– Эти люди… Я не знаю, что их сделало такими. Они же когда-то тоже были детьми, маленькими и невинными… Война это или что-то еще, но так поступать неправильно, господин наставник. Хуже только…

– Хашат?

Маг вскинул голову и уставился на Стурастана.

– Как вы сказали?

– То облако на вершине горы. Его называют Хашат.

– Я не знал об этом. Но…. Думаю, это его имя.

– Гектор Хронвек человек крайне уравновешенный и гуманный, однако, у него есть некий порог терпения, через который я бы никому не рекомендовал переступать. Он может быть по-настоящему жестоким. Но чтобы Хранитель начал убивать безоружных людей, нужно действительно постараться. Эта старая бабка…

– Она заслужила все то, что он решил с ней сделать.

– Уже сделал. Хранитель куда страшнее Монарха, мой друг. Он сам не понимает, насколько.

– Я думал, что мне настанет конец в этих развалинах за Маклоками – промолвил Картала. Они собирались выпотрошить того купца, когда он им проиграется, и послать его в этом виде жене. Георгу нравилось такое. И еще дети. Даже удивительно, что в одной маленькой деревне по соседству жила такая куча скотов. Все как на подбор.

– Да, мир полон удивительных вещей. Каждый раз мне кажется, что я видел все, но он снова меня удивляет, – Стурастан положил перо и уставился в окно. Предсказатель проследил за его взглядом. Под стенами темнел лес.

– Но что с Монархом? Его нужно остановить.

– Остановим, не волнуйтесь, – неожиданно послышалось сзади. Картала оглянулся и увидел старика со странной трубкой в зубах. Бремер подошел к одному из своих кресел, опираясь на палочку, и уселся.

– Прошу прощения, что без стука. Дверь была открыта. Стура, мой друг. Гектор попросил вставить камень в эту безделушку.

И полицейский протянул наставнику золотой обруч с орнаментом. На месте самоцвета зияла дыра.

– Закрывающий камень? – обруч и желтый самоцвет вылетели из ладоней инспектора и поплыли в протянутую руку Стурастана. Наставник покрутил в руках камень – нет, это просто минерал. Что он задумал?

– Просто попросил вставить, – уклончиво ответил инпектор. Стурастан положил перед собой тиару и почесал подбородок.

– Хорошо, хорошо. Пора немного отвлечься от писанины.

***

Вонь в госпитале стояла страшная. Ватэк поморщился, пробираясь мимо все еще живого солдата с кишками наружу. Бедняга не мог кричать, а только хрипел, брызжа кровавой слюной. Низенький врач в грязном, измазанном кровью и выделениями халате, стоял над ним и ругался.

– Кто его сюда притащил? Что мне прикажете с ним делать? Он весь в дерьме, оно убьет его, что бы мы ни делали! Идиоты! Дай сюда!

Хирург вырвал из-за пазухи санитара тонкий стилет милосердия и погрузил его в шею раненого с таким видом, будто протыкал индейку. Тот тут же затих, напоследок дернув ногами.

– Уберите тело!

Зулия обогнул их, стараясь держаться подальше от этого коновала. Санитары здорово его опередили, и теперь в хаосе полевого госпиталя невозможно было понять, куда они положили Немого. Ватэк поймал за рукав бегущего мимо парня – это оказался один из тех медиков, что забирали его подопечного с поля битвы.

– Эй, постой, приятель! Моего товарища куда отнесли?

Санитар махнул рукой куда-то вправо и побежал по своим делам. Зулия направился в указанном направлении. Довольно скоро он обнаружил однополчанина, лежащего на нарах между нашпигованным стрелами сапером и пехотинцем с разбитой шестопером головой. Похоже, работа того самого рыцаря, что вылез из ворот. Парнишка был еще молодой, он водил вокруг бессмысленным взором и мычал. Изо рта текла слюна.

Немой был совсем плох. Древко из раны так никто и не извлек, сил подняться не было. Ватэк протиснулся к нему и сел рядом.

