Теперь Павел от анализа Благой вести возвращается к своему апостольству и пишет: Чрез Него (то есть воскресшего Христа) и ради имени Его (к этому мы еще вернемся) мы получили благодать и апостольство, чтобы призывать все языческие народы к смирению, происходящему от веры (1:5)[80]. Вряд ли, употребляя «мы», Павел хочет объединиться с другими апостолами, поскольку нигде в тексте они не упоминаются. Возможно, «мы» носит редакторский характер или же подразумевает апостольскую власть, с которой Павел ассоциирует себя. Что же тогда он «получил» от Бога через Христа? Он называет это «благодатью и апостольством», то есть для него это – незаслуженная привилегия быть апостолом, поскольку он постоянно относит свое апостольское назначение на счет милости Божьей (напр.: Рим. 12:3; 15:15; 1 Кор. 15:10; Гал. 1:15; 2:9; Еф. 3:1 и дал., 7 и дал.).
Продолжая далее рассуждение о цели своего апостольства, Павел более глубоко раскрывает и другие стороны Благой вести. Он оценивает ее масштабы фразой «всем языческим народам». Здесь, вероятно, имеется в виду то, что римские христиане были преимущественно из язычников, так как он выделяет их особо: …между которыми находитесь и вы, призванные Иисусом Христом (6). Однако ниже Павел называет Благую весть «силой Божией ко спасению всякому верующему, во-первых Иудею, потом и Еллину» (1:16). Здесь он утверждает предназначение Благой вести для всех, ее вселенский масштаб. Будучи иудеем-патриотом, сохранившим любовь к своему народу и страстно желавшим его спасения (9:1 и дал., 10:1), он в то же время призван быть апостолом для язычников (Деян. 9:15; 22:21; 26:17 и дал.; Рим. 11:13; 15:16 и дал.; Гал. 1:16; 2:2 и дал.; Еф. 3:8). Также и нам, желающим присоединиться к этой всемирной миссии, нужно освободиться от всякой расовой, национальной, племенной, кастовой гордыни и признать, что благовестие Бога – для всех без исключения и разграничения. В этом и заключается основная тема послания.
Павел пишет, что он получил апостольство «для смирения веры во всех народах». Итак, «смирение веры» – это то, чего ожидает благовестие[81]. Эти слова, встречающиеся в начале и конце послания (см.: 16:26), чрезвычайно важны, так как именно в Послании к Римлянам Павел особенно настаивает на том, что оправдание дается «только по вере». Но здесь он говорит, что не только по вере, но и через «смирение веры». Не противоречит ли апостол сам себе? Нет, следует отдать должное последовательности его мысли.
Предлагаются три варианта толкования этого выражения. Первый: оно означает «покорение вере», где «вера» – главная составная часть убежденности в чем-либо. И, естественно, это выражение встречается в Новом Завете (Деян. 6:7. Ср.: 2 Фес. 1:8; 1 Пет. 4:17). Далее апостолы, благовествуя об обращении, действительно говорят о покорении истине или доктрине (напр.: Рим. 6:17; 10:16; 1 Пет. 1:22). Но когда слово «вера» имеет такое значение, то необходим определенный артикль[82], а весь контекст Послания к Римлянам подразумевает просто «веру»[83] (как, напр., в 8, 16, 17).
Второй вариант акцентирует внимание на родительном падеже «эквивалентного понятия»[84]. И тогда фраза имеет смысл «покорение, которое состоит из веры». Как сказал Джон Мюррей, «вера, проповеданная апостолами, не мимолетное эмоциональное состояние, но выражение от полноты сердца идущей преданности Христу и истине Благой вести»[85]. И все же, хотя вера и смирение в самом деле всегда неразрывны, они не идентичны, и Новый Завет показывает различия между ними.
