобона замуж под влиянием возвышенных чувств. Доротея - очень благоразумная, эмпатичная, добрая и умная девушка, но она с легкостью поддается своим иллюзиям и мнимым мечтам.

В своем воображении она рисует идеальные супружеские отношения. построенные на непререкаемом и безусловном авторитете ее безупречного мужа, мудрого и опытного, готового поделиться своей мудростью и опытом с любимой женой.

На деле же мистеру Кейсобону нечего предложить своей юной и воодушевленной супруге: он просто бесчувственный сухарь, который зарылся в своей лишенной всякого смысла и жизни работе. Вся его мудрость - словно изъеденные молью страницы старой книги, и не стоит ни гроша.

Ничто так не угнетает юную пылкую душу, как общение с теми, в ком годы, отданные приобретению знаний, словно иссушили способность увлекаться и сочувствовать.

Существует ревность, почти лишенная огня, это даже не страсть, а нечто вроде плесени, взрастающей в унылой затхлости неудовлетворенного эгоизма.

Совершенно по-другому несчастна другая семья Мидлмарча. Доктор Лидгейт, вдохновленный своей профессией и мечтающий совершить новое важное открытие в медицине, встречает на своем пути прекрасную Брунгильду, то бишь Розамунду, и у него полностью исчезает способность мыслить критически. Он мгновенно забывает о своих профессиональных планах и о том, что не собирался обзаводиться семьей в ближайшее время.

Она сама грация, она прелестна и богата одарена. Вот какой должна быть женщина, она должна вызывать то же чувство, что и чудесная музыка.

Естественно, что легкомысленная и эгоистичная Розамонда тоже не смогла устоять перед обаянием и многообещающим талантом новой для Мидлмарча персоны. Так что и они, недолго думая, принимают несколько поспешное решение связать себя брачными узами.

Однако, как и в случае семьи Кейсобон, все иллюзии быстро превращаются в прах при столкновении с реальностью. Они слишком разные, чтобы понять друг друга, и оттого для них начинается череда взаимных обид и недомолвок.

Но, несмотря на все невзгоды, у них все-таки есть шансы на счастливую и любящую семью - самое главное, чтобы они все-таки смогли переступить через свою гордость и воспользоваться им.

Мы, смертные мужчины и женщины, глотаем много разочарований между завтраком и ужином, прячем слезы, бледнеем, но в ответ на расспросы говорим: "Так, пустяки!". Нам помогает гордость, и гордость - прекрасное чувство, если оно побуждает нас прятать собственную боль, а не причинять боль другим.

А вообще, парочка Лидгейт-Розамонда смотрится довольно весело среди прочих пар романа. Чего только стоит, например, эта выдумка Лидгейта:

Как-то он назвал ее своим базиликом, а когда она спросила, как объяснить эти слова, он ответил, что базилик - это растение, питательной почвой для которого служит мозг убитых людей.

Есть и еще третья пара в этом повествовании, Фред и Мэри, которые мне больше всего запали в душу. Да и сама писательница очень симпатизирует им, это видно буквально в каждой строчке. Пожалуй, их история любви - самая вдохновляющая и мотивирующая: счастье не просто так пришло к ним в руки. Мэри пришлось ждать, пока ее возлюбленный образумится, а Фред проделал просто колоссальную работу над собой и вырос как личность и как мужчина в глазах общества и своей любимой Мэри.

Отдельного упоминания заслуживает сцена объяснения между Доротеей и Розамондой - это самый эмоциональный, искренний и добрый отрывок из всего романа. Я расчувствовалась от такого накала чувств и эмоций, от доброго, отзывчивого сердца Доротеи и ее честности и открытости, несмотря ни на что и вопреки всему. И даже эгоистичная и недалекая Розамонда не смогла не ответить на этот искренний порыв.

Пожалуй, эта сцена настолько повлияла на мое окончательное впечатление от романа, что я в итоге сумела проникнуться творением писательницы и оценить его по достоинству. Что, однако, не отменяет сказанного мною ранее о тяжеловесности слога автора.

И напоследок, небольшая порция мудрости от Мэри Энн Эванс (ее настоящее имя мне нравится гораздо больше псевдонима):

Если бы минувшее уходило в небытие, исчезало бесследно из сердца и памяти, наша жизнь стала бы не более ценной, чем мишура, сверкающая при свечах и превращающаяся в мусор с наступлением дня.

Если молодость называют порой надежд, то часто только потому, что молодое поколение внушает надежды старшему: ни в каком возрасте, кроме юности, люди не бывают так склонны считать неповторимым и последним любое чувство, решение, разлуку. Каждый поворот судьбы представляется им окончательным лишь потому, что он для них в новинку.

