2
Древняя Месопотамия

Самым наглядным примером появления чего-то, наиболее похожего на цивилизацию, считается южная оконечность Месопотамии, представляющая собой полосу земли протяженностью 1120 километров, сформированную долинами рек Тигр и Евфрат. Эту оконечность Плодородного полумесяца в эпоху неолита тесно покрывали поселения земледельцев и возделанные поля. Некоторые из древнейших поселений, судя по всему, находились на самом юге, где за сотни лет отложения стоков с высокогорья и благодаря ежегодным паводкам образовались плодороднейшие почвы. Выращивать зерновые культуры там всегда было намного легче, чем где бы то ни было еще, ведь полив в этих областях осуществлялся постоянно и в достаточном объеме; притом что осадки здесь обильными не были и выпадали нерегулярно, воды все равно хватало, так как русло реки часто выходило на уровень выше поверхности окружающей равнины. Если верить выполненным расчетам, то урожай зерна в Южной Месопотамии приблизительно в XXV веке до н. э. вполне сопоставим с отдачей плодороднейших канадских пшеничных полей в наши дни. С древнейших времен здесь существовала возможность выращивать урожай более богатый, чем требовалось для суточного потребления, и такого рода излишек служил фундаментом для зарождения городской жизни. Кроме того, в лежащем по соседству море можно было заниматься промыслом рыбы. Такое положение вещей представлялось для человека сложным вызовом природы, зато в нем заключались огромные возможности. Иногда случались внезапные и бурные изменения течения рек Тигр и Евфрат: болотистые, низменные земли дельты приходилось защищать от паводка с помощью дамб, канав и каналов для паводковых стоков. Многие тысячи лет спустя в Месопотамии можно наблюдать применение приемов, впервые предположительно использовавшихся в древности, для сооружения платформ из тростника и тины, на которых оборудовали старинные земледельческие хозяйства этого района. Такие участки возделывания зерновых культур, образовавшиеся на самых плодородных почвах, представляются наглядным примером того, как на службу человека ставили большие для него неудобства. Однако дренажные и оросительные каналы, без которых было не обойтись, требовалось содержать в исправном состоянии, а эту задачу можно было выполнить только с приложением коллективных усилий. Еще одним достижением совершенно определенно следует назвать возникновение общественной организации восстановления плодородия почвы. Как бы это на самом деле ни случилось, определенно невиданное до тех пор завоевание в форме превращения в плодородные поля топких болот должно было потребовать изобретения жилья новой конструкции, приспособленного для совместного проживания людей.

По мере прироста населения все больше земли осваивалось под выращивание продовольственных культур. Рано или поздно жители различных деревень вступали в спор друг с другом по поводу осушения болот, когда-то служивших для них разделительным пространством. Но еще раньше им приходилось общаться в связи с проведением необходимых оросительных работ. При этом появлялся выбор: враждовать или налаживать сотрудничество. Каждый из этих вариантов предусматривал дальнейшую коллективизацию общества и укрепление власти на новом уровне. Примерно таким образом у людей появилось ощущение потребности в объединении и создании укрупненных союзов, каких не существовало раньше, в составе которых было удобнее защищать себя от нападения врага или покорять дикую природу. Одним из физических воплощений таких союзов стал древний город, обнесенный первоначально глинобитной стеной для защиты от наводнений и врагов, а также приподнятый над уровнем паводковых вод на своеобразном возвышении. Логично, что для городов выбирались места рядом с алтарем местного божества, который служил олицетворением власти в общине. Власть в ней отправлял ее главный жрец, назначавшийся правителем теократической по сути общины, окруженной такими же теократическими общинами.

