Дольче и Габбана становятся для поколения 2000-х теми, кем в 90-х была Прада, а в 80-х Армани – gli stilisti, теми, чья восприимчивость и чуткость определяет вкус десятилетия.
Prada культивирует стиль, схожий со стилем Ланга – классические вещи, спортивный люкс, новейшие ткани, любовь к униформам – стили обоих неизменно становятся ближе.
Если другие работают над тем, чтобы привить личность дизайнера его вещам посредством маркетинга и рекламы, то тут голос автора говорит посредством подобных странных деталей.
Лицо Ланга меняется в зависимости от того, как смотреть. Анфас он – почти традиционный красавец, с высоким и чистым лбом, который прищуривается как звезда французского кино – есть в его глазах чтото живое, почти веселое. В профиль его лицо кажется измученным, глаза резко смотрят из-под тяжелой плоти век, углы рта опущены.
Если заняться поиском прецедента имиджа Ланга, то, скорее всего, им окажутся только авангардные модные бренды, такие, как итальянская Costume National, которую делает Эннио Капаза, или французские Comme des Garçons, где работает японец Рей Кавакубо, то есть компании, за которыми стоят инновации, интеллигентный дизайн и дух независимости.
Лангу присущ особый инстинкт, чуткость к обаянию базовых элементов одежды вроде старого синего свитшота или футболки, выношенной до шелковистого состояния, благодаря чему он создал целый жанр люкс casual. По словам главного редактора «Harper’s Bazaar» Кэтрин Бэттс, «Ланг сделал для футболок и джинсов то, что Ральф Лорен для клубных галстуков и твидовых пиджаков, а именно превратил их в модные элементы одежды