Если, поступая правильно, мы невольно причиним кому-нибудь вред, это не должно лежать бременем на нашей совести.

История, рассказанная в книге Джорджем Элиотом (это псевдоним, автор - женщина), чудесная и волшебная, несмотря на полный реализм повествования (фей и чудес здесь нет), сюжет абсолютно сказочный.

В первой половине XIX века в глухой английской деревне Ревлоу, где тысячу лет ничего не происходит, живет на окраине ткач Сайлес Марнер. Живет он там лет пятнадцать, живет один, живет и ткёт, ткёт, ткёт, ткёт... До этого он жил и ткал в другом месте. Раньше он ткал весело и со смыслом, теперь тупо и бессмысленно. Раньше была община, друзья, потом друг предал, община выгнала, теперь пустота в душе и одиночество. Местные относятся к Сайлесу подозрительно, вследствие его нелюдимости и игнорирования церковных служб, но терпят по экономическим причинам.

умер старый ткач в соседнем, Тарлийском, приходе, и с тех пор ремесло Марнера делало его соседство особенно желанным как для богатых хозяек округи, так и для менее зажиточных, всегда накапливающих к концу года маленький запас пряжи. Люди понимали, что он им нужен, и это сдерживало их подозрительность и неприязнь к нему, тем более что полотно, которое он ткал из их пряжи, как по качеству, так и по количеству вполне их удовлетворяло.

Сайлесу мало чего надо, денег он зарабатывает прилично, излишки золотых монет он складывает в кубышку. Каждый вечер вынимает, складывает в столбики, любуется и прячет назад. Что еще делать с золотыми монетами он не знает, но сильно убивается, когда их лишается в результате случайных обстоятельств, собственного головотяпства и преступного деяния местного повесы. Жители деревни жалеют Сайлеса, говорят успокойся, тки дальше, ходи в церковь и всё будет хорошо, но Марнер опустошен, впадает в прострацию вплоть до каталепсических припадков. Тут опять-таки в результате случайных обстоятельств, он становится опекуном трехлетней девочки с золотыми волосами (потерял золото, получил злотовласку) и его жизнь обретает смысл - растить и воспитывать.

Далее в повествовании лаг в шестнадцать лет, потом еще одно испытание для ткача - объявился папаша златовласки, но всё заканчивается хорошо, потерянное золото находится, златовласка выходит замуж и, по-видимому, дальнейшая счастливая старость ткача до смерти.

Такая незамысловатая и лубочная история, читается быстро, на душе легко и светло. По поводу персонажей здесь заморачиваться нет смысла. Если их рассматривать вне истории, то они абсолютно плоские, скучные и не интересные, автор просто двигает их как пешки по шахматному полю, красота - в возникающих этюдах. Сайлес Марнер, например, полный тюфяк, нудный, скучный и безвольный тип, но добрый. Главный отрицательный герой, Данси Кесс, мот и кутила без какой бы то ни было фантазии, используется в романе одноразово, сразу выбрасывается и никто о нем не вспоминает. И так далее.

По-моему, главным для автора является не раскрытие героев романа (в любой сказке это не главное), а донесение через сюжет простой идеи: что бы не случилось - будь честным, стойким, не ропщи, упорно трудись и бог даст тебе шанс. Не факт, но вполне в духе протестантизма, усердный честный труд - путь к богу.

Главное что мне понравилось в романе - это ироничный авторский стиль.

— А вы хотя и лечите только коров, все же, я полагаю, доктор. Муха остается мухой, хотя бы и называлась слепнем, — заключил мистер Мэси, сам дивясь своему глубокомыслию.

Судья Мэлем считался в Тарли и Рейвлоу человеком большого ума, так как он и при отсутствии свидетельских показаний мог делать гораздо более смелые выводы, чем его соседи, не состоявшие на службе у правосудия.

Долли была поставлена в тупик этим новым для нее словом, но она боялась расспрашивать ткача, потому что слово «часовня» могло означать какой-нибудь вертеп порока.

В романе много места и внимания, намного больше чем к героям, автор уделяет таким эпизодам, как разговор местных в пабе, бал в доме деревенского олигарха свайера Кесса и вообще много описаний жизни и жителей Ревлоу. Она (автор) искусно раскрашивает однообразную деревенскую жизнь, недалеких сельских жителей и еще более недалекий местный бомонд, так, что в результате нет тяжелого ощущения провинциального болота, как во многих классических романах.