Своего рода соперничеством между такими общинами, хотя знать этого доподлинно нам не дано, можно объяснить различия в 4-м и 3-м тысячелетии до н. э. между Южной Месопотамией и другими районами распространения культуры неолита, с которой ее население уже долгое время пребывало в соприкосновении. По виду керамики и особенностям архитектуры алтарей напрашивается вывод о существовании связей между Месопотамией и неолитическими культурами Анатолии, Ассирии, а также Ирана, послуживших формированию цивилизованной области Ближнего Востока. У всех упомянутых выше территориальных образований можно отметить множество общих черт. Но только в одном относительно небольшом районе стиль деревенской жизни, характерный для большой части Ближнего Востока, начинает формироваться быстрее и развиваться в нечто иное. На таком фоне появляются первые особенности настоящего градостроительства, они просматриваются в стране Шумер, где уже распознается древнейшая цивилизация.

Название древнейшей письменной цивилизации Шумер присвоено южной области Месопотамии, которая когда-то простиралась приблизительно на 160 километров на юг от нынешнего побережья. Народ, проживавший там, можно скорее отнести к группам, распространенным на севере и западе, чем к их семитским соседям на юго-западе. По предположительному происхождению шумеры походили на своих северных соседей эламитов, живших на противоположном берегу Тигра. Ученые все еще не могут прийти к единому мнению по поводу времени переселения в эту область тех же шумеров – то есть людей, говоривших на языке, позже названном шумерским: они могли осесть там приблизительно с XL века до н. э. Но так как нам доподлинно известно, что население цивилизованного Шумера представляло собой смесь этнических групп, возможно включавших прежних жителей области, являвшихся носителями культуры с элементами иноземных и местных традиций, такой вопрос представляется не принципиальным.

У шумерской цивилизации прослеживаются глубокие корни. Этот народ издавна придерживался образа жизни, мало отличавшегося от образа жизни соседей. Шумеры жили в деревнях и располагали несколькими основными центрами культового поклонения, обитатели которых практически никогда не менялись. Один из таких центров, обнаруженный в древнем городе под названием Эриду, мог появиться приблизительно в L веке до н. э. В исторические времена наблюдался его поступательный рост, и к середине 4-го тысячелетия там появился храм, который, как считают некоторые ученые, послужил изначальным образцом для развития месопотамской монументальной архитектуры. В настоящее время от него ничего не сохранилось, кроме платформы, на которой этот храм стоял. Такие центры культового поклонения изначально служили тем, кто жил по соседству. Городами в полном смысле этого слова такие центры назвать еще сложно, ведь их предназначение заключалось в отправлении религиозного культа и приеме паломников. Значительное постоянное население здесь, скорее всего, отсутствовало, но эти центры послужили стержнем, вокруг которого позже складывались города, и это помогает объяснить тесную связь религии и власти, всегда существовавшей в древней Месопотамии. Еще задолго до XXX века до н. э. в ряде таких мест появляются действительно очень большие храмы; особым великолепием отличался храм в Уруке (в Библии названном Эрехом), снабженный тщательно продуманным художественным оформлением и приковывающими внимание опорами из глинобитного кирпича, 2,5 метра в диаметре.

Среди главнейших свидетельств, связывающих Месопотамию периода до появления цивилизации с историческими временами, называют найденную там керамику. Предметы такой керамики дают первые представления о появлении артефактов, значимых для культурного прогресса, причем качественно отличающегося от появившихся в ходе эволюции периода неолита. Так называемые «урукские горшки» (имя присвоено по месту их обнаружения) часто выглядят унылее, чем более старинные гончарные изделия, и не так волнуют воображение. Однако их выпускали уже серийными партиями, изготавливали по стандартному образцу на гончарном круге (впервые используемом здесь в такой роли). Большое практическое значение этого предприятия состоит в том, что к моменту начала изготовления «промышленной» керамики в Месопотамии уже существовал слой необходимых ремесленников; и жили они за счет достаточно зажиточных земледельцев, производивших излишек продовольствия, который обменивался на их изделия. Именно с момента данного изменения вполне обоснованно можно говорить о шумерской цивилизации.

