Цитаты из книги «Квартал Тортилья-Флэт. Консервный ряд (сборник)»

Я всегда удивлялся, – сказал Док, – почему те качества, которыми мы восхищаемся – доброта, великодушие, щедрость, искренность, честность, чуткость, отзывчивость, – при нашей системе залог неудач. А те черты, которые мы презираем – грубость, жадность, собственничество, низость, эгоизм и мелочность, – способствуют успеху. И прекрасными качествами восхищаются, но предпочитают судьбу, обеспечиваемую иными чертами.

Бедная мать родила за восемь лет семерых. Хейзл был восьмой, и, когда появился на свет, она не разобралась, какого он пола. Она совсем замоталась, стараясь прокормить и одеть семерых детей, а заодно их отца. Чего она только не перепробовала – делала бумажные цветы, разводила дома грибы, выращивала кроликов на мясо и шкурки, – а муж ее, сидя в кресле, изо всех сил помогал ей то критическим замечанием, то советом.

Они увидели, как оно расцвело на газете. Так в ничтожных пустяках слышен голос богов.

Смерть – это личное дело каждого, и она порождает печаль, отчаяние, жгучие муки или холодную философию. Похороны, с другой стороны, – это момент социальный. Вообразите, что вы поехали на похороны, не отполировав предварительно свой автомобиль. Вообразите, что вы стоите у могилы не в лучшем своем черном костюме и не в лучших своих черных ботинках, сверкающих как зеркало. Вообразите, что вы послали на похороны цветы, не снабдив их карточкой, доказывающей, что вы исполнили долг приличия. Похороны, как никакая другая социальная функция, подчинены точному и строгому ритуалу, определяющему каждый шаг человека.

Вблизи моря Время гораздо более сложно, чем в любом другом месте, ибо, кроме круговращения солнца и смены времен года, еще и волны отбивают на скалах ход Времени, а приливы поднимаются и откатываются, как огромная клепсидра.

Любовь, драки и немножко винца. Тогда человек всегда молод, всегда счастлив.

Любить для Большого Джо Португальца означало действовать.

Чуть пониже горлышка первой бутылки – серьезная и прочувствованная беседа. Двумя дюймами ниже – воспоминания, овеянные приятной грустью. Еще три дюйма – вздохи о былых счастливых любовях. Еще дюйм – вздохи о былых несчастных любовях. На донышке – всеобъемлющая абстрактная печаль. Горлышко второй бутылки – черная, свирепая тоска. Двумя пальцами ниже – песнь смерти или томление. Большим пальцем ниже – все остальные песни, известные соб

Душа омытая и спасенная – это душа, которой вдвойне угрожает опасность, ибо весь мир ополчается против такой души.

Отче наш вечерний, – думал он. – Эти птицы вьются у чела Отца нашего. Милые птицы, милые чайки, как я вас всех люблю. Ваши медлительные крылья поглаживают мое сердце, как рука ласкового хозяина поглаживает сытое брюхо спящей собаки, как рука Христа поглаживала головки детей. Милые птицы, – думал он, – летите к Святой Деве Кротких Печалей, отнесите ей мое раскрывшееся сердце».