– Он представляет ценность? – брезгливо скривив губы, поинтересовалась предводительница Безжалостных Сестер.

– Только его голова, – через плечо бросил Зигмунд, выходя из зала. – С потерей остального мы можем смириться.

* * *

Серьезного разговора с Яуляем не вышло. Все полчаса, отведенные на общение с гостями, король эльфов хандрил, возил прутиком по полу и не дал ни одного прямого ответа на заданные вопросы. В целом он, конечно, понимал всю серьезность предстоящей битвы с темными силами, естественно, полностью доверял выводам Абракадабра, но прямо сейчас оказался не готов к решительным действиям. Король эльфов предложил уточнить у Главного Друида сроки начала сражения, добавив, что, будь оно, скажем, через месяц, а еще лучше через полгода, тогда он непременно направил бы подмогу. А вот сию минуту срываться с места и без должной подготовки нестись в бой он считал неразумным. Компания оставила Яуляя наедине с его горестями, вежливо отвязалась от Альмамона и отправилась в гости к родителям Брокена.

– Здесь школа юных лучников, – рассказывал Брокен, – вон там Шатер Духов, а на той площади мы в детстве играли в стражников и разбойников. Если спуститься вниз и пойти к реке…

– Слушай. – Рагнар негромко кашлянул. – Это все удивительно познавательно, но я так и не понял позиции твоего короля. Помощи от эльфов мы не дождемся, да?

– Гм… Видишь ли, у моего народа не принято выносить решения без тщательного обдумывания. Нам надо посоветоваться с другими мирами, изучить ситуацию, прислушаться к внутренней музыке…

– Это вряд ли, – отрезал Ширл. – Во-первых, у нас нет времени на любование каплей росы на травинке, а во-вторых, у вас нет священного куста для общения с духами и внутренними музыкантами. Вопрос надо решать быстро и трезво.

– Боюсь, это невозможно.

– Тогда чего мы вообще сюда приперлись, если ты заранее знал о здешних манерах? – недовольно вскинулся Рагнар. – Ехали бы тогда в Колдхарт.

– Мой отец – воевода, старший среди Стражей. Я надеюсь на его помощь.

– Далеко еще? – обреченно вздохнул викинг.

– Нет, вон наш шатер, с оранжевым флагом, видишь?

– Ладно, веди. У вас вино есть?

– Конечно! Игривое золотистое, из нектара подснежников. Я бы предложил настойку, но ее мы пьем только по большим праздникам или зимой – она зажигает внутреннее солнце.

– Жаль, – приуныл Рагнар. – Я бы и сейчас зажег…

Фамильный шатер Брокена приблизился, распахнул полог и окружил путников нежным искрящимся светом, проникавшим сквозь тонкий матерчатый купол. Внутри стоял изящный стол с хороводом кресел и висели гамаки на высоких опорах. На полу и мебели лежало несколько искусно расшитых пледов и подушек. Широкая штора делила внутренность шатра пополам.

– Мам? – позвал Брокен, вытягивая шею и прислушиваясь.

За шторой шевельнулась тень, потом раздался тонкий смешок, и гостям явилась высокая эльфийка в розовом платье.

– Мальчик мой! – воскликнула она и заключила лучника в объятия.

Следом показался эльф в походном костюме и высоких сапогах. Он внимательно изучил гостей, затем кивнул им и широко улыбнулся.

– Знакомьтесь, – отлип от мамы Брокен. – Это Тая и Ланс, мои родители. Рагнар и Ширл, мои друзья.

Когда все познакомились и уселись за стол, отец Брокена торжественно встал и поднял бокал.

– За Брокена, нашего сына, и его друзей, – без лишних эмоций, но вполне искренне объявил он.

После тоста гостей стали угощать всякими странными на вид овощами и блюдами из них. Рагнар сперва отнекивался, но, чтобы не обидеть хозяев, ему пришлось съесть салат из чего-то похожего на морковь, заправленный чем-то похожим на прокисшую сметану. Тая шутила и смеялась. Перезвон ее голоса скрашивал невыносимую трапезу. Ланс тоже пребывал в отличном расположении духа, постоянно улыбался и выглядел вполне счастливым эльфом. Рагнар делал вид, что тщательно пережевывает угощение, хотя старался глотать его целиком, и криво улыбался принимающей стороне. Ширл внимательно следил за родителями Брокена, странно хмурился и грыз что-то похожее на патиссон.