Все это продолжалось около 1300 лет (примерно с 3300 по 2000 год до н. э.), то есть приблизительно столько же времени, сколько нас отделяет от эпохи Шарлеманя (Карла Великого). В самом начале была изобретена письменность. Вероятно, это изобретение по значимости можно сравнить с открытием земледелия до наступления эры паровых машин. На протяжении почти половины срока, в течение которого человечество владело навыком письма, для него использовались глиняные носители. Письму как таковому предшествовало изобретение цилиндрических печатей с выгравированными на них миниатюрными рисунками, переносимыми на глину методом прокатывания по ней такой печати; гончарные изделия со временем изнашивались в прах, зато эти печати сохранились в виде одного из величайших творческих достижений ремесленников Месопотамии. Древнейшие письмена возникли в виде пиктограмм или упрощенных картинок (считающиеся первым шагом от передачи сообщений в виде образов к символам с закодированным смыслом), нанесенных на глиняные таблички, обычно подвергавшиеся обжигу после нанесения на них информации с помощью заточенного стебля тростника. Древнейшие обнаруженные письма составлены на шумерском языке, и в них можно прочесть тексты распоряжений, списки товаров, квитанции; перед нами в основном отрывочные хозяйственные документы, которые совсем не похожи на складную литературу. Письмо на этих древнейших блокнотах и бухгалтерских книгах постепенно преобразовывалось в клинопись, представлявшую собой определенный способ расположения знаков, наносимых на глиняную табличку с помощью клинообразного кончика тростника. Таким образом, в Месопотамии полностью отказались от пиктографического письма. Знаками и группами знаков на данном этапе стали обозначать фонетические, а также, возможно, силлабические элементы языка. Причем все они составлены из комбинаций того же самого клина. Такая форма передачи сообщения знаками представляется более гибким, чем все остальные, способом среди используемых до настоящего времени, а шумерам удалось создать ее чуть позже XXX века до н. э.

Благодаря достаточному количеству письменных памятников шумерской культуры нам теперь известно о языке этого народа. Несколько шумерских слов дошло до наших дней; одно из них в первозданном виде означает слово «алкоголь» (и самый старинный рецепт приготовления пива), что наводит на определенные размышления. Но наибольший интерес с точки зрения этого языка представляет само сохранение его в письменной форме. Владение грамотой, с одной стороны, открывало новые обширные возможности для общения; а с другой стороны, придавало уверенности в повседневной жизни, так как можно было свериться с письменным источником наравне с устным общением. При наличии письменных инструкций значительно упрощалась организация сложных мероприятий по орошению земель, сбору и хранению урожая зерновых культур, служивших основой развивающегося человеческого сообщества. Письменность способствовала повышению отдачи от эксплуатации природных богатств. Она к тому же послужила укреплению власти и приданию особого значения кастам жрецов, поначалу присвоивших себе исключительное право на овладение грамотой. Интересно отметить тот факт, что одно из древнейших предназначений цилиндрических печатей явно придумали жрецы, ведь по большому счету их использовали для удостоверения количества зерна при поступлении его в распоряжение храма. Можно предположить, что жрецы поначалу вели учет хозяйственных сделок в системе централизованного перераспределения общественных благ, при которой люди сдавали причитающуюся с них продукцию в храм и получали там нужное им самим продовольствие или материальные ценности.

Помимо таких учетов, изобретенное письмо в большей степени открывает историку прошлое еще в одном отношении. Теперь он наконец-то владеет неопровержимыми свидетельствами, необходимыми для получения представления о складе человеческого ума. Ведь литература сохраняется в письменном виде. Древнейшим в мире литературным произведением числится «Сказание о Гильгамеше». Его наиболее полный вариант, правда, относится всего лишь к VII столетию до н. э., однако легенда как таковая появляется уже в шумерские времена, и существуют сведения о том, что ее записали в самом начале 2000 года до н. э. Гильгамеш когда-то жил на самом деле и правил в Уруке. Он к тому же считается не только первым в мировой литературе реальным персонажем, но и героем также других поэтических произведений. Автору настоящего труда без упоминания его имени никак не обойтись. Современному читателю самым поразительным эпизодом «Сказания» может показаться наступление Великого потопа, принесшего погибель всему человечеству за исключением одной Богом избранной семьи, спасшейся на построенном ими ковчеге; от них пошла новая ветвь человечества, заселившего мир после завершения этого потопа. В древнейших вариантах «Сказания» этого сюжета отыскать не удается, зато он появился в виде отдельной поэмы с описанием судьбы рода человеческого, и такая легенда в многочисленных формах пересказывается в эпосе Ближнего Востока, причем ее включение в данное старинное произведение вполне понятно. Население низменной Месопотамии должно было постоянно страдать от разливов рек, которые во многом ограничивали возможности совершенствования ненадежной системы орошения, от которой зависело его благополучие. Можно предположить, что наводнения в древности воспринимались как неизбежное бедствие, и на его фоне сложился беспросветный фатализм, который кое-кто из ученых рассматривает в качестве ключа к шумерской религии.