Третий вариант толкования: родительный падеж указывает на источник или происхождение смирения. Так, NIV, например, считает такое смирение «происходящим от веры», что сразу же напоминает нам об Аврааме, который «верою… повиновался» (Евр. 11:8). Очевидно, что здесь имеет место смирение веры, а не законопочитание. Возможно, второй и третий варианты не исключают друг друга, так как истинным откликом на благовестие действительно является только вера. Однако подлинная, живая вера в Иисуса Христа включает в себя элемент подчинения (ср.: 10:3) – особенно потому, что смыслом ее является Сам Иисус Христос, «Господь наш» (7), – а также неизбежно предполагает полное пожизненное смирение. Вот почему реакция на благовестие, которой ожидает Павел, – это полная, безграничная отдача себя Иисусу Христу, что он и называет «смирением веры». Таков наш ответ тем, кто согласен признать Иисуса Христа Спасителем, но не согласен покориться Ему, как Господу. Это бессмысленно. Разумеется, римские христиане и поверили, и покорились, и Павел называет их находящимися между призванными Иисусом Христом (6).
Слова «ради имени Его», которые NIV помещает в начале ст. 5, в греческом тексте стоят в конце предложения, являясь как бы кульминацией. Почему Павел желал привести народы к смирению веры? Только ради славы и почитания имени Христа. Поскольку Бог «превознес Его» выше всех и «дал Ему имя выше всякого имени», для того чтобы «пред именем Иисуса преклонилось всякое колено… и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» (Флп. 2:9 и дал.). Итак, если Бог желает, чтобы всякое колено преклонилось перед Иисусом и всякий язык исповедал Его Господом, то так мы и должны поступать. Мы должны быть «ревнителями» (как иногда выражается Писание) имени Его, то есть беспокоиться, когда оно неведомо, огорчаться, когда оно пренебрегаемо, негодовать, когда оно хулимо, но всякий раз усердствовать в своей решимости воздать ему ту честь и славу, которой оно достойно. Высочайшее из всех миссионерских призваний – это не смирение перед великой миссией (какой бы важной она ни была), не любовь к отчужденным от Бога и погибающим грешникам (какой бы сильной она ни была, особенно при мысли о Божьем гневе, ст. 18), но рвение – горячее и страстное рвение прославить Иисуса Христа.
Иногда евангелизм ничем не отличается от искусно замаскированной формы империализма, независимо от того, какая цель при этом преследуется: защита чести нации, церкви, организации или самих себя. И только одна-единственная форма империализма является христианской по своей сути – это служение Его Царскому Величеству Иисусу Христу, Его Царству. Как говорит Иоанн, ранние христиане уходили «ради Имени» (3 Ин. 7)[86]. Он даже не уточняет, о каком имени идет речь. Но мы-то знаем. И Павел говорит нам об этом. Это несравнимое ни с каким другим именем Имя Иисуса. Перед этой высшей целью христианской миссии вянут и умирают все прочие цели.
В заключение приведем шесть основных истин Благой вести. Источник ее – Бог-Отец, а смысл ее – Иисус Христос, Сын Его. Подтверждение ее – Ветхий Завет, и место назначения – весь мир. Провозглашая Благую весть, мы ставим перед собой непосредственную задачу приводить людей к вере, а наша конечная цель – прославление имени Иисуса Христа. Или, для облегчения понимания этих истин, мы используем шесть предлогов: можно сказать, что Благая весть – это весть от Бога, о Христе, по Писанию, для народов, по вере и ради имени Его.
Представившись своим читателям апостолом и проповедником Благой вести, Павел обращается к ним: Всем находящимся в Риме возлюбленным Божиим, призванным святым: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа (7). Нам трудно представить себе реакцию, которую могло вызвать слово «Рим» у людей I в., живших в одной из отдаленных римских провинций. Как писал епископ Стивен Нейл, «этот вечный город дал им мир; он был оплотом закона, центром цивилизации, Меккой поэтов, ораторов и художников», но в то же время он был обителью всякого идолопоклонства»[87]. Тем не менее Бог держал там Своих людей, и апостол характеризует их следующим образом.