– Вам, очевидно, не очень по вкусу наша еда, – смущенно опустила глаза Тая, от которой не укрылось страдальческое выражение лиц гостей. – У нас сейчас месяц Очищения, мы не можем есть животную пищу и употреблять алкоголь.

– Так и… – Рагнар поднял бокал и посмотрел сквозь него на свет.

– Да, – так же скорбно, в такт жене, кивнул Ланс. – Это просто пузырчатая фруктовая вода.

– Разве месяц Очищения еще не кончился? – удивился Брокен.

– Нет, в этом году его продлили из-за пропажи священного куста. Мы должны принести жертву, и тогда духи вернут нам Маракуйяну.

– Я, конечно, мало понимаю в ваших обрядах, – медленно произнес Ширл, почесывая макушку, – но разве во время месяца Очищения не полагается избегать смеха?

– Ах, вы про это… – вновь поникла взором Тая. – Мы так рады видеть нашего возлюбленного сына…

– Допустим. – Дракончик продолжал подозрительно щуриться. – А разве супругам не предписано в этот период жить отдельно?

– Да, – согласился Ланс, – я лишь зашел за стрелами и хотел было вернуться в охотничью хижину…

– В которой стрел, конечно, нет?

– Ну…

– А как же запрет на ношение платьев? – переключился Ширл на Таю. – Разве вы не должны облачаться в штаны и рубахи, подчеркивая единство с мужчинами?

– Что происходит? – воскликнул окончательно запутавшийся Брокен. – Мам, пап, если месяц Очищения еще в силе, тогда вы нарушаете древний закон.

– Гм… Твой друг весьма начитан. – Ланс виновато посмотрел на сына.

– Еще бы, он королевский библиотекарь.

– Кто?

– Архивариус по-нашему.

– Тогда понятно. Дело в том… – Ланс принялся тереть подбородок. – Дело в том, что мы с мамой хотели устроить сегодня маленький праздник в честь годовщины нашей помолвки. Готовить ничего не стали, а просто решили… побыть вместе.

– Имеют право, – очень важно кивнул Ширл. – Ваш Кодекс Лесных Братьев гласит, что День Семьи, как вы называете дату свадьбы, является самым главным торжеством в году. Значит, месяцем Очищения в этом случае можно пренебречь.

– Откуда ты все это знаешь? – удивился Рагнар.

– Лет пять назад Зигмунд хотел наладить отношения со Стеклянным островом. Приказал мне изучить местные традиции и ритуалы, чтобы я мог потом его поднатаскать перед визитом.

– Ну и как?

– Что, визит? Ничего не вышло. Его матушка решила, что сын хочет жениться, и не пустила его сюда. А память у меня хорошая…

– А ты не читал, как уговорить короля эльфов вступить в войну? – поинтересовался Рагнар.

– Нет, этого я не читал, – покачал головой Ширл. – Но, – он поднял вверх палец, останавливая новую колкость со стороны викинга, – я читал, что у Темных эльфов есть легенда о Духе-Огороднике. Если нам повезет, мы можем этим воспользоваться.

– Чтобы что? – не понял Рагнар.

– Чтобы втереться к ним в доверие…

– Забрать священный куст, – поддакнул Брокен.

– И тем самым… – продолжил Ширл.

– Оказать услугу Яуляю, – закончил лучник.

– Да. – Дракончик откинулся на спинку кресла и сложил лапы на груди. – Или, как говорили древние эрпегейцы, «выполнить боковой квест».

Тая и Ланс молча переводили взгляды с сына на Ширла и обратно. Потом взоры их просветлели, а улыбки вернулись.

– Кстати, – хитро прищурился Рагнар, – если сегодня в доме нашего друга такой великий праздник, может, мы наконец отдадим должное нашим желудкам?

– Мне нравится твой стиль изложения, – хихикнул дракончик. – Еще неделю назад ты бы сказал: «Давайте уже пожрем и надеремся». Мое влияние оказывает эффект.

– Я просто пытаюсь быть вежливым.

– Напрасно, так можно начать чистить зубы и менять одежду.

– Хватит болтать! – Брокен в шутку стукнул кулаком по столу. – Давайте пожрем, тяпнем и пойдем за кустом. Иначе можем не успеть на главное рубилово.

