Цитаты из книги «Сьюзен Сонтаг. Полный текст интервью для журнала Rolling Stone»

секс становится следствием желания ощутить свою власть, причем порой в нашей культуре это кажется мне разрешенным способом борьбы с неуверенностью в себе, с чувством собственной ничтожности или непривлекательности.

дружба-любовь, которая может оказаться невероятно сильным чувством, быть преисполнена нежности, желания обнимать и все такое. Однако это еще не означает, что в присутствии данного человека ты готова сбросить с себя всю одежду.

У меня любовные истории продолжались хотя бы пару лет. Я влюблялась очень нечасто, однако всякий раз, когда такое случалось, чувство длилось и длилось, заканчиваясь – это уж как водится – какой-нибудь катастрофой.

любовь – это чувственность, игра, безответственность, гедонизм, бесшабашность, а ее начинают воспринимать как необходимость быть зависимым, как проявление слабости, как попадание в эмоциональное рабство, как отношение к любимому словно к ближайшему родственнику – одному из родителей, брату или сестре. Вы воспроизводите отчасти себя в детстве, когда вы были несвободны и полностью зависели от родителей, особенно от матери.

взрослость означает свободу, автономность, смелость, дерзость, самодостаточность

Это очень сложно: у меня есть идея – не знаю, насколько она хороша, но в голове она уже сложилась: идея о том, каково это – быть ребенком и быть взрослым. Я все время прокручиваю все это в голове, смотрю и так и этак и порой думаю, что различия-то никакого нет, что само разграничение совершенно искусственно. Да мы делаемся старше, а наша кожа грубее – и что с того? Не все ли равно? Неужели так уж важно, сколько тебе лет? Нельзя навязывать мысль о том, как следует поступать человеку в зависимости от того, чувствует он себя по-детски непосредственным или взрослым. У меня есть образ детства – я имею в виду не мое личное детство, а те ценности, которые выражаются в открытости детей, их невинности и ранимости, в том, насколько они чувствительны, – как ужасно, что, взрослея, мы утрачиваем эти качества.

Да, я начала читать в три года. И первый роман, потрясший меня, – это «Отверженные»: я рыдала над ним. Когда ребенок начинает читать, он обычно читает все, что есть в доме. В тринадцать лет я читала Манна и Джойса, Джордж Элиот, Кафку и Жида – в основном европейских писателей. И только много позже открыла для себя американскую литературу.

«Княгиню Казамассима» Генри Джеймса

«Братья Карамазовы» – роман, который можно читать в любом возрасте, и всякий раз он будет что-то давать тебе.

Я тоже, еще подростком читая «Гордость и предубеждение» и «Красное и черное», думала: «А что, собственно, тут великого?» А позже, перечитав эти книги, когда мне было уже за тридцать, поняла: это величайшие вещи. И вправду, есть такие произведения, которые по-настоящему можно оценить, лишь когда накопится собственный жизненный опыт.