– Ну, вот и я. Тебе бы доктора. Да и мне не помешает, нога-то болит жутко. Этот доктор, по правде говоря, доверия мне не внушает. Если честно. Может, какой другой есть? Ты сам-то как, держишься?

Немой замычал. Ватэк кивнул.

– Это хорошо. Эх, вот везет же офицерам, у них отдельная палатка с медсестрами и врачом, который учился, небось, в самой Морантане! А не наш ветеринар.

– Скажи спасибо, что хоть ветеринар есть! Ну-ка, подвинься.

Врач в забрызганном кровью халате склонился над Немым, постучал по торчащему из груди древку. Пациент замычал, задергался.

– Хмм… Хорошо. Кажется, ничего важного не задето. Ну что же, будем доставать.

Он ухватился обеими руками за древко и потянул. Немой выкатил глаза и захрипел, сжав кулаки. Врач перехватился покрепче и снова уперся, кряхтя от натуги. Тут сзади послышался шум, уверенный голос требовал разойтись. Доктор оставил свое занятие и оглянулся. К ним направлялся высокий рыцарь с цветным плюмажем на зажатом под мышкой шлеме, за ним четверо санитаров тащили скрипящие под тяжестью закованного в броню тела носилки. Плюмаж сказал тоном, не терпящим возражений:

– Быстро осмотри его! Сэр Костин сражался и пропустил удар по голове, возможно, у него сотрясение!

Врач поклонился.

– Конечно, конечно. Положите его вот сюда.

И он принялся снимать с рыцаря шлем. Котелок сидел туго и слезать не хотел. Ему на помощь пришел плюмаж, затем санитары. Немой наблюдал за всей этой возней, повернув голову вбок. Выражение его лица было странное – казалось, он был разгневан. Зулия посмотрел на приятеля и удивленно поднял брови – он готов был поспорить, что если бы не рана, его товарищ сейчас встал бы и вышвырнул всех этих клоунов вон из госпиталя. Ватэк покачал головой, когда заметил, что из-под обломка копья течет кровь. Немому нужна была помощь, только вот пока с головы сэра Костина не снимут шлем, ждать ее бесполезно. Солдат встал и, хромая, подошел к санитарам, чтобы помочь освободить высокородную голову. Плюмаж крикнул:

– Аккуратнее! Сэр Костин – племянник самого командующего, герцога Велигарна!

Санитары умерили свой пыл. Зулия скосил глаза на Немого – он бледнел на глазах. В этот момент сильная рука оттеснила его в сторону.

– Что тут происходит?

Это был давешний рыцарь в забрызганных кровью доспехах. Плюмаж подобрался.

– Сэр, мы не можем освободить голову сэра Костина! У него сотрясение!

Стальные перчатки, покрытые копотью, сомкнулись на шлеме лежащего на носилках рыцаря, железный котелок с противным чавкающим звуком соскочил. Голова сэра Костина была в крови и еще в чем-то сером. Неизвестный рыцарь, который так и не снял своего шлема, сухо сказал:

– Сэру Костину уже не помочь. Шестопер сэра Гарманта пленных не берет. Займитесь живыми.

Он уже хотел было уйти, но внезапно развернулся, подошел к Немому, одной рукой уперся ему в грудь, а другой вырвал древко копья из тела пехотинца. Раненый вскрикнул, но остался в сознании.

– Остановить кровь. Наложить швы. И уберите труп.

Сказав все это, он ушел. Плюмаж шепнул хирургу:

– Это ж тот самый паладин, что сражался у ворот! Он вырубил сэра Гарманта, морантанского рыцаря, а его еще никто не мог одолеть ни в бою, ни на ристалище! Он столько наших успел положить! Командующий распорядился этого паладина найти и представить к награде!

Он все бросил и поспешил за неизвестным.

Ветеринар отправил санитара к жаровне, осмотрел рану.

– Вроде чистая.

Он взял у помощника раскаленный прут и, не целясь, вогнал его в кровоточащую дыру. Немой замычал так выразительно, что у Ватэка подкатил ком к горлу, и он воскликнул в сердцах:

– Да что ж ты никак не отрубишься-то, скотина несчастная! Хватит, смотреть уже не могу!