* * *

Абракадабр лежал под шлемом, размышлял о несправедливых временах и задумчиво выпускал пузырьки воздуха. Ему отчаянно хотелось выкурить трубку. Через некоторое время у входа в Канцелярию наметилось оживление. Вместо обычного роения посетители вдруг стали лениво расплываться в разные стороны. Друид выбрался из своего убежища, отловил какого-то конька и выяснил, что у Кадастров наступило время обеда. В ближайший час можно не суетиться. Друид вернулся на исходную позицию и затаился. Его мысли с космической скоростью предлагали и тут же отбрасывали различные варианты поведения: от грубого вторжения до превращения в червяка и последующего подкопа. Единственное, что было очевидно и бесспорно, так это необходимость попасть в Канцелярию именно сейчас, пока толчея не возобновилась. Спустя несколько минут друид заметил вдалеке ярко-зеленого рачка. Малыш семенил крохотными лапками, неуклюже перепрыгивал камушки и тащил над собой сверток. Морской окунь медленно и по-акульи пугающе выплыл из-под шлема и, быстро набирая скорость, устремился к рачку.

– Привет, – делано дружелюбно взмахнул плавником Абракадабр.

– Пъивет! – радостно закартавил в ответ членистоногий.

– А что у тебя в свертке? – описывая круг вокруг рачка, продолжал мурлыкать Главный Друид.

– Абет! – Глазки на стебельках посмотрели друг на друга.

– Для Кадастров?

– Ага! Соомка из водоослей и вяленый мотыль, бъюда от шеф-поваа! – старательно прорекламировал свою ношу рачок.

– Как аппетитно, – причмокнул Абракадабр. – Может, уступишь мне этот заказ за тройную цену? Я так голоден…

– Извии, не могу, – натурально расстроился малыш. – Я гонец и мне нуно полутить асписку от Кадастов, инате меня увоят!

– Ах, какая жалость, – всплеснул плавниками волшебник и тихо добавил: – Драгомор тебя забери.

Пропустив рачка вперед, Абракадабр воровато оглянулся и взмахнул хвостом. Коварное подводное течение подхватило гонца и, закружив в хороводе пузырьков, будто случайно забросило под разбитый рогатый шлем. Там малыш аккуратно тюкнулся головой о стенку доспеха и моментально потерял сознание. Надо сказать, что трюк был исполнен мастерски: друид не создавал магических вихрей, а лишь слегка усилил и скорректировал реальное движение воды. Легкий и оттого неуловимый окружающими магический толчок принес больше пользы, чем иная колдовская буря с молниями.

Кстати, когда Абракадабр бывал во Фрозии, он с удовольствием играл в местную игру под названием «бильярд». Если бы кто-то из тамошних партнеров друида смог увидеть фокус с рачком, он по достоинству оценил бы тонкость исполнения. Именно так обычно играют своячка на центральную лузу.

Абракадабр, демонстративно не спеша и словно не нарочно поднимая хвостом муть со дна, подплыл к шлему, юркнул под него и почти тут же появился обратно. Только вместо окуня он стал рачком и теперь бодро тащил сверток к боковому входу в Канцелярию.

Когда друид достиг стен обители Кадастров, из тени выступил Килтер и грозно выставил вперед ядовитые щупальца.

– Абет! – жизнерадостно объявил Абракадабр, поднимая сверток еще выше.

Страж прищурился, поводил головой из стороны в сторону, словно принюхиваясь, и медленно отплыл, освобождая дорогу. Это был самый опасный момент операции: если бы Килтер разглядел сущность волшебника под зеленым панцирем, самозванца ждали бы неприятности. Но видимо, рачок приходил в Канцелярию не раз, и страж не стал усердствовать, узнав гонца.

Юркнув в широкий коридор, Абракадабр обнаружил, что внутри посетителей в несколько раз больше, чем снаружи. Значит, ниши во внешней стене были только первым редутом обороны. В самой Канцелярии бардак творился с утроенной энергией. Протискиваясь между томящихся в ожидании приема рыб и моллюсков, волшебник пытался вспомнить внутреннее устройство заведения. Вдруг из бокового прохода высунулся коралловый краб и гневно упер клешни в бока.

– Эй, Джидик!

Абракадабр покосился на него и собрался семенить дальше, но на редкость неприятный даже для краба тип ухватил его за хвост:

– Ты куда собрался, каракатица?

– Абет для главного Кадаста! – провозгласил волшебник.

– Ну, а я кто, по-твоему? Совсем помутился? Живо в мой кабинет! – рявкнул краб и пополз в проход.

Абракадабр сиганул следом, отмечая про себя, что, если бы не случайная встреча, сам бы он ни в жизнь не нашел адресата. Внешний вид служителей и расположение помещений Канцелярии за прошедшие тысячелетия поменялись кардинально. Краб впустил волшебника в просторную пещеру, задвинул входной камень и уселся на кресло-ракушку.

