Цитаты из книги «Путешествие с Чарли в поисках Америки»

В заблаговременной подготовке к путешествию всегда, по-моему, кроется тайная уверенность в том, что оно не состоится.

Всякая поездка, экспедиция, вылазка на охоту существует сама по себе, отличная от всех прочих. У каждой свое лицо, свой нрав, темперамент, они неповторимы. Путешествие – это индивидуальность, двух одинаковых не бывает. И все наши расчеты, меры предосторожности, ухищрения, уловки ни к чему не приводят. После долголетней борьбы каждому становится ясно, что не мы командуем путешествиями, а они – нами.

После долголетней борьбы каждому становится ясно, что не мы командуем путешествиями, а они – нами

Из всех войн гражданские междоусобицы бывают самыми жестокими, а уж что касается споров о политике, то в семьях они приобретают особенно яростный и неистовый характер. С посторонними я могу говорить на политические темы хладнокровно, проявляя аналитический подход к делу.

Домой возврата нет, ибо нет самого дома

«Если б они были одни, без семей, мы бы их не догнали, – рассказывал он. – А при равных силах и равном вооружении нам с ними никогда бы не справиться. Это были люди, – говорил он. – Настоящие люди».

Не сочтите мое любопытство назойливым, даже если это так и есть, но мне интересно, как вы организуете свои выступления? Как это все происходит? Как к вам относятся люди? – Прекрасно относятся. Как я организую выступления? Да сам не знаю. Иногда приходится даже снимать зал и расклеивать афиши. А то бывает достаточно одного разговора с директором школы.– Но ведь люди боятся цыган, бродяг и актеров. – Да, сначала, пожалуй, побаиваются. Принимают меня за чудака, впрочем, безобидного. Но я человек порядочный, за билеты дорого не прошу, и мало-помалу самый материал берет их за живое. Видите ли, в чем дело, – я отношусь к своему материалу с большим уважением. И это решает все. Я не шарлатан, я актер – плохой ли, хороший, но актер.

Он не переставал играть. Как раз это мне и нравится в актерах – они редко выходят из роли.

Иной раз диву даешься – почему это место или город, где мы никогда не были, может возыметь такую власть над вашим воображением, что одно только название его звоном отдается у вас в ушах.

Мы с малолетства уходим корнями в ту или иную почву, в ту или иную среду. Корни – это чуть ли не самое дорогое для человека. Как они относятся к тому, что их дети растут без корней? Хорошо это или плохо? Не придется ли им когда-нибудь пожалеть об этом?Ответил мне глава семьи – красивый блондин с темными глазами:– У многих ли сейчас есть то, о чем вы говорите? Какие могут быть корни, когда живешь в квартире на двенадцатом этаже? Какие могут быть корни в районах новых застроек, где сотни и тысячи почти одинаковых маленьких домиков? Мой отец приехал из Италии, – говорил он. – Вырос в Тоскане, в том самом доме, где его предки жили, может, тысячу лет. Вот вам корни – ни водопровода, ни канализации, а топливо – древесный уголь или виноградный сушняк. Комнат в доме было всего две – кухня и спальня, и валялись они там вповалку – дед, отец и все ребятишки. Негде ни почитать, ни побыть одному, и так всю жизнь. Что же, это лучше, по-вашему? Дать бы моему старику возможность выбора – порубил бы он свои корни и стал бы жить, как мы живем. – Он повел обеими руками, показывая свою уютную комнату. – По правде говоря, отец так и сделал: корни обрубил и уехал в Америку. А в Америке поселился в Нью-Йорке – однокомнатная квартира, ни лифта, ни центрального отопления, ни горячей воды. Там я и родился и провел детство на улице, а потом отец нашел работу на виноградниках в северной части штата Нью-Йорк. Он ведь у меня был виноградарь, кроме этого, пожалуй, ничего и не умел толком. А возьмите мою жену. Она ирландка. У ее родни тоже были корни. – В торфяном болоте, – сказала его жена. – А ели одну картошку.