Коновал вытащил прут, поглядел на дело своих рук, удовлетворенно кивнул и, уходя, бросил:

– Замотайте его там чем-нибудь. И пусть побольше пьет.

Санитары ушли вместе с ним. Немой поглядел в глаза Ватэку взглядом, полным страдания. Солдат взял его за руку, и тот сжал ее с благодарностью. Зулия сказал:

– Терпи, дружище. Такова уж наша доля – терпеть, пока короли играются в солдатики.

***

Стурастан любил ювелирное дело. В углу его кабинета стоял современный стол из измерения Земли, за которым он работал, создавая кольца, застежки и, конечно, изысканные обложки для особо ценных книг библиотеки Призрачного замка. Вставить самоцвет в готовое изделие для него было делом совершенно обыденным.

Бремер наблюдал за тем, как наставник крутит в руках тиару, изучая ее с пристальным вниманием. Наконец, учитель заметил:

– Вещь ношенная. Не из сундука, снята с головы. Видно по свежему кожному салу с тыльной стороны. К тому же, ее хозяин не часто моет голову. Золото высшей пробы, но вот что это за булыжник? Давайте, инспектор, рассказывайте. Откуда этот обруч?

Полицейский принялся раскуривать трубку. Стурастан его не торопил, зная, что пока не пойдет дым, с инспектором Гансом Бремером разговаривать бесполезно. Дождавшись, когда немец выпустит изо рта ароматное облако, наставник прочистил горло, напоминая, таким образом, о своем вопросе. Следователь сказал:

– Хмм… Говоря откровенно, я точно не знаю, чья это вещица. Могу только предполагать. Гектор дал мне ее, когда я был в Оружейной башне. Знаете, я изучаю все эти ужасные пушки Зунтра. Хочу понять, как… даже не знаю, что я хочу, просто вся эта рухлядь из прошлого, эти вещи, изготовленные великими древними, они манят, знаете…

– Знаю. Археология, артефакты. Забытые города. Утерянные технологии и следы великих сражений. Это моя страсть. Но вы не ответили на вопрос, Ганс.

– Да, действительно. Хронвек всучил мне эту штуку, попросил починить и исчез.

– И все?

– И все.

– Я уверен, что это не так. Что он там затевает?

Ганс пожал плечами.

– Гектор все равно всегда все делает по-своему, вы же знаете – наставник при этих словах отвернулся и опустил взгляд. Если бы Хранитель всегда следовал его советам, они с инспектором сейчас бы не разговаривали. Бремер уже ни с кем бы не разговаривал, он лежал бы под холодным камнем за стеной Призрачного замка рядом с другими мертвецами.

– Это правда, да. Но я, тем не менее, беспокоюсь за него, Бремер. Мальчишка еще так молод. А в Мирее идет война, и вам не хуже меня известно, что она делает с такими, как он…

– Известно, вы правы. Но, может быть, это один из тех уроков, которые должен получить Хранитель, чтобы стать тем, кем он должен стать?

Стурастан отложил тиару в сторону и задумался. Камень был уже в оправе, во время беседы наставник точными движениями закрепил самоцвет в зажимах так, что было совсем незаметно, будто изделие подверглось ремонту.

– Держите. Я не буду ничего говорить, Бремер, но я далеко не дурак. Я понимаю, почему Хронвек выбрал вас, а не меня. В Мирее люди жестоки, куда более жестоки, чем на Земле. Помните об этом, когда даете Гектору советы.

– Хорошо. Я запомню ваши слова, Стурастан. Никогда не думал, что стану наставником кого-либо.

– Добро пожаловать в мой мир, приятель.

Бремер забрал украшение, коротко кивнул и вышел из кабинета. Он спустился по винтовой лестнице башни Наставников, вышел во двор и направился на нижнюю площадь, думая о том, что Стура чрезвычайно умен. Он видит Хранителя насквозь. Гектор пришел к Бремеру два дня назад и попросил помочь в одном деле, которое показалось поначалу Гансу неразрешимым, но, проведя бессонную ночь, аналитический разум следователя разработал план, который мог позволить прекратить войну Морантаны и Урмата с минимальными человеческими жертвами. Выслушав полицейского, Хранитель попросил держать все в секрете от Стурастана, он знал, как отреагирует учитель.

