Цитаты из книги «Безгрешность»

подмигивание – противоположность сарказму.

Не в состоянии удержаться, он нажимал и нажимал кнопку и всякий раз получал один и тот же разряд страха и ненависти.

Конец! Нелепый звук. Сказать смешно. Конец и чистое ничто – одно… “Всему конец!” что б это означало! Да то, что этого и не бывало

Перед его мысленным взором возник этот необыкновенный человек, доминирующая личность, сорок пять минут назад: брюки спущены, рука трудится вовсю.

Он увидел, что попал в ловушку. Стал жить не столько с женщиной, сколько с идеализированным представлением о самом себе как о мужчине, способном счастливо и навсегда соединить с женщиной свою судьбу.

– Завтра встречаюсь с твоим отцом, – сказал я. – Это не голос Леонарда, – промолвила она испуганно. – Нет. Это мой голос. Убери эту игрушку. Она отставила бычка в сторону. Потом опять взяла. Потом опять поставила. Ужасно было видеть ее страх и нерешительность. Или, может быть, ужасна была моя власть над ней. – Я не хочу ничего об этом знать, – сказала она. – Избавь меня, пожалуйста. Я хотел вообще-то ее избавить, но слишком сейчас ее ненавидел. – Он принесет мне чек, – сказал я. Она со стоном упала на кровать, как будто я ее ударил. – Почему ты так поступаешь со мной? – На крупную сумму, – сказал я. – Замолчи! Замолчи ради бога! Я стараюсь тебе угодить, а ты плюешь мне в лицо! – Он дает мне деньги, чтобы я начал издавать журнал. Она опять села – теперь глаза у нее сверкали. – Ты козел, – проговорила она. – Вот ты кто. Козел! Всегда был и всегда будешь! Я думал, нет ничего хуже, чем видеть, как она уязвлена и посрамлена мной. Но за эту вспышку ненависти я возненавидел ее еще сильней. Я сказал: – У человека, которому двенадцать лет дают это понять, терпение может и кончиться. – Тебе не только “дают понять”, ты и есть козел. Да, Том. Гребаный сраный козел-журналюга. Сломал мне жизнь, а теперь плюешь мне в лицо, плюешь. – Мне казалось, плевки в лицо – это по твоей части. К ее чести, чувство справедливости в ней еще оставалось. Она умерила тон: – Да, ты прав. Я была молодая, а он испортил нашу свадьбу, но ты прав: был плевок. – Она покачала головой. – А теперь ты заставляешь меня за него расплачиваться. Вы оба. Теперь вы, мужчины, в меня плюете, потому что я оказалась слабая. Всегда была. И сейчас слабая. Неудачница. Но человек, в которого я плюнула, имеет все, а ты плюешь в человека, у которого не осталось ничего. Разница. – Разница прежде всего в том, что я ни в кого не плюю на самом деле, – заметил я холодно. – Мне очень плохо, Том. Как ты можешь так со мной? – Я стараюсь добиться, чтобы ты больше мне не звонила. Вот, кажется, все, перестала – но нет, телефон звонит, сволочь такая. – Что ж, наконец ты, кажется, добился. Взять у него деньги – верный способ. Я думаю, ты больше никогда ничего от меня не услышишь. Было одно в моей жизни, чего ты не извратил, не украл, не разрушил. Теперь у меня ноль. Я совершенно одна с пустыми руками. Браво, отлично сработано. – Я тебя ненавижу, – сказал я. – Ненавижу еще сильней, чем

Die stets das Böse will und stets das Gute schafft[1].

Делая что-то по дому или помогая Рамону, она чувствовала себя как никогда полезной, как никогда на месте

Она говорит, что таким образом хочет защитить меня, но мне кажется, угроза существует только у нее в голове.

Через несколько недель она уже не столько читала новости, сколько думала, как она выглядит, читая новости,