Цитаты из книги «Зима тревоги нашей. Путешествие с Чарли в поисках Америки (сборник)»

Я слушал где только мог. И мне казалось, что местным говорам приходит конец – они еще не исчезли, но исчезают. Сорок лет радио и двадцать лет телевидения, видимо, сделали свое дело. Происходит медленный, но неуклонный процесс уничтожения локальности речи при помощи средств связи. Было время, когда я мог почти безошибочно определить по говору, откуда человек родом. Теперь это становится все труднее и труднее, а скоро – в предвидимом будущем – станет и вовсе невозможно. Редкий дом сейчас, редкое строение не оснащено гребнем, который прочесывает своими зубьями эфир. Язык радио и телевидения принимает стандартные формы, и мы, пожалуй, никогда и не говорили так чисто и правильно. Наша речь скоро станет повсеместно одинаковой, как и наш хлеб, который замешивают, пекут, упаковывают и продают застрахованным от всяких случайностей и чьей-то оплошности, и он повсеместно хорош и повсеместно безвкусен.

Это вершина своего рода цивилизации. Рестораны с полукругами стоек и табуретками, крытыми под кожу, ослепляют чистотой, как уборные, и, кстати, на них и смахивают. Все, что можно изловить и пленить, запечатано в прозрачный целлофан. Еда подается прямо с пылу с жару, безукоризненно чистая и безвкусная, не тронутая руками человека. Я с тоской вспоминал некоторые блюда в Италии и Франции, в приготовлении которых участвовала не одна пара человеческих рук.

В заблаговременной подготовке к путешествию всегда, по-моему, кроется тайная уверенность в том, что оно не состоится.

Даже благороднейшие из римлян – те еще подонки.

Я так взыграл духом, что положил на тарелку целых пять долларов, а потом у выхода из церкви горячо пожал руку пастырю и тем из прихожан, кому успел. Сладостное чувство порочности не покидало меня до вторника. Я даже подумывал, не отлупить ли мне Чарли, чтобы ему тоже стало приятно, ибо греховности в Чарли только немногим меньше, чем во мне. В дальнейших своих переездах с места на место я что ни воскресенье, то обязательно посещал церковь, выбирая каждый раз другое вероисповедание, но пастыря той, вермонтской старомодной закалки нигде больше не встречал. Религии, которую выковал он вместо прежней жвачки, хватит надолго.

В испанском языке есть слово, которое я затрудняюсь точно перевести на английский. Это глагол «vacilar», существительное «vacilador». Vacilar – значит идти куда-то, не очень заботясь о том, дойдешь ли до намеченной цели, хотя путь твой лежит в том направлении. В такого vacilador’a часто превращался мой друг Джек Вагнер. Скажем, вздумается ему погулять по улицам Мехико-Сити, но не просто так, лишь бы пошляться, а как бы по делу, и мы придумывали какую-нибудь вещь, зная заранее, что ее в магазинах почти наверняка не сыщешь, и рыскали за ней по всему городу.

В этом году стало еще хуже. Мы примеряем историю на себя, отождествляем себя с ней. Сегодня Марулло вздумалось меня поучать, и впервые я понял сущность торговли. Сразу после этого мне впервые предложили взятку. Как ни странно – в мои-то годы, – прежде такого не случалось. Я должен как следует поразмыслить о Марджи Янг-Хант. Подлая она или нет? Какова ее цель? Насколько я понял, она что-то мне пообещала и чем-то пригрозила, если я откажусь это принять. Способен ли мужчина продумать свою жизнь до конца или должен просто плыть по течению?

Слова несут не смысл, а ощущения.

Никому не нужны советы, все ищут лишь одобрения.

начни с самого начала и припомни все, что сможешь, до конца. Каждый раз, когда оно будет возвращаться, проделывай это снова и снова. Довольно скоро ему надоест, и посыпятся отдельные куски, а потом и все исчезнет.