Первой частью плана инспектора был Авель Беззвучный.

***

Это казалось невыполнимым, но Авель все сделал так, как и должен был сделать человек, который занимался подобными вещами постоянно. Хронвек никак не мог понять, в чем же его секрет – никакой магии тут не было, просто на вора никто и никогда не обращал внимания.

Беззвучный двигался по ставке короля Дурма Злого, неспешно обходя лужи солдатской мочи и кучки лошадиного навоза. Он огибал большие офицерские палатки, бивуаки и стойки оружия, бочки с вином, походных шлюх и костры. Внезапно хаос закончился, и он оказался на пустыре, посреди которого, недалеко от обрыва холма, на котором была разбита ставка командования, стояла большая, красного цвета палатка с гербом Урмата. Она была украшена кистями и вышивкой, а возле входа стояли два рыцаря. Забрала были приподняты, бородатые мужчины хмуро поглядывали по сторонам. Авель тут же сменил направление, юркнув за натянутую ткань палатки попроще. Вор продолжил движение, обходя королевскую походную резиденцию по большой дуге. Чутье подсказывало ему, что из шатра есть ещё как минимум один выход. Именно выход, а не вход. Он должен быть ловко задрапирован, чтобы о его существовании не догадались те, кто захочет войти к королю с оружием в руках. И там, неподалеку, скорее всего, стоит лошадь. Оседланная и свежая, накормленная и отдохнувшая лошадь.

Авель увидел ее. Все в точности так, как он и предполагал. Вор подошёл к животному, привязанному у края пустыря, погладил ее по морде. А потом расслабленным шагом направился прямо к задней стороне красной палатки. Тут никого не было, и Беззвучный, не опасаясь чужих взглядов, отвёл в сторону ткань, обнажив щель секретного выхода. Через секунду он уже был внутри.

Дурм спал на широкой кровати, которая была застелена толстой периной. Король храпел, выставив вверх косматую бороду. Уверенным шагом Авель подошёл к изголовью, ловко подвинул золоченый бокал с недопитым красным вином и сунул руку под подушку. Немного там пошарив, от чего храп короля пару раз менял интонации, Беззвучный выудил изящную золотую тиару, украшенную жёлтым камнем. Сунув ее за пазуху, вор вышел тем же путем, каким вошёл.

Он так же неторопливо отправился назад, мимо костров и пьяных оруженосцев, стараясь не наступать в конские экскременты. Постепенно офицерские палатки сменились на низенькие солдатские. Авель остановился недалеко от полевой кухни и дотронулся до плеча человека в черном плаще, который сидел на бревне возле костра.

– Гектор.

Человек обернулся, немного удивленный.

– Авель, что случилось?

– Ничего особенного.

– Тогда, зачем вернулся?

– Отдать корону короля Дурма Злого.

Вор протянул магу тиару. Хронвек покрутил ее в руках.

– Но как…

Он замолчал и рассмеялся. Достав нож, Хранитель принялся выковыривать из короны жёлтый самоцвет.

Через пару часов, в темноте ночи один из охранников короля, который на минуточку решился оставить свой пост, чтобы опорожнить мочевой пузырь, столкнулся с кем-то в темноте. Ухватив неизвестного за горло, он вытащил его в круг факелов, что горели напротив входа в королевскую палатку.

– Кто таков? Что шляешься тут, отвечай!

Худой и стройный парень пожал плечами:

– Ищу кузнеца. Слыхал, ему подмастерья нужны.

– Подмастерья? Да какой из тебя подмастерье! Что ты там делал, под королевской палаткой, говори! Хотя, что тебя слушать, и так видно, что чернорукий! Вартаг, обыщи его.