Все «Сказание» пронизано мрачным настроением. Гильгамеш совершает великие подвиги в своем неустанном поиске основания для самоутверждения в условиях действия непоколебимых законов богов, предусматривающих поражение человека. И в конечном счете боги одерживают победу. Гильгамешу тоже уготована неминуемая гибель:

«Судьба литературных героев этого произведения как людей мудрых напоминает молодой месяц с характерным для него ростом и убыванием лунного серпа. Люди должны задаться таким вопросом: «Кто еще когда-либо правил, располагая волей и властью, принадлежавшей ему?» Без него нам ничего не светит точно так же, как в безлунную ночь или при затянутом тучами небе. O, Гильгамеш, вот какой смысл передавался через твой сон. Тебе поручили править царством, и в этом состояла твоя судьба; а вот вечной жизни ты не удостоился».

Вместе с ощущением настроя повествования и осознанием заложенного в нем религиозного темперамента самой цивилизации из данного произведения можно почерпнуть богатые сведения о богах Древней Месопотамии. Вот только достоверную историю из «Сказания» извлечь сложно, тем более привязать к ней исторический образ Гильгамеша. В частности, попытки обнаружить свидетельства того самого библейского потопа средствами археологии убедительных результатов не принесли, хотя следов многочисленных наводнений на территории Междуречья сколько угодно. Из воды в какой-то момент появляется суша: тогда, быть может, нам предлагается рассказ о сотворении мира, его происхождении. В еврейском Священном Писании (Танах) суша появляется из морских пучин по воле Бога, и такой вариант происхождения земли устраивал образованнейших из европейцев на протяжении тысячелетий. Захватывающим занятием представляются рассуждения на тему того, что появлению у нас собственного интеллектуального наследия в огромной степени способствовало мифологизированное изложение шумерами их собственной доисторической жизни, когда их предки в болотах месопотамской дельты изобрели земледелие. Однако все это выглядит досужими домыслами; а разум подсказывает нам остановиться всего лишь на бесспорных совпадениях, изложенных в «Сказании» и одной из известнейших библейских легенд, касающейся эпопеи с Ноем и его ковчегом.

Суть данной легенды служит намеком на ту важность, которую имело распространение шумерских идей на Ближнем Востоке еще долгое время после того, как центр истории его переместился в Верхнюю Месопотамию. Различные версии и эпизоды из «Сказания о Гильгамеше», если только придерживаться исключительно одного его текста, встречаются в летописях и реликвиях многих народов, доминировавших в областях данного региона во 2-м тысячелетии до н. э. Притом что позже данное произведение было утеряно, а вернуть его удалось лишь в новейшие времена, имя Гильгамеша упоминалось в литературе на языках многих народов на протяжении 2 тысяч лет наподобие того, как европейские авторы до недавнего времени позволяли себе любые ссылки на классическую Грецию, ничуть не сомневаясь в том, что читатели легко их поймут. Шумерский язык на протяжении многих веков использовался в храмах и школах писарей практически так же, как латынь служила ученым людям в культурном хаосе народов Европы после краха западного классического мира Рима. Такое сравнение следует считать гипотетическим, так как в литературной и лингвистической традиции воплощаются идеи и представления, определяющие и ограничивающие различные способы видения мира; то есть они обладают исторической весомостью.