Во-первых, они – возлюбленные Божии, Его собственные дорогие дети. Во-вторых, они призванные святые, потому что они – «призванные Иисусом Христом» (6). «Святые» или «святой народ» – это обычное ветхозаветное определение Израиля. Но здесь римские христиане из язычников – также «святые», потому что все христиане без исключения призваны Богом принадлежать Христу и Его святому народу.
В-третьих, римские христиане – это наследники Божьей «благодати и мира». Благословляя Израиль, Аарон молился о том, чтобы Яхве «помиловал» Свой народ и дал бы ему мир (Чис. 6:25 и дал.). Можно даже с большой долей уверенности предположить, что слова, используемые здесь Павлом, соответствуют двум важнейшим целям этого послания: слово «благодать» означает безвозмездность Божьего оправдания грешников, а слово «мир» – примирение иудеев и язычников в Теле Христа. Хотя он не употребляет слово «церковь» (возможно потому, что римские христиане собирались группами в нескольких домах), но все же посылает свои приветствия всем (7) и благодарит всех (8), независимо от их этнического происхождения. Поскольку такие эпитеты, как «возлюбленные», «призванные» и «святые», относились к ветхозаветному Израилю, Павел, видимо, намеренно использует их здесь. Этим он показывает, что все верующие в Христа – и бывшие язычники, и иудеи – принадлежат народу, заключившему завет с Богом. После такого обращения Павел откровенно говорит римским читателям о своих чувствах (ср.: Рим. 9:24 и дал.), выделяя четыре момента.
Прежде всего благодарю Бога моего чрез Иисуса Христа за всех вас, что вера ваша возвещается во всем мире (8). Хотя здесь не обошлось без некоторой доли преувеличения, все же нельзя отрицать, что вместе с ростом церкви распространялись и слухи о присутствии в столице христиан. И хотя Павел не имел никакого отношения к этому, он все же приносит хвалу за благовествование в Риме.
Свидетель мне Бог, Которому служу духом моим в благовествовании Сына Его, что непрестанно воспоминаю о вас (9), всегда прося в молитвах моих, чтобы воля Божия когда-нибудь благопоспешила мне придти к вам (10). В апостольском служении Павла проповедь и молитва идут рядом. Он заверяет их, что, даже будучи незнаком с ними лично, он ходатайствует за них «непрестанно» (9) и «всегда» (10). Это не просто религиозная банальность, он говорит правду и просит у Бога подтверждения. В частности, он молится о том, чтобы сейчас «воля Божия» (то есть если на это есть Его воля) «благопоспешила» ему прийти к ним (10б). Это очень робкая мольба. Он не навязывает Богу своего желания и не претендует на знание Божьей воли. Вместо этого он подчиняет свое желание воле Бога. При анализе гл. 15 мы увидим, какой ответ был дан на его молитву.
Первая причина: …чтобы преподать вам некое дарование духовное [charisma] к утверждению вашему (11). На первый взгляд, естественно истолковать этот духовный дар как один из тех charismata, которые Павел приводит в Первом послании к Коринфянам (12), а затем в Послании к Римлянам (12) и в Послании к Ефесянам (4). Однако против этого есть серьезное возражение: в указанных текстах речь идет о дарах, ниспосланных по суверенному решению Бога (Рим. 12:6), Христа (Еф. 4:11) или Святого Духа (1 Кор. 12:11). Поэтому едва ли апостол мог претендовать на «преподание» charisma от себя. Вероятно, это слово употреблено здесь в более общем смысле. Возможно, он имеет в виду свое собственное учение или проповедь, которые он надеется представить им по прибытии, хотя есть здесь некоторая «преднамеренная неясность»[88]. Это объясняется, скорее всего, тем, что на данном этапе он еще не знает ничего о духовных потребностях этих людей.
О проекте
О подписке