Второй рыцарь принялся шарить по бокам Авеля, но ничего не нашел. Пламя факелов вдруг на миг стало слегка зеленоватым, и тут же оба воина почувствовали себя неудобно. С чего они взяли, что этот парнишка вор? При нем ничего нет, он просто заблудился в темноте! Телохранитель разжал руки:

– Ладно, иди отсюда. И чтоб больше…

Перед ним уже никого не было. Вартаг усмехнулся, покачав головой.

– Никому не говори, что он мимо нас прошёл, пока ты ссал на палатку короля.

Его напарник тихо рассмеялся в усы.

На границе пустыря Гектор Хронвек прервал заклинание Доброго Соседа и открыл План Пути.

***

Очень сильно болела голень.

Ногу все время дергало, из-за чего Ватэк никак не мог сосредоточиться. Рядом на грязных нарах, лежал инженер кверху задом. На спине он лежать не мог, из нее достали четыре арбалетных болта, и ещё три из задницы. Они воткнулись неглубоко, но раны сильно нарывали. С другого боку, через проход, лежал Немой и стонал. Беднягу колотило, у него был жар. Инженер, вроде бы, начал приходить в себя после удара по черепу деревянной колотушкой, которая в полевом госпитале использовалась в качестве наркоза. Он приподнял голову и просипел:

– Я слышал, наш король погиб.

Ватэк повернулся к нему, нянча в руках свою ногу.

– Где это ты слышал?

– Санитары говорили. То ли погиб, то ли пропал.

– Ну, так это разные вещи, приятель!

Инженер плюнул на пол.

– Да как по мне, так что пропал, что подох – одно, нам ни горячо, ни холодно. У меня на жопе живого места нет из-за этой войны. Вот бы Дурму все эти болты в зад засунуть! Я бы на это посмотрел.

– Ты смотри за языком своим, лучше.

– А то что! Думаешь, обратно мне их завинтят?!

Немой замычал, стал биться. Ватэк промокнув со лба раненого пот.

– Тебе бы повязки поменять.

Тот махнул рукой в каком-то безнадежном жесте. Инженер не унимался:

– А ещё слышал, что у Маклаков патрули нашли человечью бойню. Банда Георга Крестового валета. Кто-то душегубов в клочья изорвал, а в яме, что на месте старого подвала, пять десятков голых мертвяков. И детишки, и бабы на сносях. Все, видно, беженцы, их душегубцы как одного выпотрошили – и в яму. И зачем только? Детишек то хоть…

Зулия прищелкнул языком:

– И Валета тоже, что ль, изорвали?

– И его. Напополам, санитар говорил. Кишки по всей поляне раскиданы. Я слышал, что он людоед… был.

– Печень человечью любил, ага. Ну, вот и попробовал собственных щей, паскуда. Теперь, небось, сыт, наконец.

Инженер заржал, но сразу скривился от боли. Немой тоже слушал, но взгляд у него был мутный от боли. Ватэк добавил:

– Может, нашего короля тоже кто-то сожрал? Какая-нибудь… жаба!

Раненый солдат вздохнул, Немой снова замычал. Полог барака откинули в сторону, пустив внутрь свежий запах ночного луга. В полевой госпиталь вошли люди в кожаных доспехах с красной лентой на плече. Зулия стрельнул глазами в инженера, тот процедил:

– Военная полиция…

Посетители медленно двигались между рядами. Они что-то выспрашивали у пациентов, но, видимо, безрезультатно. Наконец процессия добралась до Ватэка и компании. Офицер со взглядом змеи глянул на пехотинцев, присел на нары и сказал:

– Сражались у ворот Хикарда?

– Так точно, у них! – отозвался инженер. Капитан прибавил:

– Мы ищем рыцаря в стальных доспехах. Я знаю, что он сражался там же. Также я знаю, что он заходил в этот госпиталь.

Зулия кивнул.

– Заходил, так точно.

– Что ему было нужно?

– Не знаю. Он помог снять шлем с головы сэра Костина и ушел.

– И все?

– Да. Ну, ещё вытащил копьё из раны Немого, – Ватэк кивнул в сторону раненого. Офицер повернулся к нему.

– Чего он от тебя хотел?

Немой замычал.

– Говори, когда тебя спрашивает офицер, скотина!