– Что так долго? – недовольно проскрипел он, вытирая клешню о щетинистую ногу.

– Течения здесь сильные, – своим голосом ответил Абракадабр. – Чуть в сторону не смыло.

Краб удивленно зыркнул на волшебника:

– Ты какой-то странный сегодня. Простыл?

– Отнюдь. – Волшебник отложил сверток в сторону. – Здоров, как никогда. Только нервы шалят. – С этими словами он превратился в окуня.

– Что это-о… – изумленно протянул краб.

– А когда у меня нервы шалят, – невозмутимо продолжил волшебник, – я могу так разнервничаться, что не приведи Эпос кому мне под руку попасться.

– Я не понял. – Краб с ногами залез на кресло и вновь упер клешни в бока. – Ты кто такой?

– Я Главный Друид Эйлории, – грозно расправляя спинной плавник, ответил Абракадабр, – волшебник пятьдесят шестого уровня и магистр мирохранения! Что вы здесь устроили? Что за бардак? Почему я не могу попасть в Канцелярию по наиважнейшему делу?

– Тебе запрещено применять магию! – воскликнул краб. – Я сейчас позову Килтера!

– Зови, таракан, зови. – Окунь раздулся, и его чешуя почти встала дыбом. – Сколько он сюда будет плыть сквозь толпу горемык, которых ты тут изводишь своими порядками? У тебя даже будет время выбрать новый образ. Кем ты хочешь стать, морским клопом или личинкой? Окуни едят и тех и других.

– Ты не имеешь права, тебе запрещено!

– Но я ведь уже нарушил правила, не так ли? Почему бы мне не получить еще одно удовольствие?

Краб замер, потом попятился и спрятался за креслом.

– Что тебе надо? – поинтересовался он из-за ракушки.

– Вверенный мне мир находится на краю гибели. Через два дня произойдет битва с демонами, и мне нужна помощь. Я хочу получить Расторжение Протокола.

– П-по какому поводу?

– По поводу затопления в Эйлории Средних Земель. Когда-то мы опустили материк на дно, а теперь я хочу поднять его обратно.

– На каких основаниях? – Краб опасливо выглянул наружу.

– Я Главный Друид, я самолично топил континент по предварительному согласованию с Эпосом.

– Тогда надо заполнить заявление…

– Ты что, не понял? – взорвался Абракадабр. – Если ты не выдашь мне Расторжение, вся Эйлория полетит к демоновой бабушке, у меня нет времени на писанину. Я требую от тебя исполнения твоих обязанностей!

Краб вновь спрятался, потом что-то пробубнил и наконец обреченно вздохнул:

– Это против всех правил, но если Эпос в курсе и…

– Избавь меня от своих размышлений.

– Хорошо, – сдался краб. – Давайте череп.

– Какой еще череп? Ты в своем уме?

– Череп доступа. – Краб вновь уселся на кресло и, подождав и не получив ответа, продолжил: – Последние пять веков для всех волшебников действует правило, следуя которому они обязаны предоставить нам все бумаги, подтверждающие их прошлые свершения. На основе этих бумаг мы изготавливаем индивидуальный череп ставриды. Ну, муляж, конечно, – пояснил Кадастр. – В нем заключается вся информация о волшебнике и его делах. Каждый такой череп имеет уникальную форму. Достаточно вставить его в Ячейку, и можно быстро…

– Зачем? – взвыл Абракадабр. – И кто придумал это правило?

– Я, – скромно потупил взгляд Кадастр. – С позволения богов, – быстро добавил он.

– Это самая дикая дичь, что я когда-либо слышал.

– Это было сделано для удобства…

– Заткнись.

– Извините?

Абракадабр закатил глаза, сделал глубокий вдох, потом выдох и расслабил плавники:

– Сделай мне этот череп и дай Расторжение Протокола.

– Хорошо, – покорно кивнул краб. – Давайте бумаги.

– Какие?

– Вы континент топили? С Эпосом согласовывали? Значит, должна быть бумага – договор с жителями континента…

– Не морочь мне голову. Может, она и была когда-то, но где ее сейчас искать, я не знаю. Давай без нее.

– Никак невозможно.

– Почему?

– Дело в том, что мы реорганизовали нашу картотеку. Попасть в нее теперь можно только при наличии доступа. В вашем случае это череп ставриды. А череп можно создать только на основе предоставленных бумаг, это происходит без нашего участия в коробе…

– Дай мне Расторжение. – Абракадабр стал увеличиваться в размерах и покрываться пупырчатой шкурой. – Я тебя последний раз предупреждаю…